Мой век. Часть пятая

Мама нередко приходила к нам в школу и просила учителей разрешить посидеть на уроке, что, конечно, было крайне неудобно для нас – в этот день нас обязательно вызывали к доске. Именно в годы жизни в Темясово мама изучила все премудрости башкирской кухни, научилась готовить самые вкусные вещи. И накрытый ею стол всегда был разнообразным и вкусным.

По переезде в Сибай работа у мамы тоже складывалась весьма успешно для человека с 7-классным образованием. В 1964–1965 годах в стране проходило укрупнение районных и городских исполнительных органов и был создан объединенный райгорисполком Баймака и Сибая. В исполком на работу были приглашены и мои родители. Это помогло им быстро обзавестись двухкомнатной квартирой в «хрущевке», где мы прожили впятером около 10 лет.

В 1965 году, когда расформировали объединенные исполкомы, моя мама перешла на работу в Сибайский военный комиссариат, правда, не сразу, были и школа-интернат, и станция Сибай, но недолго. А после военкомата ее пригласили в 1970 году в Сибайские электрические сети «Башэнерго», где она и проработала до выхода на пенсию начальником отдела кадров. Мама работала всю жизнь, и на всех участках, где ей приходилось трудиться, она получала только положительные отзывы. У нее огромное количество благодарностей, почетных грамот и т. д.

Отмечу также, что она несколько лет подряд, вплоть до закрытия первичных партийных организаций КПСС на производстве, избиралась секретарем партийной организации СЭС «Башэнерго».

Когда я стал взрослым и мама стала мне понемногу рассказывать о перипетиях своей жизни, меня удивляло: как девушка из раскулаченной семьи, прошедшая тяжелый путь в детстве и юности, стала убежденным комсомольцем и коммунистом? Объяснение этому есть одно – вера в светлое будущее, которое нам обещали руководители страны все годы существования СССР. Она, эта вера, была важной составной частью личности советского человека, и для ее формирования были задействованы многочисленные механизмы: газеты, кино, радио, потом телевидение. А еще эта вера, как мне кажется, была важным психологическим заслоном от тяжести и невзгод окружающей жизни. Пример моей матери это подтверждает. Никогда я не слышал от нее ни единой жалобы, ни одного слова обиды на тяжелые условия, на трудные бытовые обстоятельства. Когда в середине 1980-х стало можно (и модно!) критиковать начальство, ругать социализм и советскую власть, она ни словом не обмолвилась о горьких годах своего детства.

Все тяготы и бедствия, описанные в этой главе, моя мама рассказала мне совсем недавно и записала свой рассказ собственноручно, зная, что я готовлю эту книгу. Я смотрю на исписанные ею листы – ни единой помарки, ни одного исправления. Твердый, молодой почерк. Какой же силой духа надо обладать, чтобы при описании таких печальных событий не сбиться на обиды и причитания, не проронить ни единой слезы...

Сегодня, когда я пишу эти строки, маме исполнилось 98 лет, она плохо передвигается – слабые ноги, перенесенный перелом шейки бедра. Но в хорошем состоянии ее голова, у нее отличная память, она очень коммуникабельна. И это при том, что уже 41 год как умер ее муж, мой отец, она похоронила четверых своих детей: трех дочерей и сына.

Сегодня моя мама полна оптимизма, она помнит всех своих внуков и правнуков и интересуется их жизнью. Она с нами, и остается главным человеком для всей нашей семьи.

Недавно мы всей семьей ездили в Сибай, откуда она никак не хочет переезжать, поздравить ее с днем рождения. В наш дом пришло много гостей, родных, был устроен настоящий праздник. И она нашла теплые слова для каждого пришедшего с поздравлениями.

Сестры и брат

Изге туғанлыҡ, байлыҡтан яҡшыраҡ (Святое братство лучше богатства)

Мое детство неразрывно связано с моими родными сестрами и братом. Никого из них уже нет в живых, но я хорошо помню и Салиму, и Равиля, и Саиму.

