Моё северное сияние – слияние любви и надежд. Часть девятая

То, что мы испытываем, когда бываем влюблены,

может быть, есть нормальное состояние.

Влюбленность указывает человеку, каким он должен быть.

(Антон Павлович Чехов, 1860-1904)

Чудесный родник под горой Ягылсу

Когда мы еще совсем маленькие были, мы с Закией, моей самой близкой подругой, были неразлучны: марлей ловили маленьких рыбок на речке, хоронили мертвых воробушек, искали в огороде лягушек и мечтали запрячь их в костяные сани и пустить по большой дороге, чтобы вызвать дождь с серебряными монетами. Остановило нас только то, что мама напугала нас, что если слюна или моча лягушки попадет на кожу, то девочки станут уродами.

Раз у Закии дома разобрали радиоприемник: хотели маленьких артистов освободить, накормить их вкусняшками. Вообще, мы очень любили играть на горе Рапат, там были удобные скалы. Чем они удобны? Скалы горы Рапат были невысокие, с плоской ровной площадкой на вершине, с уютными и тенистыми углублениями. Или брали разбитые стекляшки и играли в хозяйки, покупая или продавая “драгоценности” торговцам из каравана Шелкового пути. Целыми днями купались в Сакмаре, мечтали построить большой плот и поплыть в Москву, в мавзолей Ленина. Нам казалось, что он там заперт, хотели его вызволить и привезти в нашу деревню и устроить ему жилье в самом старинном доме, где был штаб Башкирского войска и здание первого Башкирского правительства первой автономной республики Башкурдистан.

Любили мы с Закией ходить по ягоды на урочище Ягылсу. Это гора, где жители окрестных деревень косили сено, заготавливали веники. Самое интересное, на самом дне урочища под крутым обрывом бил студеный ключ, родник с целебной водой. Мы пили эту воду, отдыхали на камнях около быстрого потока воды, там же придумывали удивительные фантасические рассказы про этот родник.

Каких только игр мы не играли! Любимые наши “лапти”, “классики”, “футбол”, “волейбол”, “гонки на велосипедах”... Кстати мама не хотела покупать мне велик. А я пошла к врачу в больницу и говорю: “Пожалуйста, дайте мне работу, хочу велик купить!” Главврач дал мне возможность мыть полы в больнице, целый месяц я очень старалась, добросовестно мыла полы в палатах и на кухне больницы. Наконец, на мои кровные заработанные деньги мама купила велик. А я никак не могу кататься, боюсь упасть. Так всей улицой меня учили ездить на велике. Но я очень любила лошадей, они живые, красивые и умные, и любила купать их в реке.

Помню день, когда брат пришел домой через пять лет службы моряком. С Владивостока он привез мне морскую звезду. Мама была очень рада его приезду и пригласила гостей. Все поздравляли нас, просили, чтобы брат сплясал танец моряка. Брат мой на спор плясал два часа, не переставая, потом взял аккордеон и долго играл.

Домашние циркачи

В лютые зимние морозы у нас в деревнях козлят и ягнят, также телят, держали в домах, отводив им угол около двери или за печкой. Позже, к весне, определяли молодняк в сарай, в тепляки, поближе к козам, овцам и корове. В загоне на углу жили два козленка. В тепле они хорошо росли, были здоровые и довольные, особенно после того, как коза-мамаша три раза в сутки навещала их, кормила козлят тёплым жирным молоком, ласкала их, облизывая им ушки и хвостики.

Вечерами мы всей семьей сидели дома: мы с сестрой уроки учим, мать чем-то занята, отец делает коромысло из толстой ветки черёмухи или мастерит ещё что-нибудь, а брат играл с котёнком. Он пальцами рук создавал тени на стене огромной печки, котёнок прыгал на тень. Брат у меня озорной был, выдумщик и игрок. Козлята тоже научились нехитрым трюкам – как только появлялись тёмные тени на стене печки, то они с азартом прыгали на них, смешно целясь на них своими маленькими рожками и топая малюсенькими желто-коричневыми копытцами. Это был для нас маленький и милый свой домашний цирк. Все искренне радовались представлениям “артистов”. Мы называли их Тук-тук и Так-так, они росли как в сказке, не по дням, а по часам, несколько раз в день играли в перегонки по всему дому: скакали по полу, на лавку, на подоконники и даже на печь. Брат выигрывал пари, всегда говорил друзьям: “Вот сейчас позову их Тик-тик и Так-так, и козлята на задних ножках подойдут к нам.” И действительно так и было, по его команде козлята маршировали на двух ножках. Крикнет: “Тик-тик!” – пойдет первый, даст команду: “Так-так!” – топает второй. Цирк самый настоящий!

Брат всегда делал для меня игрушки из дерева: кораблики, машинки, но часто мальчишки отбирали их у меня. Никто им не мастерил игрушки, а сами не умели. Башкирская пословица точно говорит про это: “Атанан кургэн – ук юнган, инэнэн кургэн – тун бескэн” (“Увидев у отца – сын стрелу настругает, увидев у матери – дочь шубу накроит”).

Кто рождается с бородой?

