Тернистый путь в искусстве. Часть шестнадцатая

В 1978 году вернулся в Башкирский академический. На этот раз режиссером-постановщиком. За семь лет моего отсутствия в театре произошли большие перемены: помолодели режиссура, творческий состав. Основная нагрузка легла на плечи среднего поколения и талантливой молодежи.

Коллектив готовился к большим гастролям в республиках Средней Азии. Репертуар сформирован. Не занятые в спектаклях гастрольной афиши артисты, в основном из женского состава, остаются в Уфе. Чтобы занять их работой, подобрали даже соответствующую пьесу эстонского драматурга Догмара Нормета «Каждый ищет любви».

– Пьеса – во! Читай и приступай к работе, – вручает мне ее главный режиссер Лек Валиев, показывая оттопыренный большой палец.

Не скрою, сначала я не поверил в искренность его слов, думаю, нашел пьесу, чтоб занять меня и женщин и радуется. Прочитал. Пьеса понравилась. Действие происходит в детском доме. Главная героиня – уже не молодая женщина, бросившая здесь в прошлом своего ребенка. Ну что ж, бог даст, сделаем добротный спектакль. Занялся переводом и поиском художника и композитора. Художники театра Галия Имашева и Тан Еникеев спешно собираются на гастроли. У композитора Шамиля Кульборисова тоже уважительная причина.

– Запланировано много концертов, без меня не обойдутся, – заявил он.

Их понять можно. Обращаюсь к главному режиссеру.

– В республике художников много, найди сам, мы согласны с любым твоим выбором. А насчет музыки опять же ты сам всегда находишь самое лучшее в фонотеке, – отвечает главный.

Отлично, найдем и композитора, и художника. Опыт имеется. Только вот непредвиденные препятствия все возникают и возникают. Художника нашли, только даже если он изготовит образный макет спектакля для стационара, из-за отсутствия художника-постановщика и столяра-плотника, поскольку они тоже уезжают на гастроли, декорации не успеют построить. Вариант декораций для маленьких сцен деревенских клубов поручили подготовить помощнику режиссера М. Юсупову, у него небольшая роль в будущем спектакле. Понятно: спектакль был запланирован только для проката летом в селах республики. Вот такой гостинец приготовил мне друг. Ну уж нет! Так не пойдет!

Я изложил руководству театра свои условия. Роли распределяем на два состава. Во втором составе будут играть артисты, которых я выберу сам. Первый состав выедет на летние гастроли. Осенью оба состава репетируют стационарный вариант спектакля, устанавливаются стационарные декорации. На открытие сезона играем премьеру. Никто из артистов не будет обижен, в сезон будут играть по очереди. Я сегодня же приступлю к работе только при полной гарантии исполнения моих условий. Согласились. Пьесу коллективу прочитал, понравилась:

– Пьеса хорошая! Мы бы осенью, после гастролей, приступили к работе.

– Так оно и будет, – отвечаю. – Задача ясна. Наше дело ее реализовать.

Приступили к репетициям. Поначалу работа шла вяло. Решили съездить на экскурсию в Уфимский дом малютки. Тяжелое впечатление. Но это помогло нам уловить атмосферу спектакля. Мы увлеклись работой. Над макетом декораций работал молодой, только что отучившийся художник Искандар Саяпов. Его старания не прошли даром, декорации получились образные, точно соответствующие нашему прочтению произведения, но пока что в макете. Гастрольный вариант тоже изготовили. Спектакль деревенский зритель смотрел, затаив дыхание. Гастролировали в северных районах Башкирии. На премьеру в селе приезжали министр культуры К.Г. Тухватуллина и председатель Башкирского обкома профсоюза работников культуры З.Х. Гумерова. Спектакль похвалили. Летние гастроли прошли тепло, я бы сказал, даже весело. А осенью, как и договаривались, поработали с двумя составами и сыграли премьеру в стационаре. После спектакля поздравляем друг друга, обнимаемся, главный режиссер тоже всячески выражает бурную радость. Он поздравил актрис, подошел ко мне, пожал руку, стукнул себя в грудь и закричал:

– Ур-ра! Мы победили!..

– Кого победили? Разве у нас были враги? – спрашиваю я.

– Эх ты… Наивная простота!

После премьеры нас пригласили на телевидение. Меня попросили подготовить отрывок из спектакля. Приехали. Готовимся. Артисты гримируются, я в студии осматриваю декорации. Подходит ко мне с бумагами помощник режиссера.

– Вы познакомились со сценарием передачи?

– Нет, – отвечаю.

– Странно. Прочитайте, пожалуйста.

Прочитал. После короткой информации о премьере, ведущий передачи должен зачитать критику: «К сожалению, спектакль демонстрирует большей частью темные, неприглядные стороны нашей жизни, смотреть его тяжело…», и все в таком духе. Показываю З.И. Бикбулатовой. Она в этом спектакле играет героиню Бетти.

– Кто это написал? – спрашивает она.

– Автора нет. Текст доставили сюда из театра, – отвечаю.

– А о чем будете говорить вы?

– Я буду отвечать на вопросы. Это будет интервью.

– А они будут поливать грязью наш спектакль? Здорово! Тогда я не буду играть. Рассказывайте о спектакле без отрывка…

Отрывок сыграли. Интервью дали. Критику никто не зачитывал. И это была победа! На следующий день Т.И. Ахунзянов собрал в Доме Актера творческую интеллигенцию республики. В те времена был такой порядок: секретарь обкома по идеологии раз в год собирал нас и читал просветительские лекции. На этот раз он рассказывал о нашей премьере. Спектакль ему понравился, хвалил, даже зачитывал наизусть некоторые диалоги. После лекции главный режиссер подбежал ко мне.

