Где кончаются полоски

При всей громко-кипящей пропаганде и возвышении советской властью «простого рабочего человека» истинно живые строки, пусть иногда и грубоватые, в печать просачивались крайне редко. А прежняя редакция «Истоков», надо отдать ей должное, насквозь была пропитана идеологической искусственностью.

Не смотря на наличие в ней «профессионалов» своего дела. Простая и сложная живая жизнь, как и явления божественного порядка, не входили в планы – ни русской революции, разрушившей Храм Духа, ни советской контрреволюции, так и не восстановившей поруганного Храма.

Этот парадокс «простого человека», искусственно выведенного, насильственно навязанного общественному сознанию, был хорошо известен талантливым поэтам конца прошлого века, которые часто умирали молодыми, но так и не напечатанными полностью, не продавшими свою душу в печать за дешёвую популярность или навязчивую идейность. Конечно, непечатные поэты были разного калибра. Не все из них были столь же талантливы, как скажем, Александр Банников, наш земляк (умер в возрасте 34 лет). И стихи Жанны Лохматовой не отличаются большой глубиной или потрясающим смысловым наполнением. Но зато они так же свежи и искренни, как и более сильные талантливые стихи её собратьев по перу. Это сегодня можно напечатать всё, что угодно – за деньги или в Интернете. Сам факт напечатания совершенно обесценился. И сегодня ещё большее море графомании и низкопробной продукции мы наблюдаем в массовом своём изводе совершенно беспрепятственно.

И всё же это лучше, чем запрет на единственно насущное, искусное и живое слово.

Непечатные поэты. А ведь речь идёт не о графоманах, которых, кстати, и в печати всегда было немало. Дело об одарённых самой природой поэтах. О немногих избранных. С неискренним, «писучим» графоманом властям легче бороться. Его можно, научив азам искусства, запустить в массовое производство. Но с талантом дела обстояли куда сложнее. Из него сначала нужно было вытравить его дар божий. А это слишком трудоёмкий процесс – и талант ему не поддавался, пока живой оставалась душа поэта…

Потому иезуитской идеологией в советское время была придумана и внедрена в официальную медицину такая «весёлая наука» как психиатрия, которая на деле была репрессивной. Если поэт оказывался независимым (с открытым миру сознанием) и «не в меру» (отпущенную ему начальниками) «всё понимающим», то его просто клали в психушку и там превращали в овощ – при помощи медикаментозных средств и насильственного внушения. В овощ, хотя бы на время. Потом его, если он выживал, вышвыривали из страны... Остальных «приручали» или делали знаменитыми писателями. Внутренне несвободная и непримиримая идеология формировала у советских граждан нужное ей – однородное, жёстко-мифологическое, но не историческое, не богословское, антирелигиозное, околонаучное и псевдофилософское – мировоззрение, уже начиная с детского садика. И по ходу дальнейшего «образования» человека доводила даже кровь пишущего (не говоря о сознании) до «нужного» состава, прежде чем запускала автора в советскую печать. Автор выглядел почти как нормальный человек, но по сути своей это была уже новая, искусственно выведенная порода человекоподобного существа… Обычное было дело.

Коротко говоря, в советское время всё было хорошо (многое, очень многое), кроме официальной отмены истинного бога.

Я не знаю, как сложилась судьба Жанны Лохматовой, и жива ли она ныне. И вообще, псевдоним ли это или подлинное её имя? Но стихи Жанны, пусть не великой глубины и силы, подлинно человеческие и простота их неподдельная.

Когда вот так простодушный лиризм соединяется с высокой простотой истинно-народного языка (часто слышится частушка), то и происходит эффект взорванной эстетической петарды – праздничной, освобождающей от серых и однообразных будней, так счастливо описанных Жанной Лохматовой.

Читай же, милый читатель, эти истинно грустные весёлые стихи.

Алексей Кривошеев

Полосатая судьба

Когда выстрелит Аврора,

Всюду стёкла задрожат.

Говорила мать девчонке

“От Судьбы не убежать”.

А девчонка убежала

От родительских оков,

Оказалась на вокзале,

Полюбила моряков.

