Прекрасным изящным словцом.
Сквозь извилистое многоточие
О любви, о потерях, о сне
Да и прочее, прочее, прочее,
Ну а я, никого не стесняясь,
Про беспутных красавиц пою,
И, лица ее робко касаясь,
А ей бы меха из шиншиллы,
И я выверну нынче карманы,
А повсюду снуют хулиганы,
Под луною мы с ней целовались,
По друг другу руками скользя,
А мгновение после – ругались,
Говорили, о чем нельзя...
К чему же всем нам суета?
Поговори со мной о чем-нибудь,
чтоб век уставших не сомкнуть
Твой лунный образ в тишине
на зеркальной глади и ко мне
про то, что каждый человек
расскажи про Млечный Путь
И все пространство – темнота.
Скажи, что каждый на земле –
и что в единственном числе,
какой-то странный человек
ищет предлоги кем-то стать
и, непременно, лет до ста
смотреть, как в небо корабли
Да много, в общем, надо ли?
Дожить до старости, потом –
Поговори со мной о чем-нибудь,
чтоб век уставших не сомкнуть
Твой лунный образ в тишине
на стекле оконном и ко мне
Черный ангел на белом снегу
Черный ангел на белом снегу
Как я жил, нынче жить не могу,
Случатся, быть может, потом.
Черный ангел на белом снегу –
И озлобленно скалится Бог,
В их выборе шумных дорог,
Сколько вод утекло, сколько вод?
Сколько спрятано в талом снегу?
Все, что было, конечно, не в счет,
Все, что будет, понять не смогу...
Черный ангел на белом снегу
Как я жил, нынче жить не могу,
Лишь темнеет манящая даль.
за свет давно исчезнувших созвездий,
за лампочку, сгоревшую в подъезде,
за хлеб, за воду, за вино
и за друзей, что думают со мною
о чувствах, счастье и кино,
о свете, что граничит с темнотою.
За книги старые благодарю,
за буквы в них, что мне давно знакомы,
за снег, лежащий к декабрю,
за лед, сковавший водоемы.
Благодарю за прозу, за стихи,
за регги-музыку, играющую в сквере
наотмашь открывающую двери.
За то благодарю, что впереди
случится и за то, что движется к исходу,
за крест, висящий на груди
и за дитя, крещенное в субботу.
Благодарю за взгляд ее внимательный,
и за биенье сердца матери
А хорошо ль под вечер одному
А хорошо ль под вечер одному
идти пешком по краю тротуара?
и ни к кому не торопиться, не к кому,
в карманах – руки, за спиной – гитара.
Слоняться так угрюмо, где кусты,
где тропки все несутся в неизвестность,
где все дороги так пусты, пусты,
где тени, тени, тени повсеместно,
где фонари немногословные стоят,
так люстры-головы повесивши печально,
лишь оттого, что наверху горят,
горят, сгорают звезды изначально.
А хорошо ль под вечер одному
идти пешком по краю тротуара?
ступать размерено, размерено во тьму,
где ни за что не зазвучит гитара.
В полумраке шелестят березы
В полумраке шелестят березы
Ресницами опущенных ветвей,
И робко дождь многоголосый
Искрится в свете фонарей.
А в небесах плывут могучи,
В нечетком контуре фигур,
Разительных колоссов тучи
И зверь крылатый, и Амур.
И я один в промозглом парке,
Печальный, пьяный, чуть живой,
А в голове стихи Петрарки
А ночь честна неумолимо –
Ползет ко мне со всех сторон:
Мимо церквей и зданий мимо,
Сквозь чей-то мокрый, липкий сон.
И не сбежать и не укрыться,
Не затеряться здесь нигде –
Взмахнет крылом ночная птица
Извне забрызжет пустотою,
И субъективный мир падет.
Все чувства смоются водою
Под ноги в лужу... Все пройдет.
А я на мир смотрел в окно
А я на мир смотрел в окно
Про чьи-то страстные измены.
Там вновь бухие музыканты
И крышки собирал от «Фанты»
Ругались вновь его соседи
Под светом тусклых фонарей,
О чувствах робко говорили
И в мире делалось светлей.
И вновь о страшном говорили,
Что умер Честер, как Б.Р. –
Под стать незыблемой любови,
Где субъективность красоты
Соизмерима чувству боли...
Лишь двух путей круговращенье:
И рек стремительных теченье...
Придется в сумерках безумства,
А после лишь морская гладь –
Ни чувств и не биенье пульса.
Любви твоей нечаянной отрада,
Лишь иллюзорно вспыхнет в тишине,
И где-то в уголках мирского сада
Я очень тихо подкрадусь к тебе.
И шепотом, взывая, нареку любимой,
Закрыв ладонями глаза тебе.
Сковав цепями нас условно-нерушимо,
Я буду спорить злобно о судьбе.
Но фатум в одночасье сном незримым
Гулял по небу тихо при луне.
Мои ладони убрала небрежно-мило
И скрылась сумрачно во мгле.
Нечаянный порыв, надменные улыбки,
Безоблачные дали в суете.
Любовь – это сплетенье паутинки,
Так гневно порванной к зиме.
Подготовила Елена Луновская
«Истоки» / Статья / Создан: 5 фев. 2021