Мой век. Часть одиннадцатая

*  *  *

По завершении учебы в ВКШ в августе 1973 года я вышел на работу в Башкирский обком ВЛКСМ в г. Уфе.

Я сразу забрал с собой Клару и Рината, хотя квартиры у нас еще не было, и первое время мы жили на квартире темясовского односельчанина Петра Волкова. Было тесновато, но с точки зрения повседневной жизни было душевно и комфортно, как мне казалось. Может, и от того, что с 1961 по 1973 год моим местом жительства были общежитие и казарма.

В обкоме ВЛКСМ трудовую деятельность я начал инструктором отдела комсомольских организаций (орготдела), мне было поручено курировать деятельность комсомольской организации Уфы. Столичные комитеты комсомола везде были на особом положении, в том числе и Уфимская организация, во главе которой в то время стоял Рим Хурматович Рахматуллин, человек самолюбивый, склонный к безапелляционным заявлениям и нередко чересчур личностным решениям. Отличала его и еще одна нехорошая черта – зависть. Впоследствии он стал первым секретарем Уфимского горкома КПСС. Однако вышеназванные личностные качества не дали ему закрепиться на высших эшелонах власти, несмотря на хорошие способности как аппаратного работника.

У меня в этот период работы сложились неплохие отношения с комсомольским активом Уфы, что впоследствии мне очень помогло. Тогда мы все были молоды, хотели и умели дружить и затем, встречаясь по работе на другом уровне и в другом возрасте, старались поддержать друг друга. Да и молодую удаль приятно было вспомнить.

Клара устроилась на работу в проектную мастерскую Министерства бытового обслуживания Башкирии. В марте 1974 года первый секретарь обкома ВЛКСМ Юрий Александрович Маслобоев объявил, что мне выделяется, наряду с другими работниками обкома, двухкомнатная квартира в только что построенном доме на улице Халтурина г. Уфы. Сказать, что мы с Кларой были счастливы, значит ничего не сказать! Наконец у нас появилось собственное жилье – и это был как бы подарок Кларе на 8 Марта, а в ответ 17 июля этого же года Клара родила дочку Альбину.

Проработав инструктором около полугода, я получил повышение: назначили заведующим отделом спортивной и оборонно-массовой работы. В отделе были два инструктора и я; подчиненные у меня были очень молодые и немного безалаберные, так что основную работу приходилось делать самому, а должность зав. отделом, пожалуй, лишь подчеркивала причастность к руководству. И вообще, надо сказать, в комсомоле служебная иерархия была все же условной, кроме, может быть, должности первого секретаря обкома ВЛКСМ. Сама работа в «спортотделе» была, конечно, интересной. Кроме связей с различными спортивными обществами и ДОСААФ, нам вменена была и борьба с молодежной преступностью. Пусть и в комсомольском контексте, но дело это было важное и, я бы сказал, капитальное и осязаемое: так, в отчетах отдела статистика уровня преступности в республике увязывалась с охватом молодых людей спортом и иными формами досуга. Впрочем, не буду углубляться в рутинные дела тех давних лет, а расскажу о наиболее интересных и впечатляющих событиях того времени.

В те годы по всему Советскому Союзу проходили детско-юношеские соревнования «Золотая шайба». В 1974 году финал этих соревнований проходил в г. Уфе. На финал приехали команды-победительницы хоккейных турниров республик, краев и областей Советского Союза, где был развит хоккей. Для попадания на финальные соревнования многие команды должны были пройти и свои зональные первенства. Одним словом, соревнования эти были очень востребованы в то время и детьми, и взрослыми, а финальные соревнования становились большим праздником хоккея для всей страны. Приезжали высокие гости из ЦК ВЛКСМ, различных спортивных и других общественных организаций. В числе гостей на наш финал приехал Анатолий Владимирович Тарасов – легенда хоккея, в то время старший тренер хоккейного клуба ЦСКА, тренер сборной СССР, обладатель многих высоких титулов. Сопровождать его на соревнованиях было поручено мне. Каждый день его пребывания в Уфе был расписан, но главное внимание было уделено его общению с юными хоккеистами. Ежедневное общение с Анатолием Владимировичем сохранило в моей памяти воспоминание о нем, как о человеке весьма разносторонне развитом, с большими знаниями в области спорта (не только хоккея) во всем мире. Мы каждый день ездили с ним на встречи в трудовых коллективах Уфы. Везде его восторженно встречали, а он отвечал откровенным и интересным разговором. Общение с таким человеком всегда полезно.

Я помню все до мелких подробностей. Одна из них – это его отношение к Аркадию Ивановичу Чернышеву, с которым они вместе тренировали сборную СССР по хоккею. Так вот, во всех хороших делах в хоккее он неизменно упоминал А.И. Чернышева как одного из создателей советской школы хоккея с шайбой и главного во всех начинаниях в советском хоккее. Мне в последующем довелось встречаться с А.И. Чернышевым, так вот, он также во всех хороших делах всегда называл первым А.В. Тарасова. Эти два великих человека мира хоккея не разделяли свои успехи, а считали их общими.

