Размер имеет значение?

Критиковать Горюхина тяжело, как и читать. Предупреждаю: читатели с обычным эстетическим уровнем могут получить душевную травму, прочитав даже небольшой его опус. «Очень важно было прочитать русскую классику до того, как её начнут преподавать в школе – пусть школа на меня не обижается – я, например, благодарен судьбе за то, что прочёл «Преступление и наказание» до его разбора на уроке литературы» – заявил Горюхин в своем интервью.

Вот не в том веке родился Горюхин, ему бы во время Достоевского с его «Бедными людьми» надо было на свет появиться. Да вот и Сонечка Мармеладова из «Преступления и наказания» Федора Михайловича передает эстафету Юлечке Горюхина. Классика вечна! Рецепт творчества Горюхина прост: прочел классика на ночь, хлопнул рюмку для вдохновения и пошла писать графомания!

«Юлька и Савельич» очень маленький рассказ. Просто зарисовка. Юлька школьница. Савельич – самогонщик. Живут вместе. Но кто Юлька Савельичу – из текста не понять. То ли дочь, то ли любовница. Но терпение у нее большое. Савельич пропил и заячью шубку Юли и самое святое – самогонный аппарат. А Юлька даже не обматерила Савельича.

«Юлька, поймав губами солнечный зайчик, сладко потянулась и встала с постели. Она окинула взглядом спящего в одежде Кузьму Савельевича и сразу загрустила. Юлька прошла в ванную комнату, почистила зубы, с мылом вымыла лицо, вытерлась чистеньким вафельным полотенцем и зашла на кухню.

На полу посреди кухни стояла наполненная до винтовой крышки бутыль. Утренние солнечные лучи входили в чуть мутноватую жидкость и разливались по потолку и стенам фиолетово-желтыми разводами. Юлька захлопала в ладоши и пропела: “Каждый охотник желает знать, где сидит фазан”, потом побежала в комнату, обняла Кузьму Савельевича и поцеловала в небритую щеку».

Может, Горюхин за долгие годы философствования в потемках бомжеватой публики его опусов нашел-таки «русскую национальную идею»? А сам и не знает того? Но на то мы и критики, чтобы помочь. Конечно, иметь такую женщину-школьницу, ласковую да заботливую, старому алкашу – это все равно что жить с ангелом. Чем не национальная идея? Или рассказ написан именно для школьниц и как бы предупреждает: не живите с алкашами, хотя бы до сдачи ЕГЭ? Так они же и не прочтут этого.

Следом идет рассказ «Превратности». Влияние Достоевского четко прослеживается в описании Горюхиным паскудной жизни люмпен-пролетариата. Это даже не Горюхин, это почти Горький с Павлом, который из романа «Мать». Кстати, так и зовут парня-рабочего из этого рассказа.

«Паша Ровелко сидел на кухне и смотрел, как желтая оса ползала в стакане с высохшим на дне позавчерашним пивом. Николе вчера дали десять суток за то, что пинал милицейский уазик и кричал, не контролируя себя, о недостаточном усердии в борьбе с преступностью сержантского состава, а он, Паша, убежал, когда Николу слегка придушили и постучали головой о гулкий капот автомобиля. Паша испытывал некоторую неловкость оттого, что его товарищ в томлении занимается общественным трудом, а он сидит уже два часа за столом, отрешенно куда-то смотрит, немного раскачивается на табуретке и ничего не делает, чтобы помочь Николе».

Сам Горький тут аплодирует Горюхину! «Афарин!» – сказал бы Мунир Кунафин, который тоже пишет о люмпенах, почему-то считая себя интеллигенцией, а сельских дураков народом. И вот новый герой из пролетариев находит нож на кухне и идет узнать: тварь он дрожащая или просто гегемон.

В рассказе есть нормальный человек, обыватель Привалов («Приваловские миллионы» – есть такое произведение, роман Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка), который решил заняться пробежкой ради укрепления здоровья. Его-то и определил потенциальной жертвой Горюхин как бог и судья судеб людских, не зря же называется опус «Превратности». А с виду не скажешь, что автор так «гуманистичен».

Хотел Паша ограбить Привалова. «Мимо Паши прошла пенсионерка Третьякова с пустым бидоном». Как догадался эрудированный читатель – это отсылка к «Мастеру и Маргарите» Булгакова со знаменитой Аннушкой, которая уже разлила масло. Вот и пустой бидончик-то.

Да только Горюхин так закрутил сюжетец, что Паша вместо охотника стал сам жертвой двух хулиганов, которые избили его. Тем самым сорвав план преступления.

«Две мужские фигуры поравнялись с Пашей, и Витек Бутусов сказал Руслану Кудашеву, чтобы он спросил у этого невзрачного парнишки закурить.

– Браток, дай закурить. Сил нет. Умираем.

– Я сам бы покурил – нету.

Витек Бутусов сказал Руслану Кудашеву, что парнишка врет, потому что у него под ногами лежит дымящийся окурок.

– Браток, ты же нас обманываешь, у нас сил нет, умираем, а ты не даешь закурить.

– Да в натуре...

Но Витек Бутусов не стал слушать Пашу, он ударил его кулаком по лицу и сказал, что Паша врун, а он терпеть не может, когда его обманывают, даже если это делает любимая жена Зуля. Руслан Кудашев тоже ударил Пашу по лицу кулаком, но никак не стал объяснять своих действий, правда, потом и Витек бил Пашу тоже без объяснений.

