Предопределено судьбой. Часть четвертая

Школьные годы

Где-то я уже говорил, что начальную школу закончил в своей деревне Ташлы-Елга (она почему-то называлась тогда Карамалинской начальной школой). Я уже упоминал, как мы за 5 километров ходили в Нижне-Лемезинскую среднюю школу. Тогда в школе были очень серьезные проблемы с помещением, не хватало классных комнат, т. к. в довоенные годы детей рождалось много.

Здание школы (НСШ) было расположено очень неудобно, ежегодно весной эту территорию затопляло, несколько недель дети не могли посещать школу, такое положение повторялось из года в год. В чью-то умную голову тогда пришла мысль о том, чтобы снести, точнее разобрать, здание и перенести школу в незатопляемую зону. Кажется, я учился в 6-7 классах, в школе объявили субботник. Это было начало зимы, снега было мало, каждый должен был прийти со своими санями, помочь перевезти бревна, длинные бревна везли на больших санях, а короткие достались нам.

Здание школы соорудили в центре деревни, рядом стояла бывшая мечеть, минареты которой были снесены в конце 1930-х гг., ее здание (переделанное) передали школе, все равно помещения не хватало, часть классов занималась через дорогу в доме муллы Мубашира (по всей вероятности), конфискованном Советской властью у священнослужителя. Два класса занимались в помещении избы-читальни. Здание мечети получилось двухэтажное. Отопление во всех четырех помещениях школы было печное, которое требовало заготовки большого количества дров.

Я помню такой неприятный случай. В середине зимы у школы закончились дрова. Снова объявили субботник. Велели прийти всем со своими санями. Взрослые рубили деревья, а мы их пилили и возили дрова на территорию школы. Вот таким образом вышли из ситуации. В 9-м классе меня избрали секретарем школьной комсомольской организации, я уже не помню, сколько было у нас комсомольцев. Но помню, с каждого члена ВЛКСМ я лично собирал взносы в размере 3-х копеек. У меня были бланки для сборов, я оформлял эти ведомости и ежемесячно шел за 20 км в райцентр и сдавал в сберкассу. В 1949 г. в стране отмечали 70-летие нашего вождя, и партийная организация колхоза решила отметить эту дату. Народу было много в зале, секретарь партийной организации колхоза Бурангулов поручил мне сделать ответственный доклад. Я выступил перед публикой, хлопали, народ докладом остался доволен.

Что касается содержания учебы, учебного процесса, хочу сказать, что в те годы был огромный голод на учителей, их не хватало, не хватало специально подготовленных учителей, т. е. учителей с высшим образованием. Помню 1952 г., год окончания школы. Нас было всего 11 человек. Для проведения выпускных экзаменов нужна Государственная экзаменационная комиссия, в составе которой по законам должны быть 3 члена с высшим образованием. А в школе работала тогда одна учительница с дипломом о высшем образовании. Это учительница географии Биглова Г.Х. Поэтому Улу-Телякскому РОНО (заведующий Гутор) пришлось создать одну общую, одну экзаменационную комиссию на два района, Улу-Телякский и Иглинский. Экзамены решили провести на базе Старо-Кубовской средней школы, у которой тоже был только один учитель с высшим образованием. А председателем Государственной экзаменационной комиссии был назначен известный педагог, директор Расмекеевской семилетней школы, первый переводчик Корана с арабского на башкирский язык Дан Кинельский.

Все 11 человек-выпускников нашей школы получили аттестат зрелости, 6 человек из них (в том числе автор этих строк) поступили в высшие учебные заведения. Я до сих пор благодарен руководству, тогдашним учителям Нижне-Лемезинской средней школы за их неутомимый труд, они сделали все, чтобы мы получили достойное образование и хорошее воспитание. Жизненный путь каждого из 11 выпускников – яркое свидетельство и подтверждение этому. Огромное им спасибо от выпускников 1952 г. Хочу отметить, что первая книга моих воспоминаний (2006 г.) была посвящена именно моей родной Нижне-Лемезинской средней школе, и настоящее новое издание моих воспоминаний (на русском языке) снова посвящаю своим учителям.

Немного о выборе профессии

В те годы школа специально не занималась профессиональной ориентацией своих питомцев. Наверное, не до этого было нашим учителям. В связи с этим вспомнил своего учителя русского языка и литературы в 7-м классе Усманова Фарита Галимьяновича, который с женой, учителем физики, приехали в Нижне-Лемезы учить нас. Я его глубоко уважал, позднее мы с ним общались в Уфе.

Однажды он обращается ко мне с просьбой, чтобы я ему помог с керосином (для керосиновой лампы). У меня тогда в Ташлы-Елге старший брат работал трактористом, который имел непосредственное отношение к этому виду горючего. Я его тогда выручил. Этим я хочу подчеркнуть, что учителя наши работали тогда в сложных, очень трудных условиях. Все равно они для нас сделали очень много.

Продолжу разговор о выборе профессии. Аттестат на руках, куда пойти – путей много, а как бы не ошибиться с выбором, чтобы потом не жалеть. Тогда многие мои сверстники выбирали военную профессию, шли в разные военные училища. Я думаю, что это вполне объяснимо. Я тоже подал документы в райвоенкомат для поступления в военно-морское училище. Прошел комиссию районную, жду повестку для вызова в Уфу.