Как всегда, в феврале у нас родились новые козлятки. Мы с сестрой дали им имена: Кунакбика и Кунакбай. Они сначала жили вместе с нами в доме, выросли, окрепли, у них выросли рожки, появились аккуратные бороды, оба были веселые, немного наглые и очень умные, и когда радовались или озорничали, то игриво дёргали своими поднятыми кверху хвостиками. А летом наши козлята стали ходить вместе со стадом на пастбище. Вечером мы встречали их около ворот, угощали краюшком хлеба или жареными зернами пшеницы – курмасом. Однажды они запоздали, уже стемнело, я пошла их искать, иду и кричу: “Кунакбика, Кунакбика! Кэз-кэз-кэз!” Услышала меня завклуб по имени Кунакбика, ну и рассердилась, оскорбилась и ругала меня долгое время. Был у нас и теленок, мы дали ему кличку “Буранбай”, так как он родился во время бурана. Хорошо, что дяденька по имени Буранбай не знал про это, иначе тоже обиделся бы на нас. А может, он бы понял, что это простое совпадение.

Шерстяные яблоки

Когда мне было пять лет, мы с родителями поехали в гости в Киргизию, где жил и учительствовал мамин брат Валиулла-олатай. Они с семьей жили в кишлаке, кругом – высокие горы с ледниками на вершине, везде росли фруктовые деревья. Мне очень понравился абрикос, то есть урюк. Я спрашивала: “Вали-олатай, можно я сорву ваши шерстяные яблоки?” – они так смеялись над моим образным сравнением.

Вали-олатай часто отправлял нам посылки с яблоками, мама радовалась, что яблоки прибывали в Темясово за пять дней, в целости и сохранности. Олатай писал мне записку:”Аниса-кызым, шерстяные яблоки я высушил специально для тебя.” – А яблоки так хорошо пахли, мама их хранила долго в холодном месте, угощала соседей. До сих пор в памяти эти райские яблоки, но на рынке сейчас таких душистых и сладких, кажется, нет.

Киргизский верблюд, волчий тулуп, башкирская овчина

В Киргизии я узнала, что они верблюда очень ценят, в песнях его прославляют, в пустыне тоже все с него пользуют: молоко, шерсть, мясо и шкуру. Даже на какулях (какашках) готовят – высохшие, они идут на топливо.

Башкиры любят лошадь. Держат издавна коров, овец и коз. Раньше в деревне у наших соседей был тулуп. От него пахло овцой. Они на нём спали на полатях. Тепло и мягко. Как я им завидовала! У нас такого тулупа не было. Их сын хвастался, что это семиовчинный тулуп. Зимой его брали, когда за сеном ездили, чтобы на зароде (стог или большая кладь сена, только не круглой, а долгой кладки), наверху укрываться; в начале лета их дети уходили спать на сеновал и забирали с собой тот тулуп.

Однажды молодой джигит из соседней улицы привел невестку, и деревенские дети встали рано утром и пошли за подарками – “енгэ-буляге” – “подарки снохи”. Молодожены спали в чулане, красивая сноха раздавала детишкам подарки – зеркальце, нитки, платочки, а её молодой муж беспечно спал на овчинном одеяле. Золовка снохи с гордостью сообщила детям, что десять овчин ушло на одеяло для новобрачных!

Многие люди на овчине лечили свои больные спины, поясницы. Когда заболит, кидали тулупчик на пол и спали на нем. А ещё говорили, в сарае у одного старика хранится тулуп волчий, длиною в пол. Его подарил тестю жених, охотник, так он платил калым за невесту. Когда один мальчик лет семи заболел то ли ветрянкой, то ли корью (точно не помню), его мать заворачивала больного в волчий тулуп, и он выздоровел быстро.

Про тулупы овчинные люди говорили с восхищением: “Вот у нас был тулуп так тулуп, папка носил его, не выносил, перешила сыну, воротничек только подновила, внук родился и, как мужичок с ноготок, в нем ходил – весь до нитки износили.”

Два бренда из козьего пуха

Когда пришла Советская власть, врачи ужаснулись, что башкиры укладывают младенцев на овечьи шкуры или на овечью кошму голышом. После учёные выяснили, что овчина убивает опасные микробы, и малыши хоть и обоссатся, но коже их ничего не грозит.

Овечья кошма или войлок (по-башкирски “кейез”) был раньше в каждом доме. Башкирки постоянно валяли-катали войлок у кого-нибудь в доме. Однако всё исчезло во время и после войны, в голодные годы в личных хозяйствах не осталось ни шерсти, ни мяса – всё в государство отдавали, платили налоги.

Запрещали башкиркам даже вязать и ткать шали из козьего пуха, хотя уже сто лет назад все учёные знали и писали о знаменитой башкирской пуховой шали. Шали башкирки и ткали, и вязали, продавали на базарах, меняли на ткани, одежду и продукты. Известный в стране “Оренбургский пуховый платок” берёт начало у “Башкирской пуховой шали”. Платок и шаль – разные вещи, однако башкирские умелицы из козьего пуха создали два российских и башкирских бренда.

Продолжение следует...