Послесловие к Первой Уфимско-Цветаевской конференции

Главный организатор этого мероприятия руководитель Цветаевского уфимского культурного центра, член Союза краеведов России, культуролог и журналист Гюльнара Альфредовна Иксанова.

Моё сообщение на этом мероприятии было, главным образом, сориентировано к дочери Марины Цветаевой (1892 – 1941) – Ариадне Эфрон (1912 – 1975).

Есть информация, что 27 августа 1937 года, в это утро – 25-летняя Ариадна в последний раз видела маму, папу и брата [2]. 19 февраля 1955 г. дела в отношении 43-летней Ариадны Эфрон были прекращены, в связи с отсутствием состава преступления. Из всей семьи осталась она одна. Ариадна говорила: «...домой вернулись лишь немногие, к самим себе – никто...» [2]. Разбирая сундучок матери с её тетрадями, она писала: «Выйдя из сундука, мамина жизнь туда не возвращается больше, над этим не закроешь крышку. Всё это сильнее меня – и живее меня, живущей. Перечитывая то, другое, хватаюсь за голову... Вот мы и встретились с нею вновь. И я живая, нема в этой встрече – говорит только она...» [2].

«Забыться и забыть и сбросить это бремя,

Покуда свой клубок разматывает время...»

«Из бездны взываю» – Ш. Бодлер, русский перевод: А. Эфрон [3]

Каждое время имеет свою литературу и своё собственное индивидуальное лицо. Как ни парадоксально, но именно в том виде, в котором были задуманы Бодлером «Цветы Зла», они впервые вышли в 1970 г. в издательстве «Наука» «Литературные Памятники» [4]. Это не просто «собрание стихотворений», а, совместно с французскими специалистами по Бодлеру, была проведена огромная работа, по изучению творческого наследия классика.

Собственное индивидуальное лицо Ш. Бодлера (1821 – 1867) сформировалось во Франции, которая пережила революционные периоды – 1830, 1848 и 1871 гг., запечатлев их в литературе. Одним из таких классиков литературы этого периода Франции стал Бодлер. Именно стал, а не был, так считают создатели серии «Литературные Памятники» [4], которые подлинно-историческими изучали прошлое, чтобы осмыслить и показать настоящее. То есть классиком определенного времени могла стать и такая изломанная душевно, подорванная физически и очень трудная для других и прежде всего для самого себя творческая личность.

Учредительное собрание Французской Республики осенью 1946 г. реабилитировало Шарля Бодлера.

И вот, после 1970-х годов я вновь, уже в 2022 году, обращаюсь к Бодлеру:

«...Когда у Сатаны в науке

Ты совершенства не достиг,

Брось! Не поймёшь ты этот крик

И скажешь он блажит со скуки».

И. Лихачёв

Авторы Академического проекта – «Литературные Памятники» 1970 г. – составили и издали проект: «Бодлер по-русски». А это значит, что первостепенное значение в нём имеет перевод. И, в моей перечитке [5], только в 2022 году возник вопрос: кто такой И. Лихачёв, так четко и ясно по-русски выразивший суть Бодлера [5].

«Иван Алексеевич Лихачёв родился в Санкт-Петербурге в 1902; умер в Ленинграде в 1972 г., советский поэт-переводчик. В 1925 г. окончил филологический факультет ЛГУ. Специальность – Западноевропейская литература. 26 октября 1937 года был арестован по обвинению в шпионаже и фашистской пропаганде. Его то освобождали, потом вновь арестовывали и так до 1948 года, и до дополнительного осуждения на 10 лет с отбыванием срока в Озёрлаге. В 1957 году он реабилитирован, вернулся в Ленинград» (Википедия).

И вот тут-то, потихонечку, c ключевого слова «озёрлаг» стал раскрываться русско-язычный Бодлеровский Код 1970 года [4].