Салима родилась следом за мной, в 1948 году. С рождения она была хрупкой маленькой девочкой. Будучи близкими по возрасту, в детстве мы были очень дружны. Я как старший брат всячески оберегал ее. В Баймаке мы вместе, без сопровождения взрослых, ходили в детский сад – родители торопились на работу, было не до нас. Когда Салима пошла в школу, я носил ее портфель, поскольку она была маленького роста и портфель волочился по земле. В школе, если я задерживался, она ждала меня, чтобы вместе идти домой. Когда мы оба учились в школе, мы жили в Темясово, в полной мере сельской жизнью – с огородом, подворьем, скотиной. Салима отвечала за все, что нужно делать в доме, а я – за скотину, которую надо было поить, кормить, убирать за ней. Кроме того, я должен был рубить дрова и топить печь в доме. Одним словом, мы росли в труде и заботах с самого юного возраста: днем родители на работе, других вариантов просто не было.

В 1961 году, после окончания 7-го класса, я поступил в Баймакский горно-механический техникум. Салима пошла по моим стопам и после 8-го класса, в 1963 году, поступила в Сибайский горно-обогатительный техникум на специальность «Обогащение полезных ископаемых». В дальнейшем всю свою жизнь Салима посвятила специальности горного инженера-обогатителя. После окончания техникума по распределению она поехала работать в Хабаровский край, в поселок Солнечный, недалеко от Комсомольска-на-Амуре. Впоследствии ей пришлось работать в Усть-Каменогорске, Учалах, Сибае и в конце жизни в Сербии. Надо сказать, что с работой своей Салима справлялась блестяще. Как талантливого и высокопрофессионального технолога обогащения цветных металлов ее знали во всей России и за рубежом.

Она получила звание «Заслуженный металлург Российской Федерации», была награждена многими наградами государства, Минцветмета, местных органов власти.

Если в работе Салима была весьма успешной, то в личной, семейной жизни ей не очень везло. С первым мужем не заладилось, и в 1971 году, после рождения сына Артура, она переехала в Усть-Каменогорск, потом в город Учалы Башкирской АССР. Там вышла замуж за местного музыканта, но жизнь и с ним была недолгой. А дочь Алину ей пришлось поднимать и воспитывать в одиночку.

Салима была очень трудолюбива, как на работе, так и в быту. Ее дом всегда был прибран, отремонтирован, изящно обставлен. Она вязала, вышивала и особенно любила свой сад – каждый цветок, каждое дерево, все, что там посажено, было ухожено и всегда являлось предметом особого разговора среди друзей и подруг.

Салима до самого конца жизни стремилась помогать детям и внукам. Может, из-за этого и работала до 68 лет, все хотела им помочь. Всегда с большой любовью вспоминаю ее, жаль, что рано ушла.

Она активно помогала нашему брату Равилю, когда они оба работали на обогатительной фабрике Башкирского медно-серного комбината (БМСК) в Сибае, где Равиль был директором, а Салима – главным технологом. В те же времена на обогатительной фабрике работала и наша младшая сестренка Саима, она была рядовым флотатором обогатительной фабрики. Я особо отмечаю совместную работу моих сестер и брата по одной причине: все трое ушли из жизни от онкологического заболевания. Как и многие другие работники Башкирского медно-серного комбината в Сибае.

Ни руководство комбината, ни городское начальство действенных мер по решению или хотя бы исследованию этой скорбной проблемы не принимало. Более того – высокое число онкозаболеваний в коллективе комбината скрывалось и скрывается по сей день. Мой брат умер от рака в 2019 году, а за год до его смерти, когда у него начало проявляться в виде кашля легочное недомогание, в Сибае ему поставили диагноз «туберкулез» и лечили Равиля от этой болезни. Когда мы, уже по собственной инициативе, решили провести его обследование в онкодиспансере Уфы, в горбольнице Сибая нам долго и под разными предлогами не давали направление. Конечно, это только догадки, однако медицинские руководители и городское начальство, возможно, стремятся занизить реальную численность онкозаболеваний в городе.