Паша очнулся в цепких объятиях шиповника, с трудом выдрался из колючек, его правый глаз затек, губы распухли, а под носом засохла тоненькая струйка крови».

Как видите, Юра Горюхин не всегда читает Достоевского. А иногда и слушает записи Вячеслава Бутусова. В голове графоманов все кувырком.

Но как же «превратности судьбы»? Автор решает их все-таки по-булгаковски. «Двадцать восьмого февраля в одиннадцать часов сорок минут Дмитрий Владимирович Привалов, перебегая перекресток по улице Менделеева на красный свет, поскользнулся на несколотом льду посреди дороги и щучкой въехал под заднее колесо троллейбуса номер четырнадцать. А в это время фрезеровщик третьего разряда завода “Геофизприбор” Павел Ровелко присоединился вместе с другими фрезеровщиками из бригады к общезаводской забастовке, требуя выплаты зарплаты за все месяцы, начиная с декабря». Прям волосы встают дыбом от такой жести! Что-то напоминает мне это?.. Ах, да!

«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат». Это уже Булгаков.

Вообще, друзья, не читайте графоманов. Читайте классику!

Я всегда считал Юрия Горюхина нормальным таким писателем – пока не пролистал его книгу, изданную к 50-летию. Разочаровался. Разве нельзя было за эти годы в прекрасных условиях с отдельным кабинетом и ноутбуком написать какое-то крупное произведение?

Как главный редактор журнала «Бельские просторы», Юрий Горюхин умеет пиариться, но не выбирать социально полезные для читателя рукописи. В редакции сформировался свой круг авторов, которые получают деньги как штатные работники. Но печатают они только себя самих. Ну и еще коллег из «Агидели». И некоторых авторов, которые заседают в жюри литературных конкурсов и в подобных редакциях. Но каков поп – таков и приход. Более требовательный главный редактор, конечно, приподнял бы уровень издания и соответственно культуры. Но кто читает «Бельские просторы»? Чиновники от печати? Нет, им некогда. Но я им прочту и перескажу очередной шедевр Юрия Горюхина. На этот раз в жанре фантастики в номере 4 за 2021 год в журнале «БП».

Как пишет кандидат наук Гадиля Булякова, краткость – сестра таланта. Так и Горюхин умудрился написать фантастическую повесть «Фильм» в 10 журнальных страниц. Я думаю, это рекорд краткости: афарин!

Жанр фантастики любят многие. Помню времена, когда мы читали научную фантастику. А теперь появились и другие жанры и поджанры фантастики, разные фэнтези, затерянные миры, киберпанк, космическая опера, научное фэнтези, новая волна, планетарная фантастика, слипстрим, стимпанк, условная фантастика и другие. Одних «попаданцев» сколько!

Ну, мы ведь не ищем легких путей! Юрий Горюхин изобрел жанр алкофантастики. Это когда все персонажи пьют все, что содержит алкоголь. Не очень научно, но легко представить.

Итак, смотрим «Фильм».

«Маша сидела на низенькой скамеечке и доила козу… В такт своим ритмичным движениям Машка приговаривала: «Царь, царевич, король. Королевич, сапожник, портной…» А, припоминаете руку мастера? В первом опусе: «Юлька захлопала в ладоши и пропела: «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Я не удивлюсь, если в каком-то горюхинском рассказе какая-то Светка пропоет: «Солнечный круг, немцы вокруг. Гитлер ворует картошку…»

Читайте сами, кому интересно. Но эта фантастика ничем не отличается от горюхинских будней. Алкаши тащат в пункт приема всякие железки. Но вот два приятеля притащили какой-то металлический гробик. Думали, это ящик или холодильник. Но они ошиблись. Это была капсула инопланетянина.

Машка оперлась невзначай на странный ящик, а тут и крышка отворилась. И там Он. Сразу приходит на ум не просто Машка, а Мария, которая Магдалина. Ну и Он – который воскрес. Однако, Он назвался Виртом. Вирт быстро разогнал с горюхинской Голгофы всех разбойников. Причем, один из них причитал: «Оксюморон! Дактиль! Синекдоха!» Это самые ужасные проклятия на фантастическом горюхинском языке.

Далее Вирт, как его предшественник две тысячи лет назад, стал творить чудеса. Достал из кармана белый шарик и всюду появился свет. В смысле электрический.

Маша-Мария подружилась с инопланетянином Виртом. Ей он дал в подарок черный кубик. Уж не намек ли на Каабу? Где уж нам понять-то ход мысли гения фантастики.

Короче Вирту почему-то поплохело. Его засунули обратно в гроб. С помощью фиолетового шарика вызвали других инопланетян. И они явились из тумана.

Тут Маша затараторила: «Вышел немец из тумана. Вынул ножик из кармана»?.. Нет, автор почему-то пропустил столь удачный момент блеснуть советско-детской эрудицией. Инопланетяне унесли Вирта в туман.

А что Мария? Все, как и две тысячи лет назад: Маша захотела огурчиков. Что-то потянуло ее на солененькое. Поглаживая круглый животик, Маша повторяла считалочку: «Царь, царевич, король. Королевич, сапожник, портной…Кто ты будешь такой?»

Вот и сказочке конец. Точнее, конец «Фильма».