Это было лето 1952 г. Кажется, в июле этого года в нашу деревню из Уфы со своей семьей приехала моя тетка, тогда директор УФНИИ, депутат Верховного Совета РСФСР Мавлютова Магрифа Закиевна и пригласила меня для разговора. Она узнала, что я закончил школу и поинтересовалась моими планами на будущее. Я ей рассказал все, как есть. Она не стала возражать моим планам, но спокойно сказала следующее: у нас в республике нет морей (а я подал документы в военно-морское училище), наверное, не хочешь служить своему народу. А этот человек с огромным жизненным опытом, очень мудрый, открывший дорогу в большую жизнь многим людям, отдавший своему народу все, что возможно. Слова ее на меня подействовали гипнотически, заставили меня заново, более серьезно посмотреть на вопрос о выборе жизненного пути.

Я передумал, решил забрать документы в военкомате, и утром поехал в райцентр за ними. А военком и разговаривать не хочет со мной. Я снова вернулся в деревню и пошел к Магрифе Закиевне. На следующий день она сама поехала к военкому, конечно, она в республике личность известная, и военком не устоял перед ней и выдал ей мои документы.

Через несколько дней я поехал в Уфу сдавать документы на исторический факультет Башгоспединститута. Сдал документы, прошел по конкурсу, стал студентом. Нисколько не жалею, мой последний выбор профессии был правильный, я благодарен Магрифе Закиевне.

Студенческие годы

1 сентября 1952 г. я стал студентом исторического факультета Башгоспединститута, находящегося на улице Коммунистическая, 19. Это было старое двухэтажное здание, первый этаж которого и занимал наш факультет. Директором института тогда был бывший комсомольский и партийный работник Янгиров Марван Янгирович. Но в 1953 г. в стране после смерти И. Сталина произошли серьезные перемены, в первую очередь в кадровой политике страны. Тогда М.Я. Янгирова избрали первым секретарем Уфимского горкома КПСС, С.Д. Игнатьев стал первым секретарем Башобкома КПСС, а директором пединститута стал Шайхулла Хабибуллович Чанборисов. Тогда еще о политических репрессиях 1937–1938 гг. и начала 1950-х годов никто не знал, о них нигде и ничего не говорили.

Смерть Сталина была принята как огромное горе, большая утрата для страны. В те дни во всех учебных заведениях были отменены занятия, со зданий государственных и партийных органов были спущены государственные флаги СССР, был объявлен трехдневный траур. Новый директор Ш.Х. Чанборисов читал лекции по истории КПСС, вел по этой дисциплине семинарские занятия в нашей группе. Его лекции мне нравились, они были интересными.

Во время лекции о начале в стране коллективизации сельского хозяйства, о ее ходе мне запомнились его слова о том, что кулаки действовали тихой сапой (речь идет о сопротивлении кулаков этому процессу). Деканом исторического факультета тогда работал известный в республике ученый Сами Нигматуллович Нигматуллин. Свой предмет знал прекрасно, но лекции были неинтересные, нудные. Известен был он как знаток истории народных восстаний на территории Башкирии в середине XVIII века. И его семинары проходили так же нудно и неинтересно, как и его лекции. Экзамены он проводил очень долго, утомительно.

Обычно я на экзамены ходил с утра. Ребята рассказывали (экзамены начинались в 9 ч. утра), что экзамены он заканчивает в 12-м часу ночи. Но человек он был добрый, за 4 года учебы я не помню случая, чтобы декан факультета ругал кого-то из студентов. Не было такого. Смеялся он от души, запрокинув голову назад. Мне запомнились интересные, глубокие по содержанию лекции преподавателя новой истории Амины Шариповны Савельевой. Древнюю историю вел, наверное, самый древний, самый пожилой преподаватель Виктор Николаевич Петров. У него ни папки, ни портфеля не было, профессора обычно носят большие портфели, а у этого преподавателя ничего нет, у него в кармане была свернутая на 2 части какая-то старая тетрадь, все сведения находились в ней, она же ему служила журналом. На его семинарах из студентов никто не выступал, говорил он сам, эти занятия были продолжением его лекций по древней истории, но уже с совершенно другими фактами, более углубленные. Его можно было назвать ходячей энциклопедией по древней истории.

Педагогической практикой студентов на 3-4-м курсах руководил кандидат исторических наук, опытный педагог Сираев Зариф Исламович, говорящий на татарском языке, но влюбленный в историю и культуру башкир. Я у него научился многому. Методику преподавания истории он знал досконально. Мои зачетные уроки по истории на 3-4-м курсах он оценил на отлично. На 1-м курсе историю СССР с древнейших времен до конца XVIII века преподавал Давид Михайлович Шнейдер, в лекциях которого я не видел глубины, его больше интересовала форма, а не содержание, в его лекциях преобладали какие-то наукообразныех выражения, понятия.

Нравились мне лекции Колобовой по древней зарубежной литературе, Захарова по зарубежной литературе XVIII-XIX веков, Черных – по русской литературе, по советской литературе – Синенко. Спецкурс по истории Башкирии вела требовательная, прекрасно знающая историю Башкирии, совершенно слепая Мария Рафаэлевна, которая при проведении семинарских занятий подходила к трибуне и проверяла (на ощупь), не читает ли студент по книге, есть ли у него конспект.

Как бы там ни было, кто бы не преподавал нам историю и другие дисциплины, я хочу поблагодарить своих преподавателей за то, что они сделали все, чтобы заинтересовать нас своим предметом, привить нам любовь к истории, овладеть методикой преподавания предмета. Я твердо уверен, что им удалось выполнить эту важнейшую задачу – подготовить для республики высококвалифицированных специалистов.

Продолжение следует…