Водораздел и Википедия

Престиж бывает локальный, районный, городской, губернский и массовый: национальный или общемировой. Деятелю искусства престиж необходим для получения известности, а известность – для реализации того, что он, деятель, производит.

До Водораздела массовый престиж достигался несколькими путями. К примеру, считался престижным сам по себе факт издания книги. Вы, скромно потупясь, показывали книгу со своим именем на обложке знакомым, и те восхищенно качали головами, и при этом собственно качество и содержание книги играли совсем небольшую роль – ведь далеко не все люди читают книги. Сегодня, после Водораздела, ваше имя на обложке может вызвать лишь кривую улыбку, поскольку все знают, сколько нынче зарабатывают авторы путем продаж и какие бывают нынче тиражи.

Сегодня массовый престиж, за редкими исключениями, дает исключительно телевидение. Вас показали по телевизору – есть престиж. Не показали – нет престижа.

При этом совершенно не важно, чем вы занимаетесь, в чем состоит ваш полезный вклад в историю общества или цивилизации. Показали – престиж. Не показали – шиш.

Уже несколько поколений смеются над лауреатами до-водораздельных премий. Всем понятно, что критерии, по которым отбираются лауреаты, имеют лишь самое косвенное отношение к роду их деятельности. Это как сегодня премировать машинистов, специализирующихся на вождении паровозов, например. Тут и там по миру сохранились паровозы, некоторые из них действуют (туристов возят, например). И вот собирается комитет железнодорожников, дабы выяснить, кто самый лучший в мире машинист, и всякий раз награждают машиниста именно паровоза. Книги, написанные лауреатами литературных премий, никто по большому счету не читает, названий премий никто не помнит до того момента, когда о них сообщают в СМИ. Качество этих книг сомнительно даже с точки зрения до-водораздельной публики, но оно, качество это, не имеет значения – тиражи очень небольшие, и не раскупаются в любом случае. Само словосочетание «литературная премия» вызывает нынче только насмешки. Но если автора показали по телевидению, а потом снова показали, престиж его начинает ползти вверх – при том, что книг его все равно никто не читает.

Принцип понятен: чтобы приобрести, сохранить, и преумножить престиж, следует постоянно МЕЛЬКАТЬ на экране телевизора, на одном из основных каналов.

Понятно, что количество каналов, которые постоянно смотрит широкая публика, ограничено, а во всяких сутках только двадцать четыре часа, поэтому и место тоже ограничено, и борьба за место, где получают престиж, идет нешуточная. Если присмотреться, на экранах телевизоров МЕЛЬКАЮТ одни и те же лица. Они дают интервью, заседают в жюри каких-то совершенно безумных и очень скучных конкурсов, ведут передачи, неизменно болтают всякую чепуху – лишь бы появиться, засветиться, напомнить «народу» о себе – под любым предлогом. В основном это актеры, режиссеры и политики. Изредка может мелькнуть маляр из Суздали, Святополк Арнольдович Бучич, в виде исключения.

В истории искусства периодически наступают моменты, когда совокупность старых методов, назовем ее для простоты парадигмой, перестает работать. К этому приводит, как правило, серия великих перемен – политических, экономических, общественных – после чего наступает водораздел, а за ним – появление новой парадигмы.

Двадцатый век был щедр на такие перемены.

Старая парадигма оказалась прочной и держалась долго, позиции сдавала неохотно.

Первой уснула живопись. Войны, рабочие движения, шквал новых идеологий, стремительное распространение по цивилизованным центрам атеизма, агония угольной индустрии, и, не в последнюю очередь, массовое производство фотоаппаратов – американские импрессионисты, завершая эпоху, домазали последние холсты, и живопись превратилась в китч, и пребывает в этом состоянии до сих пор. Вместе со скульптурой.

Первая Мировая Война и несколько революций тут и там вывели в расход оперу (симфоническая музыка вышла в отставку чуть раньше).

Вторая Мировая прикончила архитектуру. Архитектура с тех пор тоже китчевая, ничего интересного.

Литература держалась дольше всех, она всегда самая устойчивая. Ее не смогли задавить ни радио, ни кинематография, ни телевидение. Но – распался Советский Союз; вторглись в повседневную жизнь компьютеры и интернет; и, наконец, упали, с горящими самолетами внутри, два небоскреба в Манхеттене, подтвердив Водораздел. Роман, как коммерческий жанр, прекратил существование, равно как и повесть, равно как и рассказ.

Искусство никогда не умирает: по окончании водораздела оно поднимается с земли, отряхивается, и начинает искать новые формы, более соответствующие эпохе, чем предыдущие, до-водораздельные.

Сегодня нельзя писать книги, как их писали до Водораздела. И просыпающаяся живопись, чтобы занять свое обычное место в ряду искусств, должна быть другой, принципиально новой, с новыми целями. То же самое относится к музыке и к архитектуре.

Намеки на все это есть, но, возрождаясь, искусство столкнулось с вековой проблемой: все ключевые посты в «индустрии развлечений» заняты людьми, психологически живущими в прошлом, до Водораздела. Люди эти, как всегда, не признают новое, любят, чтобы все было «как раньше». Поэтому искусство, о котором можно узнать, глядя в телевизор (например), – либо старое, либо перепевы. «Маститые» издательства заняты публикацией (часто убыточной) книг, написанных в рамках старой парадигмы. Архитектурные проекты по-прежнему китчевые. И живопись китчевая.

