Были когда-то и мы рысаками

2. Таким был сборник мелкой прозы Горбуновой с подходящим, «прикольным», намеренно семантически пустым, названием «Вещи и ущи». Рецензируемая книжка — сборник рассказов «Конец света, моя любовь» - в дополнение к мелкому лирически-прозаическому бисеру содержит еще и раздел произведений, так сказать, с социальным уклоном. Книга в целом, а «социальный» раздел особо, уже вызвали множество хвалебных откликов. Известные критики называют сборник Горбуновой чуть ли не главной книгой этого литературного года. Да уж, год, как видно, не задался...

3. Раздел «Против закона» (9 небольших рассказов) представляет из себя стилизованный под мемуары (простые, короткие фразы; перечислительная интонация — потом пошли туда, потом сюда и т. п.) рассказ о нескольких годах жизни девушки-подростка. Которая в конце прошлого века по доброй воли связалась с плохой компанией, потом прожженными неформалами, даже — о ужас! ужас! - на некоторое время поступила в ПТУ. Но потом, на радость семье, выправилась и закончила с отличием философский факультет. В этих описаниях нет попытки избыть некую подростковую травму (и слава Богу, а то надоело читать такое). Они сродни воспоминаниям о своем якобы «хулиганском детстве», характерными для прозаиков-мужчин горбуновского поколения (и тех, кто немного старше). Пишущие парни, понятно, вдохновлялись Лимоновым куда больше, чем собственной реальной жизнью. Как оказалось, могут всем этаким гордиться и дамы.

4. Благо, ровным счетом ничего по-настоящему драматичного в рассказах Горбуновой не происходит, и вызвать шок они могут разве у тех, кто в 15 лет не портвейн по закоулкам пил, а Оскара Уайльда в подлиннике читал. В их сегодняшних охах и ахах слышится прямо-таки зависть. А вообще читать про закидоны довольно противного подростка и скучно, и досадно. Взять бы ремня, да и вразумить, чтобы маму с бабушкой слушалась. Тут, впрочем, есть феминистская подкладка, тоже по новой моде. В последнем рассказе книги, «Память о рае» те же события собраны в одном тексте, с упором на генеалогию. Такое реальное примечание к собственным историям.

5. Что касается остальных рассказов книги (разделы «Бар «Мотор» и «Иван колено вепря») то это ловко написанные миниатюры преимущественно в жанре «городских страшилок». Есть остроумные выдумки. Но, увы, авторскую волну в этом разноголосом эфире не разобрать — забивают чужие голоса в диапазоне от Нила Геймана до Людмилы Петрушевской (ее — особенно в рассказе «Брошена на землю»). В этом смысле «хулиганский», стилизованный раздел и правда интересней. Вот цитата (это когда героиня уже стала студенткой, но все еще не прочь уйти в отрыв): «Настя беспощадно экспериментировала над своим телом и психикой. Ей казалось, что она что-то вроде воина, солдата, для которого эта ежедневная трансгрессия, своего рода непрямое самоубийство – трудная и неприятная работа, но это путь к победе над царством энтропии и смерти, в которое она была заброшена, и его законами. Она хотела телесного экстаза, неотделимого от духовного опьянения, хотела, чтобы плоть стала воплощением божественного логоса, дионисийского начала, той абсолютной невыносимостью, от которой все пути культуры стремятся увести к выносимому. Карнавальное измерение и народная смеховая культура были интересны Насте именно как инобытие Диониса в роли горохового шута со всеми смеховыми обрядами и культами, дураками, великанами, карликами и уродами, скоморохами, божбой, клятвами. Весь этот смех как будто оправдывал тело, словно заставляя осознать физиологически-телесные рамки, и именно этого оправдания так не хватало Насте». Как говорили в годы моей юности - на БАМ! Чтобы глупости забыть. Ибо нефиг свое …. за философию выдавать.

РЕЗЮМЕ: Рассказы Горбуновой, лишенные серьезной, а не ритуальной, опоры на социальное, что в историческом, что в современном изводе; компилирующие известные много лет мотивы и голоса — неплохая забава для автора и легкое чтение для читателя-интеллигента. Но...«Природа дарования Аллы Горбуновой по-настоящему уникальна. И именно эта уникальность позволяет ей порождать тексты настолько отличные от всего прочего и вместе с тем безошибочно узнаваемые, укорененные в толстом культурном субстрате и в то же время написанные словно бы с чистого листа — так, словно всей предшествующей традиции не существует”. Это не я с ума сошел. Это так о рецензируемой книжке критики пишут. Просто смешно, право. А по мне, так и стыдно.

Михаил ГУНДАРИН