Самоидентификация Уфы: голос поэта

Что мы думаем о нашем городе в разное время суток, разное время года, в разные десятилетия, века? Связано ли это с тем, как наш город развивается вообще? Почему порой мы о городе не думаем вообще, а в последнее десятилетие появилось целое литературное движение под названием «уфацентризм»? Почему ни один великий человек из Уфы не прославился в своем городе? Почему все, кто сделал что-то важное в этом городе, отнюдь не коренные уфимцы? Почему мы с таким восторгом слушаем варягов, а своих за специалистов не считаем? Почему краеведы стали такие важные, а вчера их никто и слушать не хотел? Почему Рудольфа Нуриева мы считаем сами знаете кем, почему все пили водку в подворотне с Шевчуком, а Земфира у нас – просто «бегала там эта пацанка»? Почему у нас так много вопросов о родном городе, а завтра их не будет вообще?

Можно ли ответить на все эти вопросы как-то непротиворечиво? И почему нас не интересуют ответы на эти вопросы?

Прекратим этот поток и попробуем отыскать то самое событие, что положило начало городу, постараемся определить гений места, который всегда проявляет себя в уникальном ритме жизни.

Для этого мы должны отправиться по реке воспоминаний назад, в те баснословные времена, о которых мы мало что знаем, однако историческая память сохранила для нас символ того времени – Уфимский кремль. Итак, представьте себе: посреди великолепной девственной природы, на уфимском полуострове, в окружении Белой, Черной и Голубой рек высится небольшая, но хорошо укрепленная крепость. В ней живет не очень много людей, которые все друг друга знают много лет. Все эти люди – на службе государевой. Утром они идут на службу, встают на стену кремля и вглядываются в даль – все ли спокойно? И так идут годы. Изредка только, может быть, раз в месяц, поднимается в кремле суматоха – это показались всадники. Порой это просто привезли дань мирные люди, а порой и вправду бывает война. Тут уж не зевай, хватай копье – и на стену, защищать город. Тогда адреналин зашкаливает.

Так и сформировался этот жизненный ритм – от созерцания к активной, правда, кратковременной деятельности, которая на практике означает значительные перемены.

Однако господа археологи утверждают, что на территории нынешней Уфы люди живут последние двадцать тысяч лет. Можем ли мы утверждать, что этот же ритм жизни действовал и тогда? Уверен, что да, потому что раскопки городищ нам показывают, что они занимали компактную территорию, хорошо защищенную практически со всех сторон. Люди жили очень хорошо по меркам того времени, и единственная проблема заключалась в том, что надо было защищаться от врагов.

Но работал ли этот ритм в историческое время? Действует ли этот ритм сейчас? Если мы опять посмотрим в ретроспективу, то увидим, что, действительно, периодически создаются ситуации, когда Уфа одним прыжком догоняет время, расширяется, увеличивается в размерах. Сперва она захватила близлежащие деревни, потом поселки, со временем присоединила целый город – Черниковку. Всем известно, каким благом для Уфы стала Великая Отечественная война, когда город увеличился в три-четыре раза. Возможно, сегодня уже настало время, чтобы Уфа присоединила к себе Стерлитамак. Надо иметь в виду, что время активности длится недолго, и если мы упустим его, то придется ждать еще лет тридцать.

Мы мало задумываемся о том, что в результате Гражданской войны Уфа была обескровлена и практически разрушена. Крепость была разорена, ворота открыты. В городе практически не осталось чиновников, технических специалистов, интеллигенции, рабочих. Оставалось только деморализованное гражданское население, неспособное к осмысленным действиям. И только превращение Уфы в столицу автономии спасло город, дало ему разумную перспективу, дало импульс для развития на сотни лет вперед.

Мой учитель, великий поэт Мустай Карим, рассказывал о своей молодости, тех годах, когда деревенские люди пришли в город, как они осваивали его территорию, как приняли его дух. Любопытный пример: в оперном театре на спектакле они сперва подсказывали из зала главному герою, где его подстерегают враги, а потом валом ринулись на сцену – помогать, участвовать, жить. Энергия этих людей дала городу новую жизнь, когда после Гражданской войны городской человеческий капитал был практически уничтожен.

Мы должны понимать, что никому на свете не нужны вторая Рязань, вторая Казань. Никому не нужен и город-Макдональдс. Отказываясь от своего наследия, город отказывается от двигателя, от ауры столичности, что в современных условиях равносильно смерти. Короля, знаете ли, делает окружение. Если задвинуть людей, которые считают Уфу столицей, на поверхности окажутся люди, которые Уфу внутренне считают одним из многих провинциальных российских городов, фактически деревней. Кстати, до революции Уфа была практически неизвестным в России городом. Любопытный парадокс: горожане ценят в Уфе свое детство и хотят, чтобы город оставался прежним – тихим, зеленым, патриархальным, зато новые горожане хотят сделать его столицей, изменить в лучшую сторону.

