Шестидесятники: не кипит разум возмущённый и циничный

Танки, танки…

«Шестидесятников» почитали, без малого, как западных рок-звёзд. И что им чернильная, черноморская ночь – гулять так гулять. Пить так пить! Жить так жить, на полную катушку. Брюки они носили самые узкие, идеи рождали, что ни на есть, прогрессивные и, само собой, довольно смелые. «Танки идут по Праге» – стихотворение Евгения Евтушенко, написанное 23 августа 1968 года; на тот момент он находился на отдыхе в посёлке Коктебель на восточном побережье Крыма. О произошедших событиях в Чехословакии Евтушенко и Аксёнов узнали разве что утром 23 августа от одного из местных жителей, имевшего радиоприёмник. Вот ведь удача! После совместного прослушивания сообщения, оба писателя распили бутылку водки в поселковой столовой. Как вспоминал Евтушенко: «Мы пили и плакали: я – слезами обманутого идеалиста, Аксёнов – слезами ненависти». Сам Аксёнов назвал утро 23 августа «мрачным», настроение – «паршивым». Стоя в очереди за второй бутылкой, он завёл разговор о событиях в Праге со впереди стоящими и убедился в том, что действия советских властей воспринимались ими нейтрально («Ничего особенного», «Мы их кормили, а они... Так что всё – нормалёк...»). Разозлившись не на шутку, Аксёнов забрался на один из столиков и обратился к присутствовавшим с речью: «Вы рабы той тарелки с прокисшим винегретом, за которой вы сейчас стоите. А в это время ваши танки давят свободу в Праге, потому что вы хотите, чтобы такое же рабство, как у нас, было везде...». По свидетельству Евтушенко, в конечном итоге ему удалось увести Аксёнова из столовой, избежав тем самым драки.

Пели «дети ХХ съезда», конечно, больно, ударно, попадая своими зёрнышками-словами в самое темечко советскому государству. В ответ же получали несколько затрещин от властьимущих. Не более. Что поделаешь, возились с ними как с кутятами.

Позорный вечер в Политехническом!

Разделение на «свой» – «чужой» в литературной среде шестидесятых являлось жёстким и демонстративным. Дистанция превыше всего. На съёмках фильма «Застава Ильича» Марлена Хуциева читал свои стихи на знаменитом вечере в Политехническом поэт Сергей Поликарпов – единственный из всех выступающих сын русского простонародья. «Человек в лаптях», если можно, так сказать. Выступал он среди интеллектуально-либеральной элиты тех лет, а именно – с Борисом Слуцким, Булатом Окуджавой, Евгением Евтушенко, Робертом Рождественским, Андреем Вознесенским, Беллой Ахмадулиной, Риммой Казаковой, Михаилом Светловым. Набухшие бутоны цветов шестидесятничества! Сергей Поликарпов родился в деревне Выхино (ныне район Москвы). В 1948 году поступил в Московский металлургический техникум по специальности сталеплавильщика. В 1952 году был призван в армию, поступил в Житомирское Краснознаменное зенитно-артиллерийское училище, после окончания которого с 1955 по 1956 год служил командиром огневого взвода в Баку. После увольнения в запас работал сначала лаборантом в научно-исследовательском институте ЦНИИЧермет в Москве, а затем внештатным корреспондентом в журнале «Москва». Одновременно учился на заочном отделении Литературного института имени Максима Горького, куда поступил в 1957 году (закончил в 1963 году). Явно же с такой биографией он в стане шестидесятников абсолютно чужой, инородный, что ли.

Он не стушевался, не робел при чтении стихов, тем более он уже имел опыт выступлений в аудиториях. Его голос звучал свободно, страстно. Поэзия его не о себе любимом, а о жизни народа:

Что тут сказать, добавить? Зал замер в гробовом молчании, пытаясь переварить немыслимые порывы, откровения поэта, но после скоротечной паузы взорвался аплодисментами. Последовали выкрики с просьбой ещё прочитать, что Поликарпов сделал незамедлительно. Он подошёл к самому краю сцены, словно к краю бездны и продолжал осыпать публику своими невероятно живыми стихами.