Всё вдруг сплелось в одной хаотической точке: «Горы», перевод с башкирского на русский – Ирины Снеговой (1922 – 1975); «Я умному тайну открыл...», перевод с башкирского на русский – Елены Матвеевны Николаевской (1923 – 2006). Это всё из книги Мустая Карима [6]. А далее в этой компании переводчиков на русский язык зазвучала Ирина Озерова (1934 – 1984). Потряс, ещё в 1970 г., её перевод в разделе – Цветы Зла – «Беатриче» [7]. В то время я только что купила Бодлера [4] в книжном киоске лабораторного корпуса БФ АН СССР. Многие стихотворения данного издания представлены в новых переводах, среди которых одни выполнены на «высокопрофессиональном уровне», а другие «на полном вживании в творчество переводимого поэта». Среди переводчиков в разделе – Сплин и Идеал [4], я нашла – десять переводов А. Эфрон [3]. А в разделе – Смерть – страница 211–217 – перевод Марины Цветаевой «Плаванье», которое Бодлер посвятил Максиму Дю Кану, не другу, а противнику. Это своего рода эпилог, послесловие к «Цветам Зла» [4]. «Я написал большое стихотворение… такого рода, что оно должно вызвать судорожную дрожь в природе, а особенно у любителей прогресса» [4: – стр. 331, 442].

Не сразу догадаешься, что под именем переводчика А. Эфрон в сборнике фигурирует Ариадна Эфрон (1912 – 1975). Сбивают с поиска информации о А. Эфрон три перевода переводчика А. Эфрос (1888 – 1954). Но это, как выяснялось, Абрам Макарович (или Маркович) Эфрос.

Таким образом, благодаря Академическому авторскому проекту Н.И. Балашова и И.С. Поступальского в издании 1970 года «Литературные Памятники» [4], случайно или не случайно, на платформе Бодлера в качестве русскоязычных переводчиков встретились Мать и Дочь.

Н.И. Балашов – член редколлегии (1964 – 1991 гг.), Николай Иванович Балашов (1919 – 2006), доктор филологических наук (родился Херсон, Украина, умер в Москве, похоронен на Троекуровском кладбище).

Игорь Стефанович Поступальский (1907 – 1989) – советский писатель, переводчик, историк литературы, библиограф. В 1937 году арестован вместе с другими по обвинению в создании украинской националистической организации. Отбывал срок в Колымских лагерях, освобожден после войны. В первой половине 1930-х и в 1960-х годах сотрудничал с журналом «Новый мир».

Председатель редакционной коллегии «Литературные Памятники» АН СССР (1948 – 1970) [4]. Конрад Николай Иосифович (родился в Риге в 1891 году, умер в Москве в 1970 году). Специалист по синологии – китаеведению, этнограф, японист.

А далее возникли простые последовательные мысли: кому Бодлер посвятил эти болезненные цветы, и здесь зазвучала фамилия Теофила Готье (1811 – 1872) – прозаика, критика, поэта романтической школы, путешественника. А чьим последователем был сам Теофил Готье. И вот здесь, во весь рост выходит на поверхность фигура Великого Виктора Гюго (26 февраль1802 – 22 мая1885) [8].

«Беспредельный гений»

Бодлер

Он рос одухотворённой личностью. «...Быть чистым, быть сильным, быть возвышенным и верить в чистоту людей» (Виктор Гюго). Для него «Хотеть это мочь» [8]. Гюго пишет: «Вы знаете мою страсть к длительным путешествиям с короткими переходами в обществе давних друзей детства – Вергилия (70 – 19 до н.э.) – римский поэт, и Тацита (56 – 120) – древнеримский историк Римской империи» [8].

30 июня 1861 г. Гюго закончил роман «Отверженные». О романе «Отверженные» Теофиль Готье писал: «Это ни хорошо, ни плохо; творение это создано не руками человеческими, оно, можно сказать, порождение стихии». Возможно той, которая долго шла от 14 июля 1789 года, разрушая в 1806 г. Бастилию (Википедия).

Гюго внимательно следил за событиями в Париже. Они были плачевны. Французы дрались между собой на виду у противника. Коммуна, сражаясь, убивала и сжигала. Версальцы обстреливали Париж. «Дед – так называл себя Гюго, писал стихи для газеты «Раппель» («Призыв») 1871 г. Они назывались «Вопль» – как призыв к сражавшимся прекратить ужасную резню. Он не одобрял крайностей Коммуны, но убеждал версальское правительство не отвечать на насилие жестокостью. Прочь мщение, репрессии: «Когда б я был Христом, то я бы спас Иуду» – говорил Виктор Гюго [8].

