Тернистый путь в искусстве. Часть шестая

скоре главным режиссером теперь уже Салаватского городского театра был назначен Халит Усманов, окончивший режиссерский факультет ГИТИСа. В это время мы приступили к работе над спектаклем «Галиябану». Посмотрев наши репетиции, он изменил трактовку образа Исмагила.

Лучшим его спектаклем можно смело назвать «Огненный вихрь» по драме А. Мирзагитова. Главную роль Айтугана он сыграл сам, его дядю, красного командира – Фатхлислам Галяутдинов, Нафису – Галия Амирханова, Денисова – Ваш покорный слуга, Низамова – Хай Фахриев, Зенкевича – Рим Баянов, Карачурина – Ибрагим Ахмеров, Гайнию – Райса Сайфуллина. В пьесе много интересных ролей, и опытных артистов, способных создать сложный образ, тогда в театре тоже было достаточно. Большого мастерства в создании своих образов достигли также Бикташ Калимуллин и Газиза Насырова (родители героя), Файзулла Бахтияров (Федорчук), Альберт Мустафин (Айсин), Рафаэль Салихов (Махмуди). Помню, приезжала смотреть его режиссер Башдрамтеатра Шаура Муртазина. Обычно очень требовательная к своим коллегам, спектакль она приняла безоговорочно.

С еще большим успехом шла постановка Х. Усманова музыкальной комедии У. Гаджибекова «Аршин мал алан». Я играл Сулеймана. Заведующим музыкальной части и баянистом в те годы у нас работал Фаниль Ишмуратов. Он привез из Башкирского театра оперы и балета полную музыкальную партитуру комедии. Когда он дал нам послушать невероятно красивые партии и дуэты главных героев Гульчахры и Аскера, мы были восхищены: музыка проникала в самое сердце, заставляя его дрожать от восторга. Фаниль научил исполнителей главных ролей Райсу Сайфуллину и Рафаэля Салихова безупречному исполнению своих партий, не пропуская ни одной ноты, ни одного мелизма. Он сам аккомпанировал им, его баян заменял целый оркестр. Эти трое такое творили – дух захватывало! Позже, даже в экранизациях комедии актеры не исполняли эти красивые партии. В спектакле все роли поющие, и все мы пели, но Рафаэль с Райсой... Казалось, композитор писал эти ариозо и элегии специально для их голосов. Зрители шли на спектакль по несколько раз только для того, чтоб еще раз послушать их. Приезжал посмотреть спектакль Магафур Хисматуллин. Он высоко оценил его: «Мы играли «Аршин мал алан» в Башкирском театре оперы и балета. Оказывается, многие песни мы даже не исполняли, нам даже не дали их послушать. Дуэт Гульчахры и Аскера, элегия Гульчахры… я впервые их слышу. Какая красивая музыка! Да, вы переплюнули оперный театр».

Поставили мы комедию И. Абдуллина «Розы». У нас с Райсой характерные роли: я – начальник строительного треста Тартаев, Райса – моя жена Рита. Тартаев в погоне за планом торопит строителей. В результате на очередном приеме комиссией нового дома рушится балкон и прямо на ногу Тартаева. К несчастью, на премьеру спектакля прибыл секретарь Башкирского обкома КПСС Хайдар Сайранов. Он спектакль не принял. В те годы с критикой дела обстояли примерно так.

Следующая наша постановка – «Салават» Я. Апушкина. Несмотря на сложности по причине малочисленности творческого состава и обилия массовых сцен, она тоже имела успех. Я там играл царского офицера. Солдатов царской армии играли наши женщины, одетые в белые панталоны. А для того, чтоб показать многочисленное войско Салавата, режиссер с художником нашли такой прием: главные герои спектакля, артисты, не занятые в нем, и весь технический состав толпой выходят на сцену из заднего угла правой кулисы, идут по диагонали и уходят в передний угол левой кулисы, быстро переодеваются за сценой и вновь проходят этот путь. Создается впечатление бесконечно текущей колонны. Зритель от удивления и восторга начинал аплодировать.

Салавата играл Ф. Галяутдинов, Пугачева – Х. Усманов. В эти годы мы расширили границы маршрутов наших гастролей. Теперь уже мы выезжали в Оренбургскую, Челябинскую, Свердловскую области, в Татарстан. Наши соотечественники увидели лучшие спектакли театра. Люди поражались тому, что маленький, неизвестный городок имеет свой профессиональный театр.

Я хочу стать режиссером!

Переезд театра в город Салават открыл перед ним новые возможности, у него появился более требовательный и многочисленный зритель. Интересные репетиции Х. Усманова увлекли меня желанием овладеть этой загадочной и особенной профессией. До этого я освоил, что задачи режиссера – ставить мизансцены и научить артистов говорить, двигаться. Оказывается, все это только надводная часть айсберга, задачи режиссера намного сложнее: увидеть его подводную часть.

В эти годы вышла книга Николая Охлопкова «Всем молодым», а в журнале «Театр» – статья Георгия Товстоногова «Открытое письмо Николаю Павловичу Охлопкову». Далее в нескольких номерах журнала шла дискуссия между двумя мастерами. Они подняли очень интересные вопросы, касающиеся не столько актера, сколько – мастерства режиссера. Многое тогда мне было еще непонятно.

Теперь уже желание учиться охватило меня целиком. В те годы профессиональных режиссеров, работающих в театрах Башкортостана, было всего двое: в Уфе – Шаура Муртазина и Халит Усманов – в Салавате. Театры республики остро нуждались в режиссерах.