И еще одно воспоминание о том времени осталось в моей памяти – поездка в составе поезда ЦК ВЛКСМ на зимние Олимпийские игры в Инсбруке в 1976 году. Центральным комитетом комсомола был организован специальный поезд, который стартовал из Львова. В «экипаже» были представлены по 10–15 комсомольских активистов, связанных со спортивным движением молодежи во всех областях и краях СССР. В башкирской делегации было 10 человек, нас объединили с белорусской делегацией, и мы одной группой выехали в Австрию. Мы видели все виды зимних спортивных соревнований, встречались с нашими спортсменами, участвующими в Олимпийских играх, в том числе и со сборной СССР по хоккею. Я специально отмечаю хоккей, потому что довелось воочию увидеть и задавать вопросы легендарным Харламову, Мальцеву, Якушеву и другим, а это дорогого стоит.

В общем, время работы в спортотделе было для меня интересным и поучительным. Здесь хочу вспомнить об одном факте, который впоследствии оказал большое влияние на мою жизнь. Все эти годы, пока я работал в обкоме ВЛКСМ, первым секретарем у нас был Ю.А. Маслобоев, ныне покойный. С первых дней работы после ВКШ у нас с Маслобоевым сложились добрые, доверительные отношения. Может быть, в силу того что он, как и я, тоже был горняком, а может, по причине более-менее грамотной подготовки материалов с моей стороны. При подготовке выступлений первого секретаря на любых форумах или отчетах в партийных органах Маслобоев всегда привлекал двух человек из аппарата обкома ВЛКСМ – Линаса Гибадуллина, зав. отделом рабочей молодежи, и меня. Мы с «первым» относились друг к другу очень доверительно и по-дружески всю последующую жизнь. Юрий Александрович был весьма обаятельным и грамотным человеком. После обкома комсомола он был заведующим отделом партийных органов обкома КПСС, председателем Совета профсоюзных органов Башкирии, председателем Фонда социального страхования после распада СССР. Везде, где бы ни работал Юрий Александрович, отзывы о нем были самые добрые.

Вообще, люди, с которыми мне пришлось встречаться в комсомоле, – мои друзья, которые сопровождают меня всю жизнь.

Хотел бы вспомнить некоторых из них самыми добрыми словами. Это второй секретарь Башкирского обкома ВЛКСМ Вазифа Байтурина, секретари обкома комсомола Байкал Габитов, Талгат Сагитов, Радоль Бухарбаев, Светлана Пронина, работники обкома, мои соратники Сергей Колесников, Альфия Сабирьянова, Гали Фаизов, Румия Дебердеева, Роза Лутфуллина, Рашида Султанова... Всех не перечислишь, но они все перед моими глазами: молодые, веселые, настоящие друзья.

Я часто вспоминаю и моих однокурсников по ВКШ. Особенно Сашу Библилашвили, Валеру Базбу, Наиля Нурмухаметова, Сашу Качанова, Виталика Джангиряна с которыми я делил комнату в общежитии все годы учебы. Мы и сегодня встречаемся, как близкие и родные люди, со Славой Ребриковым, Валерой и Леной Кузмичевыми, Аллой Фесенко, Галей Хориной – моими однокурсниками. Не все перечисленные комсомольцы живы сегодня, но в памяти они всегда со мной.

Аппарат 

Һин дэ мулла, мин дэ мулла, атҡа бесән кем һала

(Ты мулла, я мулла, а кто накормит коня?)

Мне довелось много поработать в аппарате – и в комсомольском, и в партийном, и в государственном – причем как во времена СССР, так и в постсоветской, пореформенной России. Есть что вспомнить – и сравнить. Я постараюсь это сделать на последующих страницах книги.

...В годы «перестройки» в какой-то момент оказалось, что во всех тогдашних бедах виновен исключительно партаппарат. Слово «аппаратчик» с легкой руки радикальной прессы стало синонимом всего отжившего, заскорузлого, противного переменам. Интересно, что режиссировалась такая политика из соответствующих отделов ЦК КПСС, т. е. – ровно такими же «аппаратчиками», которых следовало гнобить в прессе и выводить на чистую воду на всевозможных митингах и собраниях. В какой-то момент режиссерам этой самоубийственной кампании пришлось на ходу придумывать следующий шаг, который должен был следовать после разгона аппаратов разного уровня. Вначале была сделана ставка на Советы, на выборные органы власти, а потом – пошло-поехало – решено было исключительно на выборной основе формировать управленческие органы снизу доверху. Не многие помнят, но дошло до того, что эйфория «выборного управления» достигла даже производства: начали выбирать директоров предприятий, а потом и начальников цехов и участков. Но тут неожиданно оказалось, что народ сплошь и рядом или не может вообще никого выбрать из своей среды, или выбирает горлопанов и бузотеров, не способных ни к какой системной работе.

Когда рухнул СССР, стало общим местом ругать за это пресловутый парт- и госаппарат, однако очень быстро на всех уровнях новой (выборной) власти пришло понимание: чтобы проводить «исторические решения» и «радикальные реформы» в жизнь, надо их как-то оформить – описать, для начала, и начать реализовывать – а для этого нужны компетентные, сведущие, грамотные и дисциплинированные люди.

