Шесть историй Фёдора Потявина

Автор о себе

Родился в Саратове в 1972-м году. По образованию – скульптор-исполнитель, преподаватель. По специальности не работал ни дня. Работал ювелиром, кузнецом, художником, брокером, менеджером, охранником (слишком обширный список). В данный момент занимаюсь картинками и анимацией для компьютерных игр. Писать начал лет в 12. Никто и никогда к моей писанине серьезно не относился. Включая меня самого. Просто баловство. Выставлялся в трех конкурсах на сайте "Что хочет автор". Два первых места, одно второе. Больше ни в каких мероприятиях такого рода участия не принимал. Несколько раз пытался написать что-то большое, но по различным причинам бросал. Иногда записываю короткие рассказы. Компактный формат не требует много времени. А сказки, это просто экспромты. Что-то вроде записок на манжетах. Просто приходит в голову какая-то мысль и я ее записываю. Почему в форме сказки? Потому что на основе готового сюжета проще донести эту мысль до гипотетического читателя. Только и всего.

«Красная Шапочка достала из кармана передника аккуратно сложенный платок и вытерла пот с полного лица, цветом приближающегося к вареной свекле»

Перед нами, читатель, шесть небольших рассказиков. Это пересказы, сделанные Фёдором Потявиным по мотивам известных волшебных сказок, но «обросших» современными, сразу узнаваемыми натуралистическими обстоятельствами. Детализированные современной жизнью и пересказанные постфактум сказочные истории помещаются новым автором на грешную землю и получают здесь и сейчас второе, дополнительное измерение, или линейное развитие. Этакое двойное видение получается. Современное, линейное прочтение сказочного сюжета вполне комично и несколько цинично одновременно. Но главное не это, а сама художественная авторская речь – она убедительна, примечательно-достоверна, и, наконец, просто прекрасна. Чувство меры и сам язык, на котором ведётся оригинальный и неожиданный пересказ известного мотива радует и веселит каким-то точным изобилием мгновенно воспринимаемой психологической образности и отчётливостью, лаконичностью реалий современной нам жизни. Всё это – на фоне, повторюсь, известного с детства, очаровательного волшебства любимых сказок, которые всегда с тобой.

У автора нет цели убить сказочное обаяние, скорее уж, рассказики вызывают лёгкую грусть и одновременно являются, вероятно невольно, критикой современных нравов, отражённых в них. Одинаково пошлы в «новой жизни» и Фея и Красная Шапочка. Волк же, напротив, мил и деликатен. А перед житейской нахрапистостью «девичьей» вульгарности Красной Шапочки он и вовсе оказывается благородно-беззащитен. И поговорка «волка ноги кормят» вмиг превращается в другую: «надо делать ноги». Так что хищником в новой ситуации оказывается отнюдь не Волк.

Вообще, фон сказки невыгодно оттеняет современную жизнь. Таким образом, автор Фёдор Потявин точными, выверенными (недаром автор скульптор по профессии), лаконичными срезами, или средствами, соединяет, противопоставляя одновременно два мира, глубоко различных по своим природам. Мира пошлого, порой откровенно подлого низкого расчета и мира подлинного бескорыстия, духовного измерения сказочной реальности. Но и такая реальность порой, как в случаи с Гердой, способна утрированно превращаться из великодушия искренней заботы о брате в навязчивый «душевный» автоматизм. В элементарное и безотчётное самозомбирование, или в созависимость, если говорить о новоприобретённом свойстве героини на языке современной психологии.

Низкой и расчётливой вмиг оказывается высокомерная Золушка, которой отказывает в покровительстве крестная-Фея. Уморительны сцены с Буратино, работающим под гнусным покровительством жены-Мальвины, отвратительно до самозабвения лебезящим перед ней как перед своим босом. Такая изнанка из фальшивой жизни современной богемы получается. К месту тут пришёлся и Карабас в перстнях, похожий почему-то на удачливого Ноздрёва, и пресмыкающийся Дуремар под столом у Буратино. Противно и смешно. Перед нами ещё и сатира, стало быть. Иные моменты, описанные в историях Фёдора Потявина, немного напоминают сцены из Фёдора Михайловича Достоевского, например, разговор Бургомистра с Гердой или идиот-мальчик на фоне говорящих мундиров из «Голого Короля». Но не стоит опережать нам самого авторского чтения, удовольствие от которого не сравнится с критическими замечаниями об этих небольших, но уморительно-упоительных в плане выверенности русского художественного языка рассказиках.