Помощники режиссёра едко шипели сзади: «Хватит! Хватит!». Однако Сергей Поликарпов понимал, что это явно его звёздный час и делал вид, что не слышит шипения, криков киношников, снимавших фильм в тот вечер. И он выступал один из последних, поэтому его невероятный триумф налицо. По сути он всех поэтов-шестидесятников, «стиляжную» элиту на том мероприятии превзошёл. В тот день он раздал сотню автографов, толпа поклонников его провожала до метро, как оперного тенора или кинозвезду. И когда фильм Марлена Хуциева вышел на экраны, то в нём не было ни одного кадра с Сергеем Поликарповым. К прочему, восторженные возгласы зрителей, бурю оваций, что были адресованы Сергею, перемонтировали к совсем другим выступающим – к прославленным поэтам-небожителям. И разве это не гнусность? Подлая подтасовка реальности! И как со стороны режиссёра, так и со стороны наших славных, доблестных стихотворцев-ленинцев – это настоящее предательство! Их, по идее, должен возмутить подобный факт… они же правдорубцы, рупор советской интеллигенции, сама честность, но как рыбки-пескари промолчали. Что любопытно, творческая карьера их состоялась именно благодаря тому вечеру в Политехническом. То событие, так сказать, послужило им в качестве весомого толчка, пинка. Написано море статей, воспоминаний, многократные звучали выступления на телевидении и публичных местах, объезжено полмира, но ни один шестидесятник («штатник» – как острил Василий Аксёнов) не упомянул Сергея Поликарпова, у которого они, как мерзкие воришки, отобрали победу. Получается, на его триумфе и построили себе светлое, яркое, как солнце, будущее.

Как-то Марлена Хуциева спросила Лариса Васильева, трогательно опекавшая Сергея Поликарпова: «Почему ты, Марлен, выбросил из фильма кадры с Сергеем Поликарповым?», Хуциев же ответил ей без объяснений: «Его выступление не укладывалось в формат кинокартины». Понятно одно, Сергей не вписывался скорее в их компашку в социальном и мировоззренческом смысле. Иными словами, для них он чужак! Все выступавшие с ним это отпрыски из семей «комиссаров в пыльных фуражках», из сословия торговцев-нэпманов, из семей партийных работников, чекистов. Сам Марлен Хуциев не зря носил имя, составленное из слов «Маркс» и «Ленин», поскольку его отец Хуцишвили, чья карьера завершилась в период большого террора в 30-е годы, дослужился до должности заместителя наркома внешней торговли Советского Союза… И безусловно, псам-щенятам советской элиты незачем знаться с каким-то поэтом из простонародья.

Если бы в наличии имелся только единственный грешок шестидесятников, но, увы. Имеются и другие чёрные пятна, которые сложно скрыть, спрятать в кованный сундук, как ни старайся. Октябрь 1993 года – мрачная и кровавая история, где себя не с лучшей стороны проявили Ельцин и его опричники. Но также себя мерзко изъявили и наши достопочтимые мужи от литературы и поэзии. Более того, они же и вдохновили демократического «царя-тирана» действовать таким отвратительным способом. Они написали известное письмо – «Письмо 42-х» шестидесятников, с которыми Борис Ельцин не раз встречался в Бетховенском зале, и где они пламенно увещали коммунистического расстригу: «Действуйте, Борис Николаевич!» В журнале «Огонёк» вышла восторженная статья Валерии Новодворской, одна из её строк полыхает как пламя инквизиторского костра: «Я желала тем, кто собрался в «белом доме», одного – смерти. Я жалела и жалею только о том, что кто-то из «Белого дома» ушёл живым. Мы вырвали у них страну. Ну, а пока мы получаем всё, о чём условились то ли с Воландом, то ли с Мефистофелем, то ли с Ельциным» («Огонёк», № 2–3, 1994 г. стр 26).

А для наглядности не мешает знать – кто эти подписанты «письма 42-х» поимённо… для возможного будущего суда, для потомков: Алесь Адамович, Белла Ахмадуллина, Григорий Бакланов, Зорий Балаян, Александр Борщаговский, Александр Гельман, Андрей Дементьев, Александр Иванов, Римма Казакова, Юрий Карякин, Яков Нуйкин, Булат Окуджава, Владимир Савельев, Юрий Черниченко, Андрей Чернов, Мариэтта Чудакова и др.

Обожаемый всеми кумир Булат Окуджава как-то сказал в интервью газете «Подмосковные известия», 11 декабря 1993 года: «Для меня это был финал детектива. Я наслаждался этим <…> никакой жалости у меня не было к ним». Спрашивается, откуда у творческих людей, с вечной целью творить доброе и разумное, такая вдруг кровожадность? Какая их кривая мозговая извилина дала сбой? На его «поэтическую» реакцию последовала реакция его поклонников. Один из них публично, в филармонии Минска, перед Окуджавой сломал виниловую его пластинку. Другой почитатель таланта певца вышел на сцену с цветком. Окуджава потянулся было за ним, но зритель сломал цветок, что видели буквально все присутствующие. После «даритель» демонстративно вышел из зала.