Разумеется, консерваторы свои площадки добром не отдадут, таких случаев не знает история. Новому искусству следует идти в обход старых методов распространения – по крайней мере, до тех пор, пока сегодняшнее поколение бюрократов от искусства не уйдет на покой, не уедет на загородную дачу заниматься огородом и рыбной ловлей на пруду.

Но – как и куда идти? Количество площадок, позволяющих новому искусству заявить о себе, строго ограничено, как ни странно. Количество условных микрофонов и телекамер можно пересчитать по пальцам! Все площадки монополизированы и целиком владеют вниманием широкой публики.

Интернет в начале своего существования очень много обещал новому искусству. Но, странное дело, монополиям удалось покорить и интернет, пусть не целиком.

Вам нужно что-то найти в интернете? Гугл. Или копия его – Яндекс. Остальные поисковики далеко позади, ими по большому счету никто не пользуется, а у Гугла и Яндекса алгоритмы настроены определенным образом: они ПОДДЕРЖИВАЮТ СТАРУЮ ПАРАДИГМУ. Новое искусство не может пробиться не только в первую строчку поисковика, – но даже в первую страницу результатов поиска.

Вы хотите купить новую книгу – пост-водораздельную, написанную по новым, пост-водораздельным, правилам? Удачи вам. Поиск будет долог и труден. И во время этого поиска вам будут постоянно подсовывать либо старые книги, либо книги, написанные по старым правилам. Тысячами. И сотнями тысяч – дилетантские упражнения графоманов. Пока не устанете и не махнете рукой.

Вы хотите послушать новую музыку? Все то же самое. Запаритесь искать. Потому что сперва вам нужно будет продраться через чащу «известных» и «маститых» музыкантов, исполнителей, и певцов, готовых исполнять очень старые песни о некогда главном – следующие пять столетий.

На какое-то время очень перспективной площадкой для косвенного продвижения нового искусства стала Википедия.

По следующей причине:

В «былые времена», до Водораздела и до интернета, бюрократам от искусства стоило только сделать вид, что такого-то художника, писателя, поэта, кинематографиста, архитектора не существует – и все, с концами. (Мода на чтение, вызванная искусственным книжным голодом и взлетом самиздата в период позднего СССР, была исключением. Культ самиздата испарился в одночасье как только рынок завалили книгами. Все эти книги были написаны «по старинке», поскольку Водораздел тогда еще не кончился, шел полным ходом). В эпоху интернета «замалчивать» стало труднее – информация обо всем и обо всех вышла в массовый свободный доступ. Википедия должна была стать завершающим ударом по замалчиванию новых и неугодных. Поисковики настроены на Википедию. Если вы узнали случайно имя художника, писателя, поэта, музыканта, если кто-то его похвалил и вы заинтересовались – статья о нем выскакивает первой строкой, и в статье написано, где и как опусы этого человека можно послушать, прочесть, посмотреть, и даже купить. Последнее – главное. Роль посредника в рамках старой парадигмы была ключевой – посредники, бюрократы от искусства, решали, что должно дойти до широкой публики, а что должно остаться в тени и ползти неуклонно в забвение. Поисковик и Википедия делали роль посредника ненужной, у созидателей появилась возможность иметь дело с читателями, зрителями, слушателями напрямую. Святополк Арнольдович Бучич, маляр из Суздали, купил понравившуюся ему книгу напрямую у автора, в обход книгоиздательской индустрии. Он же купил эффектный вид Парижа, маслом на холсте, напрямую у художника, и повесил у себя в гостиной – аукционы и галереи не получили ни копейки. Бучич также прослушал новую музыкальную пьесу нового композитора и заплатил за прослушивание (там кнопка такая – плата за прослушивание, кто сколько может, тот столько и платит, а Бучич – человек честный и порядочный, вот он и заплатил). Чего ж вам боле?

Но, увы, развившись и монополизировав свою нишу, Википедия тоже не оправдала ожиданий.

Можно ли сказать, перефразируя классика, сказавшего то же самое о редакции одного периодического издания, что в административных группах Википедии нынче собрались редкие пакостники?

Можно, хоть это и слишком мягко.

Википедия служит сегодня наглядной иллюстрацией Принципа Питера, который гласит, что любая сущность – человек ли, организация ли – стремится достичь верха своей компетенции, после чего прыгает на ступеньку выше, туда, где требовaния выходят за рамки его или ее компетенции, и там останавливается.

Прирожденный майор становится бесполезным полковником. Толковый мэр беспомощным губернатором. Талантливый менеджер бездарным директором.

Автомобиль, в начале действительно удобное «средство передвижения», стал обузой, альбатросом висящей на шее стультифицированного человечества, стоящего в ежедневных пробках.

Программы новостей, сообщавшие миру о том, что в этом мире происходит, стали невыносимо скучным орудием идеологий.

Телефоны, позволяющие мгновенно обмениваться информацией на любом расстоянии, в данный момент целиком отбирают у большинства цивилизованных людей время, предназначенное для раздумий. И так далее.

Владимир РОМАНОВСКИЙ