26 февраля Гюго исполнилось 69 лет. «28 февраля Собрание утвердило «Идиотский мирный договор... Эльзас и Лотарингия отторгались от Франции». Гюго заявил, что Эльзас и Лотарингия хотят остаться, вопреки всему, Францией; ибо Франция олицетворяет республику и цивилизацию. В прославленном Страсбурге высятся два памятника – Гуттенбергу и Клеберу, которые рушатся снарядами прусаков. «И вот ... мы клянемся... что не позволим задушить цивилизацию и республику» Гюго [8].

Гутенберг (1400 – 1468 гг.) – немецкий первопечатник, первый типограф Европы (Википедия).

Жан Батист Клебер – (родился в 1753 году, в Страсбурге. Убит в 1800 г. в Каире, Египет) – французский генерал, участник Революционных и Наполеоновских войн, главнокомандующий французской армией в Египте 1799 – 1800 г. (Википедия).

Время 20 – 70-х годов ХIХ в., которое сформировало индивидуальное лицо Франции, запечатлелось в литературе и проявилось в пространственно-временном периоде России в творчестве Достоевского (1821 – 1881), художественного восприятия картин Русского музея, основанного в 1895 и открытого в 1898 г. в Петербурге.

Как этот мир велик в лучах рабочей лампы!

Ах, в памяти очах – как бесконечно мал!

Марина Цветаева, перевод «Плаванье» C. 211. [4]

Весной 1922 г. покинули Россию Марина на 17 лет, Ариадна на 15 лет.

В одной из телепередач промелькнула информация, что последний сборник стихов Цветаевой написан в 1927 г. во Франции. «Мой огонь никому не нужен, на нём каши не сваришь». По словам Цветаевой, читатель становится его соавтором с новым прочтением современности.

В телепередаче по каналу «Культура», на встрече у Сати с учёным, профессором Татьяной Владимировной Черниговской обсуждался вопрос, что первично и что вторично в искусстве и науке. В этом «Плаванье» мыслей, конкретика дискуссии не определилась. Однако фигурировал смысловой вариант: искусство движется в будущее; наука анализирует прошлое. Что касается учёных, то они должны идти к доказательству. Художнику, музыканту это не нужно.

Французский философ Анри Бергсон (1859 – 1941, умер в Париже) считает, что единственно достоверное средство познания – интуиция, которая характерна для художественной модели познания, тогда как в науке господствует интеллект, логика, анализ [9].

Сейчас некоторые российские политологи, круга В.В. Соловьёва, говорят: «Дьявол кроется в мелочах, я чё вижу, то и пою...» (Сатоновский).

«Мы помним прошлое, показываем настоящее».

Список литературы

1. Егоров П., Чечуха А. «Путеводитель по исторической части Уфы», Уфа, Региональная общественная организация – Собор русских Башкортостана – Спонсорское участие – ОДК-моторостроительное производственное объединение.
2. Головина Елена (текст). Выход из лабиринта. Ариадна Эфрон. Gala Биография, сентябрь 2017, С. 73-89.
3. Эфрон А.: русский перевод стихотворения Ш. Бодлера «Из бездны взываю» – Ш. Бодлер, «Цветы Зла», 1970, Издательство «Наука», Москва, С. 53 (переводы А. Эфрон : стр.47,48, 57, 70, 78, 88, 93, 101, 110) [4].
4. Ш. Бодлер, «Цветы Зла». Академия Наук СССР, «Литературные Памятники». Издательство «Наука», Москва, 1970, 480 с.
5. Лихачёв И.А.: русский переводчик Ш. Бодлера, «Эпиграф к осужденной книге» [4]: Ш. Бодлер, «Цветы Зла» (С. 183, 425).
6. Мустай Карим, «Годам вослед», Москва, Советский писатель, 1975, 174 с. Постановлением Центрального Комитета КПСС и Совета Министров СССР поэту Мустаю Кариму за книгу «Годам вослед» присуждена Государственная премия СССР, 1972 г. Перевод И. Снеговой, с. 77, перевод Е. Николаевской, с. 138.
7. Озерова Ирина: русский переводчик – Ш. Бодлер, «Цветы Зла», «Беатриче», С. 192. [4]
8. Андре Моруа (перевод с французского) «Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго». Кишинёв. Литература артистикэ. 1983. 361 с.
9. Бергсон А. Творческая эволюция. Москва, издательство «Эксмо», 2019, 320 с.