Собственно, ощутимый сегодня недостаток человеческого капитала мы можем восполнить, присоединив к Уфе Стерлитамак, сделав Уфу двухмиллионником, третьим городом России после Москвы и Санкт-Петербурга. Городу нужны свежие силы. Городу нужен рывок. Ведь когда-то и Черниковка казалась краем света, а сейчас это – буквально за углом...

Однако рывок нужен еще и потому, что Уфа, по сути, остается крепостью, пусть стены ее и невидимы. Снаружи она может казаться чудовищным, нелепым, странным, отталкивающим городом именно потому, что проникнуть внутрь нелегко, даже если ты в нем живешь. Стать деятельным, влиятельным участником городских процессов – для этого нужно терпение, для этого нужно что-то сделать для этого города, в конце концов, чего уж кривить душой, – пожертвовать своей жизнью.

Потому что в Уфе человек живет не в миллионном городе, а в своей социальной группе – большой семье или коммуникативной деревне, которая хорошо если достигает полусотни-сотни человек. Возьмем хоть писателей, хоть архитекторов – все знают друг друга многие годы, редко у кого есть достаточно компактный круг друзей и знакомых помимо своей профессиональной среды. И такая ситуация наблюдается во всех сферах жизни – от политики до строительства, от литературы до торговли. И поскольку все друг друга хорошо знают и считают практически членами своей социальной семьи, то никто никогда не признает талант и уникальность другого, они нивелируются практически родственными связями. Кто же считает своего брата или отца гением? Да никто. Вывод отсюда прост: современная уфимская коммуникация, несмотря на большой возраст города, продолжает сохранять черты сельской культуры, недооценивающей в своей среде роль личности и сопротивляющейся реформированию. Преодолеть это возможно, например, ежевосьмилетней ротацией кадров.

И здесь я должен посмотреть в глаза молодым архитекторам и сказать им вот что: ваши деды и отцы отдали свои жизни этому городу, здесь вы получили свое первое профессиональное образование. Для чего? Чтобы отряхнуть их прах со своих ног, чтобы признать их жизнь и все, что они делали, ошибкой? Чтобы признать Уфу адом на земле и разбежаться со всех ног во все стороны, теряя родовые имена, язык и свою сущность, становясь на ходу чужими?

Или вы все же попытаетесь проникнуть за стену и почувствовать гений этого места? Этот героический и драматический выбор – за вами.

Но что же видим мы, те, кто внутри? Что движет нами здесь и сейчас?

Рассмотрим ритм жизни города подробно, внимательно вглядимся в него. Главное в нем – созерцание, пристальное всматривание в окружающую природу, мимоидущую жизнь. При таком выборе ритма жизни рождается ритм города, при котором на людей производят впечатление только сильные чувства, сильные эмоции, мощная фактура жизни и действия.

При низменном отношении к жизни такой человек устремляется в бунт, как говорил Пушкин, бессмысленный и беспощадный, при высоком отношении к жизни – он становится сотворцом, он становится соработником.

Такой ритм присущ опере, и оглядываясь назад, на историю, мы видим, что она сохранила для нас действительно мощные фигуры с яркими чувствами, яркой жизнью. Собственно, именно этим объясняется то, что в Уфе первым делом стала развиваться музыка, затем живопись. Не случайно и первая в России опера была написана человеком, который вырос в Уфе, не случайно именно в Уфе был признан талант Федора Шаляпина.

Собственно, уже можно сделать вывод, каким должен быть наш город, как его нужно развивать. Уфа должна проявить себя как город-опера, город – оперный театр. Южный въезд – это огромная сцена, Черниковка – производственный цех, Сипайлово – галерка, Нижегородка и Затон – рекреации. Парадный подъезд – аэропорт, массовое строительство жилья –в поселках вдоль трассы Уфа – Стерлитамак. Только мощная фактура, только роскошь и излишества. Любое серое здание это преступление против города. Следует учиться у художников, шире привлекать их к работе. Сам город должен стать их мастерской. По всему городу должны быть рассыпаны максимально изолированные от городского шума островки для созерцания, мини-парки, рекреации. Единый городской ритм, перекрестные рифмы, единый шрифт – ничто не должно выбиваться из образа города-оперы, города – оперного театра.

Тогда благодарный гений места расправит свои крылья и даст нам самое благодатное и самое редкое чувство – чувство огромного прекрасного дома, где люди вместе ощущают красоту, гармонию, уют, чувство течения счастливой полноценной жизни в самом лучшем месте на земле.