Мой брат Равиль родился в 1951 году, когда мы жили в Баймаке. Может, в силу того что он был младшим из детей, по жизни Равиль был больше ведомым. Хотя я и Салима в последующем, когда он уже стал взрослым, старались воспитать в нем самостоятельность, детская привычка у него все же осталась: он всегда ждал, что ему подскажут старшие. Впрочем, Равиль был трудолюбивым, ответственным человеком и очень любил получать новые знания и профессиональные навыки. Он закончил Сибайский горный техникум по специальности «горный обогатитель», затем – заочно – отучился на факультете экономики Уфимского нефтяного института (ныне – Уфимский государственный нефтяной технический университет). Отслужил в армии – танкистом в Читинской области. Поработал он в молодости и на Чукотке – в Певеке, и в Карелии. Но основная часть его жизни прошла в Сибае, на обогатительной фабрике. Начинал он машинистом мельниц (мельником, как говорят на ГОКах), а на пенсию вышел директором фабрики БМСК! Поработал Равиль и в горисполкоме заместителем председателя, был также заместителем директора филиала Башкирского университета в Сибае. Одним словом, где бы ни работал Равиль, у него всегда все получалось, только, может быть, не хватало жесткости, наглости, что ли, без чего на руководящей работе тяжеловато.

В 1970-х годах, когда Равиль работал мельником на фабрике, он познакомился с Ниной, тоже инженером-обогатителем, которую прислали в Сибай на фабрику по распределению после Красноярского политехнического института. Она и родом из города Назарово Красноярского края. Как это бывает в молодости, встречались-встречались и решили пожениться. Равиль, как у нас принято, обратился к родителям за разрешением на брак. Я уж не знаю, чем она не понравилась отцу, но он был категорически против. Нам пришлось его уговаривать – напомнили, как встретили нашу маму у Аминевых после войны и как сложно было поначалу молодой паре. Так, на его же личном примере, удалось уговорить отца согласиться на брак.

Равиль до конца жизни прожил с Ниной, у них родилась дочь Юля, которая, закончив два московских вуза, работает сейчас в Москве.

Расскажу еще об одной особенности жизни семьи Равиля. Он вместе с Ниной несколько лет работал в Монголии, в городе Эрдэнэте, где добывали медь и обогащали медно-молибденовый концентрат на одноименном предприятии, одной из крупнейших горнорудных компаний в Азии. Они неплохо там заработали, построили в Сибае дом, купили две машины и вообще жили обеспеченно, ни в чем себе не отказывали. Я радовался за брата; узнав, что он увлекся охотой, подарил ему хорошее охотничье снаряжение, поощрял его занятия спортом, волейболом. Но только в конце его жизни, когда ему был поставлен онкологический диагноз, и я его устроил в санаторий в Уфе, я узнал, что при весьма небедной жизни Равиль никогда не отдыхал в домах отдыха и санаториях. Может, это и ускорило его кончину – он умер в 68 лет. Нужно при молодой жизни обращать внимание на свое здоровье, а не в конце, когда это уже не помогает.

Следующая по возрасту сестренка – Саима, она родилась в 1955 году в Темясово. В силу того, что Саида, родившаяся в 1957-м, прожила чуть больше года, самой младшей в нашей семье была всегда Саима. И, как принято в больших семьях, больше всего внимания уделялось ей. Саима была любимицей семьи, ей всегда все прощалось, любые мелкие проступки, и, может, поэтому в жизни она часто попадала в такие ситуации, которые требовали вмешательства старших, в том числе и меня.

Учась в техникуме, я бывал дома в основном на каникулах, поэтому взросление Саимы наблюдал эпизодами. Училась в школе Саима средне, про таких обычно говорят «твердая хорошистка». Закончив школу, попыталась поступить в техникум, но не получилось, и она отказалась от этой идеи и, быстро выучившись на флотатора, начала работать на обогатительной фабрике БМСК. В 1970-е годы как раз начинали набирать ИТР и специалистов рабочих специальностей на работу в Монголии, в Эрдэнэте. Для женщин было обязательное условие – замужество. Саима по-быстрому вышла замуж за обогатителя Рустема Мустафина, и они на три года уехали в Монголию. В те времена оплата труда рабочих была в Монголии выше, чем в Башкирии, но особых капиталов они не заработали. По возвращении они жили в Сибае, у них родилось трое детей: сын Тимур и две дочери, Земфира и Карина.