Полосатая тельняшка,

Полосатая судьба,

И когда на сердце тяжко –

Значит, горя полоса.

А когда в кармане деньги

Появятся наконец –

Ты надолго не надейся,

Завтра им придет конец!

Петроградская сторонка,

Хлопья снежные летят.

Нашла девушка котёнка,

Оттого что полосат.

Принесла домой, согрела,

Блюдце молока дала,

На котенка поглядела,

Сразу много поняла:

У котёнка тонкий хвостик

И в глазах полно мольбы.

Где кончаются полоски

Там и жди удар Судьбы!

Петров

Я не люблю тебя, Петров,

За то, что ты бранишься матом,

Что по ночам ты споришь с братом,

Что понимаешь всё без слов.

Что куришь под моим окном,

Что днём стучишь по батарее,

Что мандавошек с гонореей

Ты с пьянок к нам приносишь в дом.

Что нет домашнего тепла,

Что вечно капает из крана,

Что вечно в свитере ты драном,

И жизнь бессмысленно прошла!

* * *

Когда я встретила тебя в метро,

У меня оборвалось нутро,

Я помню, ты еще сказал, зевая,

“Ты что ли глухонемая,

По-русски не понимаешь?”

Ну, а я молчала от стыда,

Потому что слушала тебя.

* * *

Ты сказал мне, что я дура,

Что одета я не модно,

Что пишу стихи не в рифму,

Что напрасно всё надеюсь.

А я вовсе и не дура,

Мне плевать на обвиненья,

А я стану знаменитой,

И ещё ты пожалеешь!

Буду крупной поэтессой,

Всем известной журналистам,

И плакат с моим портретом

В каждом книжном магазине.

* * *

Завяли, в общем, помидоры,

Исчез любви волшебный сон,

Я сберегла свою свободу,

Хоть потеряла телефон.

Путин

Уважает Путина бабушка моя.

Как всё начиналось, расскажу вам я.

Как-то в холодильнике кончился кефир,

Бабушка отправилась в ближайший магазин.

В магазине никого, продавец ушёл,

Бабушка поставила кошелёк на стол.

Видит вдруг на стеночке Путинский портрет,

Ему сказала бабушка: "Продавцов вот нет!

Нынче все бездельники, погляди вокруг,

На машинах ездиют, множество ворюг,

А работать некому, магазин пустой.

Что же это сделалось, Путин дорогой?"

Отвечает бабушке Путина портрет:

"Есть, конечно, трудности – продавцов вот нет.

Не кручинься, старая, тебе я помогу,

Продавца я мигом на кассу позову"

Бабушка с испуга чуть не умерла,

продавец явился вдруг! – такие вот дела.

Он на самом деле ходил в туалет –

А из туалета ответил за портрет.

Бабушка кефиру и колбасы взяла

И потом счастливая к нам домой пришла.

В комнате поставила Путина портрет,

С ним всегда советуется, он же президент.

* * *

«Наука юношей с пути сбивает» –

Сказал знакомый милиционер.

«На преступленья всякие толкает

И подает дурной пример.

Вот так один сидел писал в тетрадки,

А после лозунг выссал на снегу,

А наши органы правопорядка

В несчастный случай граждан берегут!

Учти студент, наука сокращает

Число на воле проведенных дней

И если ты о будущем мечтаешь,

Тогда совсем забудь о ней!»

Ещё несколько

Митрохин Фёдор Николаич

Живёт на лестнице моей,

Свою он постелил подстилку

В тепле у самых батарей.

Он утром ходит на работу

В комиссионный секондхенд,

Там в туалете бреет щёки,

В столовой кушает обед.

А вечером домой вернётся,

В своё жильё у батарей –

Ногтями крепкими скребётся

В шершавый дерматин дверей.

Ботинком крепким в дверь фигачит,

Косяк долбает головой,

И воет жалобно и плачет,

И робко просится домой.

* * *

Вот будто как воробышек, обычный человек

Идёт себе за хлебушком, а смерть ему: "Привет!"

И не сбежать, не спрятаться, пакет без хлеба пуст –

Летит-летит, как перышко, в смородиновый куст.

Подготовил Алексей Кривошеев