– Ты слышал, как хвалил Тагир Исмагилович твой спектакль? – восторженно воскликнул он.

– Слышал, слышал, – сдержанно ответил я. – Еще как хвалил!

Здесь следует прерваться, чтоб рассказать о Зайтуне Исламовне Бикбулатовой, о ее мужественном поступке на телевидении, о ее характере и о месте, которое она занимала в театре. В спектакле «Каждый ищет любви» (в нашем переводе «Потеря») она играла главную роль Бетти. Для актрисы это очень богатый, выигрышный образ. Работали мы с ней над ролью в полном согласии, понимая друг друга. Если я замечал ее сопротивление каким-то незнакомым ей новым способам игры, еще раз объяснял трактовку образа и разрешал пользоваться наработанными приемами. Раньше она все время играла положительных героинь, поэтому ей с трудом давались сцены, где Бетти вела себя безнравственно, необузданно. Не соглашалась она и с внешним видом Бетти. Сколько бы я ни просил, она не соглашалась выйти на сцену с распущенными волосами, сменить сшитые безупречно по фигуре наряды на неряшливую, небрежно сидящую на ней одежду, Зайтуна Исламовна настаивала на своем. Тем не менее драматизм произведения сделал свое дело, не оставил равнодушным зрителя, все приняли и полюбили созданный ею образ, и я принял. Бикбулатова была примой театра, поэтому спектакли, в которых она играла, не подвергались критике, и режиссер всегда был не в проигрыше. Случай на телевидении очередной раз подтвердил это. Только благодаря Зайтуне Исламовне, критика спектакля в передаче не прозвучала.

Вспомнился еще один случай из тех времен, когда я работал в театре директором. Драму М. Карима «Страна Айгуль» сначала поставили в Башакадемтеатре, Зульхабиру играла Бикбулатова, позже спектакль был поставлен в Салавате. И пошла молва, что Райса Сайфуллина играет Зульхабиру по-новому. До автора пьесы, естественно, слухи дошли и, когда Райса перевелась в Башкирский академический, он попросил:

– Покажите мне Райсу.

Я сказал об этом Вали Гирфановичу.

– Если не жаждешь получить по башке, забудь об этом, – посоветовал он мне.

Понял. Забыл. Зайтуна Исламовна в то время часто болела, поэтому спектакли с ее участием часто приходилось отменять. И вот сегодня играем «В ночь лунного затмения», а она снова заболела. Сижу и ломаю голову, каким спектаклем его заменить. В это время в кабинет входит Шаура Муртазина.

– Не надо менять спектакль, Рагида будет играть, – заявила она.

– Как это будет играть? – спрашиваю я.

– Так. Я с ней репетировала, она готова.

Я облегченно вздохнул:

– Спасибо, Шаура Мусовна. Вы меня спасли.

Спектакль прошел отлично, я бы сказал, на более высоком уровне. И зритель, и артисты остались довольны. Утром я вывесил приказ: «За экстренный ввод актрисе Рагиде Янбулатовой объявляется благодарность». Собираюсь на обед, звонит телефон. На проводе Вали Гирфанович:

– Зайтуна пришла. Костерит нас! Зайди ко мне.

Зашел, лицо звезды белое от ярости. Выдержав долгую паузу, в течение которой она буквально просверлила меня испепеляющим взглядом, Бикбулатова произнесла пафосный монолог:

– Ты сюда явился для того, чтобы уничтожить меня? Ни один директор не отважился бы так грубо оскорбить Бикбулатову. Где телефон, дайте мне номер телефона Шакирова! Я сей же час позвоню ему. Пусть видит, кого они привели в театр.

– Зайтуна Исламовна, успокойтесь. Вас никто не обижал. Вы – это вы, Рагида-апай – это Рагида-апай. Кстати, она тоже всеми уважаемая талантливая актриса. Почему вы так тяжело воспринимаете обычную рутину театра. Она спасла спектакль. Ну ладно, больше не будет играть, – отвечаю я.

– Что? Ну, спасибо! Обрадовал. Больше не будет играть, – продолжает бушевать Бикбулатова, затем, глядя на Вали Гирфановича, гневно вопрошает: – Где телефон Шакирова? Дай мне его! Я это так не оставлю, я раскрою все ваши делишки!

Главный режиссер сидит съежившись, как побитый щенок. Глядя на него, я понял, что он имел в виду в тот раз. Вы, наверное, сейчас можете себе представить, что случилось бы, если бы я не послушал его и ввел Райсу в спектакль «Страна Айгуль». Кстати, Мустай-агай больше не повторял свою просьбу, тоже, скорее всего, понимал, чем это может закончиться.

Что, дорогой читатель? Я тебе испортил настроение, рассказав, каким диктатором в театре была святая, как ангел, красивая на сцене, любимая тобой Зайтуна-апай? Успокойся ради бога. Как любил ее до сих пор, так и продолжай любить, я тоже ее люблю. Великие дарования всегда такие, вернее, мы их делаем такими. Начнем хвалить – меры не знаем. Создадим себе кумира, посадим его на трон, а там близко подойти боимся, и давай отвешивать ему поклоны за версту.

Продолжение следует…