Грусть-тоска одолевает! Как, впрочем, и разочарование. Как же так?! Некогда великие пера и слова, борцы за идеальный мир, влёгкую смогли очернить, загадить свою душу. Были шестидесятниками, а стали, получается, какими-то непонятно… кровососущими комарами. Комариками!

А ведь существует ещё одно письмо, написанное буквально за три дня до расстрела российского парламента под заголовком «Слово художников». Небольшие выдержки из него:

Письмо подписали уже иные писатели, поэты, люди культуры: Юрий Бондарев, Василий Белов, Валентин Распутин, Леонид Бородин, Владимир Крупин, Станислав Куняев, Владимир Бондаренко, Юрий Кузнецов, Александр Проханов, Александр Невзоров, Пётр Проскурин, Наталья Варлей, Вадим Кожинов, Всеволод Овчинников, Станислав Говорухин, Сергей Михалков, Людмила Зайцева, Сергей Бондарчук, Эдуард Лимонов и многие, многие другие. И этот список в противовес кровавому «письму 42-х» намного убедительнее, человечнее. Им незачем знать правоту той ли иной стороны, ибо никакая истина не стоит и капли крови.

Однако наши ренегаты, «Дети Арбата», лишённые напрочь духовности, открыто призывали к перевороту, и этим самым что?.. У них зудело что-то внутри? Голод по крови мучил? Они в своём письме – «письме 42-х» – просто изрыгают своё ядовитое красноречие, называя заступников российского парламента «красно-коричневыми оборотнями», «ведьмами», «убийцами и хладнокровными палачами», как будто не тела защитников «Белого дома» (в количестве полутора тысяч) были октябрьской ночью погружены на борта грузовых машин и увезены в неизвестном направлении, а трупы Ельцина, Гайдара, Новодворской, Окуджавы и прочих «гуманистов-шестидесятников». Хочется матом крыть эту оголтелую словесную братию за их поганый язык!

И кто же они на самом деле – шестидесятники? Что за народец? В 2016 году осенью вышел сериал «Таинственная страсть». Ух, сколько грязи вылилось на его создателей – прямо полный ушат нечистот. Большинству не понравилось то, что герои киноленты большей частью изображены как эгоистичные самовлюблённые «гении», эдакие разноцветные павлины, которым сама власть не указ. Череда бесконечных попоек, война за баб… ух, как топали ногами разгневанные фанаты шестидесятников! И кто-то сказал, что назвать сериал следовало бы «Таинственное предательство», и никак иначе. Уж больно они частили этим, предавая жён\мужей, друг друга, и даже, наверное, Родину. И особенно вызвало улыбку то, что кого-то разозлило, как выглядел персонаж Евгения Евтушенко в пёстрых попугайских рубашках. На все гневные возмущения можно только так ответствовать – это жизнь! И все так жили, бухали, писали, влюблялись. А превращать в «советскую конфетку» как раз было бы преступно со стороны съёмочной группы. И зачем? Показали, как есть, тем более это всё прекрасно отображено у Василия Аксёнова в его романе. Он в своём произведении прошёлся по той эпохе как мог – цинично, более-менее правдиво. Округло про политику, квадратно в адюльтерах, и красиво по литературе, поэзии. Разумеется, правды недостаточно, но предпосылки к ней имеются.

К тому же хочется спросить: помимо бойких «петляющих» стихов, что путного, дельного они сделали? Какую выполняли дополнительную нагрузку? Почему, к примеру, они не встали в ряд с писателями-почвенниками? Почему чурались их как прокажённых? К примеру, Валентин Распутин, Василий Белов, Владимир Крупин, Вера Брюсова восставали против безумного проекта поворота северных рек на юг, разработанного академиком Израэлем и его конторой. Ни одна душа из шестидесятников не приняла участие в изнурительной борьбе за спасение Байкала, которую возглавил тот же Валентин Распутин со своими друзьями-коллегами. Когда Андрей Вознесенский восхвалял в стихах секвойю Ленина, обнаруженную им в одном из американских штатов, Владимир Чивилихин спасал уникальные кедровые рощи, раскинувшиеся в предгорьях Саян. Никто из евтушенских, вознесенских шестидесятников-путешественников не приложил ни малейших усилий к возрождению православия, в то время, когда Василий Белов отстраивал на свои средства церковь в Тимонихе, и Валентин Распутин возводил храм в родной деревне Аталанке. А Крупин восстанавливал на вятской земле Великорецкий крестный ход. Зато «золотая» элита от литературы постоянно скандировала со всех столичных трибун: «Политехнический – моя Россия!».

И это только малая толика об истинной природе плейбоев, мажоров шестидесятых. И как хочется ошибаться на их счёт, но против такого очевидного «танка» уже не попрёшь!