Слово «аппарат» стыдливо задвинули на полку истории, и появился (ну, или возродился, приобрел новый смысл) термин «государственная служба».

И – вот удивительно! – оказалось, что к системной работе в госслужбе более всего оказались способны именно бывшие парт- и госаппаратчики! Это потом уже, в «нулевые», в богатеющей России стало престижно и во всех отношениях интересно быть на государственной службе. А в 1990-х ее основы закладывали, собственно, те самые не раз проклятые прессой и ТВ аппаратчики...

Сегодня в РФ численность чиновников существенно выше, чем в СССР. В России примерно 102 чиновника на 10 тыс. человек. А вот в СССР в 1985 г., на пике расцвета бюрократии, на 10 тыс. человек приходилось всего 73 госслужащих (по данным Центрального статуправления СССР). Это, правда, без учета партийного аппарата – но ведь и в РФ ее невнятные партии тоже имеют своих партчиновников! Давным-давно стало понятно, что жизнь без госаппарата – это даже не прекраснодушная утопия, а просто глупая иллюзия. Однако вопросы формирования госаппарата остаются одними из самых острых в России, и ни одна из разрекламированных реформ по сей день внятного результата не дала.

Ни в коей мере не хочу сказать, что принципы формирования госаппарата в СССР были совершенными. Напротив, проблем с некомпетентностью, ленностью, безынициативностью в чиновничьей среде на всех уровнях советской и партийной власти хватало. Однако были нерушимые принципы, которые не грех было бы взять на вооружение и сейчас. Так, в СССР невозможно было достичь сколь-либо высокой должности в парт-, совструктурах (а также в армии, органах внутренних дел и госбезопасности), не пройдя школу комсомола, не отслужив в армии, не имея никакого производственного опыта. Эти три ступеньки – или хотя бы две из них – были обязательными. И это нормально: как можно допускать к государственному управлению человека, нигде и никем не проверенного в работе, не обученного азам управления коллективом на заводе, в комсомольской организации, в армейской роте? А сейчас порой диву даешься, читая биографии облеченных огромной властью министров, руководителей госкорпораций, армейских структур! Школа – вуз – работа в какой-то невнятной коммерческой организации – смутная научная степень, и человек уже ворочает миллиардами бюджетных денег, реализует очень важные, выстраданные, продуманные и просчитанные тысячами специалистов госпрограммы... При этом, читаешь в Википедии, такой деятель обязательно чей-то сын, внук, жена, любовница. Или просто приближенный уже «просиявшего» на небосклоне власти светила. И при этом никого не удивляют ни запредельный уровень коррупции, ни проваленные программы и проекты, ни пропавшие деньги налогоплательщиков.

Что бы кто ни говорил про советские времена, но семейственность, преданность «патрону», умение «лизнуть» или громче всех поаплодировать на камеру или на очи вышестоящего лица – ничего этого не было среди способов продвижения по карьерной лестнице в СССР. Ручаюсь, как человек, проработавший на многих уровнях власти.

*  *  *

В октябре 1978 года отчетно-выборная конференция Кировского райкома КПСС г. Уфы избрала первым секретарем райкома Ахнафа Мударисовича Дильмухаметова. Еще до конференции со мной провели собеседования в обкоме на утверждение меня заведующим отделом пропаганды райкома партии. Конференция прошла, меня утвердили, и началась партийная работа в центральном райкоме Уфы, куда входила и первичная партийная организация обкома КПСС. Не зря на этом акцентирую внимание, поскольку деятельность такого райкома всегда была под внимательным оком обкома. В этом есть и плохое, и хорошее: тебя все знают наверху, но и сам ты всегда, как под микроскопом, для вышестоящих товарищей.

Первый секретарь А.М. Дильмухаметов в прошлом тоже был комсомольским работником (первый секретарь Уфимского горкома ВЛКСМ), что помогло установлению добрых, доверительных отношений.

В Кировском районе сконцентрированы вузы, средние специальные учебные заведения, театры, другие учреждения культуры, поэтому поле деятельности райкома КПСС, а тем более его идеологического отдела было весьма обширным. Учась работать в партийных органах, я на деле постигал тот идеологический контроль над обществом, который осуществлял в то время партийный орган под общим посылом выполнений решений съездов и пленумов КПСС. Сейчас, по прошествии времени, могу сказать, что и тогда, и сейчас властные структуры всегда в своих решениях и действиях опирались якобы на мнение народа, будто он им подсказал, как надо жить нам всем правильно. И тогда, и сейчас политики и политологи спорят, что в обществе действительно зависело от решений властных структур, а что говорилось для красного словца, в угоду пропагандистским штампам, в которые верилось все менее с каждым годом. Конечно, проще всего отнести все в область идеологии и вычеркнуть все достижения советских лет. Но, как ни крути, как ни отвергай прошлое, оказывается, что в то время порядка в обществе и гуманизма было больше.

Продолжение следует…