Надо учиться. А где? В Москве или Ленинграде? У кого? У Н.П. Охлопкова или Г.А. Товстоногова? Николай Павлович сегодня самый крупный и известный мастер в СССР. А Георгий Александрович, хоть и моложе его, но ни талантом, ни мастерством не уступает старшему коллеге, даже где-то превосходит, находит у него ошибки и смело их критикует. Долго думал и решил – буду учиться в Ленинграде. Ленинград называют седьмым чудом света, так хочется увидеть это чудо!

Что такое мечта? Это птица! Если ты хоть раз зацепился за ее крыло, будешь летать и летать, забываешь, что надо бы приземлиться на грешную землю и вернуться в действительность, которая говорит тебе: «Что-то ты размечтался, у тебя ведь трое детей. Старшей дочери шесть лет, сыну – 4, а младшей дочурке всего 2 годика. Разве Райса одна без тебя справится? Кто ей поможет?» Не в силах решить трудную задачу, я взвалил ее на Райсу. Самая тяжелая часть ноши достанется ей, значит, ей и решать. Как она скажет, так и будет. Сразу же я не получил ответа. Сначала она задала мне несколько вопросов, вижу, мои ответы ее не удовлетворили. Она долго молчала. Райса всегда тщательно взвешивает свои решения. Наконец, она сказала:

– Документы отправь. К экзаменам начинай готовиться. Поедешь. Если не поступишь, вернешься, ничего страшного. Ленинград увидишь, в театры походишь. Если поступишь – это наша судьба. От судьбы не уйдешь. Потерпим.

– Это же здорово! Мы в любом случае в выигрыше.

– И вот – я в пути. До Москвы чувствовал себя уютно. Общительные попутчики попались, разговаривали, пели песни. А когда переходил с Казанского вокзала на Рижский, стало грустно. То ли потому что с попутчиками попрощался, то ли... Если поступлю, сколько раз придется на протяжении пяти лет испытывать все эти хлопоты пересадки с одного вокзала на другой. Москва – совсем другое дело – сел в один поезд и приехал. Когда устроился в своем вагоне, начал успокаиваться. «Не раскисать! – даю себе установку, – скоро буду в Ленинграде. Я должен его увидеть!» Прильнув к окну, смотрю: все вокруг одето в свежую зелень, многоэтажные здания сменяют одноэтажные, двухэтажные, трехэтажные, а вот и дачные поселки. Через некоторое время появляются бескрайние леса, поляны, луга... Я задумался и уснул.

Проснувшись, прильнул к окну: небо затянуто серыми облаками, моросит дождь. Кажется, приближаемся к городу. Поезд остановился, уткнувшись в тупик темного вокзала. После шумной солнечной Москвы здешняя мгла показалась таинственной: никакой суеты, многолюдности, все двигаются не спеша, в тон моросящего дождя. Передо мной – посеревший от дождя город. А вот и улица Моховая, на которой расположен институт. Я бы не сказал, что здание снаружи красивое. Открываю тяжелые дубовые двери, передо мной – широкая мраморная лестница. В холле дискутируют о чем-то озабоченные ребята и девушки, такие же, как я, абитуриенты. Видимо, начались консультации. В деканате много народу, встаю в очередь. За столом сидит черноволосый, интеллигентного вида мужчина, все обращаются к нему Станислав Сергеевич. Оказывается, это декан факультета Клитин. Когда дошла моя очередь, он быстро нашел по списку мою фамилию и дал мне направление в общежитие:

– Общежитие находится на улице Опочинина, на Васильевском острове. Завтра к 9 часам – на консультацию.

– На улице все еще моросил дождь. Расспросив у прохожих, как мне добраться до Васильевского острова, я побрел на остановку трамвая.

– Утром в кафе познакомился с Виктором Коркиным. Он приехал из Свердловска, тоже на режиссерский факультет поступать. После того как он узнал, что я 7 лет проработал в профессиональном театре, долго смотрел на меня с сочувствием и говорит:

– Тогда вряд ли поступишь. Профессионалов не принимают, они заштампованы.

– А ты где работал?

– В школе. Я учитель.

– А образование?

– Высшее. Пединститут.

– Почему ты не хочешь в школе работать?

– Нравится режиссура.

– Ты же не работал в театре, откуда такая любовь?

– Я поставил несколько спектаклей.

– Где?

– В школе.

– Значит, самодеятельность. А тебя примут, да?

– Должны. Здесь все из самодеятельных коллективов.

На консультации, внимательно выслушав, что мы будем делать завтра на экзамене, я приободрился, вроде бы готов. Тем не менее, день посвятил повторению. К счастью, прогнозы Виктора не оправдались. Я поступил! Пока сдавал экзамены, в Ленинграде были и солнечные дни, оказывается, он не такой мрачный. Только у меня совсем не было времени познакомиться с городом поближе. Дорога из института в общежитие достаточно длинная: проезжаешь мимо Эрмитажа, Петропавловской крепости, Казанского собора, Пушкинского (Александринского) театра. Один день для Исакиевского собора я все же выкроил. Красиво, конечно, но где же ожидаемое мной чудо света? Что удивительно, все 5 лет учебы, когда я приезжал на каникулы в Салават, желание поскорее вернуться в этот таинственный город ни на минуту не покидало меня.

Продолжение следует…