Но Рустем начал прикладываться к бутылке, и жизнь покатилась по наклонной. Они развелись, пошли суды, размены квартиры, и в итоге Саима с тремя детьми оказалась на окраине города в квартире барачного типа. Нам пришлось ее оттуда вытаскивать, и в конечном счете они более-менее нормально обустроились в городе. К этому времени подросли дети, надо было их учить дальше, определять по жизни. Первым поступил учиться в Высшую школу МВД в Уфе Тимур, он успешно ее окончил и пошел работать по специальности. Затем в хореографическое училище в Уфе была определена Карина. Она проявила талант, успешно завершила обучение и была распределена в ансамбль песни и танца Татарской государственной филармонии имени Габдуллы Тукая в Казани. Земфира пошла по стопам матери и стала работать во флотационном отделении обогатительной фабрики.

Но порадоваться достижениям детей, увидеть внуков Саиме было не суждено. В начале 2000-х годов здоровье у нее резко ухудшилось. После детального обследования в онкодиспансере был поставлен диагноз – рак крови. Лечение в Уфе не дало положительных результатов, и я на носилках отвез ее в Москву. Саиму определили в Национальный медицинский исследовательский центр онкологии им. Н.Н. Блохина на Каширском шоссе, и там после довольно длительного лечения поставили на ноги. После выписки мы предприняли все возможные и невозможные меры, которые продлили ее жизнь еще на пять лет. Обо всех наших действиях писать не буду, но одно хочется вспомнить. В ходе поисков различных мер по спасению Саимы, мы вышли на профессоров Архангельского научно-исследовательского института сельского хозяйства, которые занимались лечением больных раком лошадей. Параллельно они разрабатывали методы лечения и людей. В то время они ходили по инстанциям, чтобы зарегистрировать свою методику, но давалось это трудно и закончилось, к сожалению, безрезультатно – метод на лечение людей не распространили. Вкратце: он заключался в убийстве раковых клеток, как в химиотерапии, и реабилитации посредством приема травяных настоек.

Я считаю, что именно этот метод лечения немного продлил жизнь моей сестренки, потому что знакомые нам люди, которые лечились традиционно химиотерапией, уходили значительно быстрее. Но болезнь Саимы была неумолима, несмотря на все меры, которые мы предпринимали, и в 2007 году ее не стало.

Я не могу не связать ранний уход моих сестер и брата с их профессиональной деятельностью.

На горно-обогатительных комбинатах, в том числе в Эрдэнэте, добывались высокотоксичные соединения 1-го и 2-го класса опасности, способные вызвать онкологические заболевания. С 2019 года в РФ действует всероссийский проект «Онкопатруль», в ходе которого онкологи ФГБУ «НМИЦ радиологии» проводят скрининг на больших градообразующих предприятиях, в том числе работники целого ряда ГОКов проходят бесплатное профилактическое обследование на выявление онкологических заболеваний. В 1980-х, а тем более 1970-х годах ничего подобного в нашей стране не было.

Мои сестры и брат были трудолюбивыми и доброжелательными к окружающим людьми. Ушли они один за другим, за какие-то пять лет. Мне и моей матери в ее преклонных годах было очень тяжело видеть ранние и мучительные смерти Салимы, Равиля и Саимы.

Дети Салимы, Артур и Алина, – это состоявшиеся люди, они оба закончили вузы, сегодня живут в Сибае и растят своих детей. Артур, как почти все молодые люди города, работает на Севере нашей страны вахтовым методом. Недавно стал дедом – у него родилась внучка. А Алина всеми силами пытается раскрутить Сибайское телевидение. Надеюсь, у нее все получится: есть в ней генетический заряд матери Салимы, такая хорошая настырность.

Продолжение следует…

Р

О