Любимое кино: «Внутренняя империя» (2006 г.)

Дэвид Линч: «Фильм – это фильм, в нем есть много абстракций и свой внутренний смысл, который не облечь в слова. Само кино – это прекрасный, совершенный язык, вполне годный для коммуникации. Каждый пусть найдет свой ответ. Поэтому я предпочитаю воздерживаться от комментариев. Представьте себе, что имеете дело с книгой, автор которой умер, и спросить не у кого. Считайте, что меня просто нет».

С расчетом, что нет единой «реальности» и способа интерпретации творчества Линча, его фильмы склонны обладать небывалыми свойствами сложной головоломки. Если предыдущие его работы можно подвести к некоему абсолюту в плане смысла – да и то, вероятно, это произойдет поверхностно – то «Внутренняя империя» представляет собой практически «открытую математическую задачу», над доказательством которой будут биться многие. Зритель, собирающий этот монструозный кубик Рубика, заметит, что собрать его идеально не получится: несколько квадратов, собирающихся на сторонах, все равно не того исходного цвета. Не исключая и факта, что полного единения нельзя никак достичь, так как, вероятно, создатель изначально не делал стороны идеально совпадающими по цвету.

Потому фильмы Дэвида Линча многократно пересматриваются, и раз за разом могут открываться новые смыслы, находиться элементы, не замеченные в первый раз. Фильм каждый раз смотрится по-другому. «Внутренняя империя» – из разряда многоуровневых, с невероятной сложной структурой, в которой можно затеряться, словно в зеркальном лабиринте. И кстати, это фильм, на котором многие зрители почему-то засыпают (по крайней мере, я слышал от знакомых много таких историй), но это далеко не значит, что кино скучное. Но само по себе выглядит удивительно, как подмена реальности действует даже по ту сторону экрана, когда, заснув, кто-то видит свою версию фильма Линча, а просыпаясь, может подумать, что весь фильм и вовсе ему приснился.

Во «Внутренней империи» Линч снова возвращается в страну грез – в Голливуд, где по сюжету актриса Никки Грейс получает роль в фильме, который оказывается ремейком так до конца и не снятой картины, к тому же еще и проклятой. Если первый час Линч ведет по рельсам данного сюжета, то на следующий зритель и вовсе перестает понимать, что происходит: кино и реальность сливаются воедино; повествование идет эпизодическими кусками, иногда даже не имеющими прямого отношения к сюжету; образы; пугающие загадки; герои говорят полную околесицу; ситком с кроликами…

«Маленький мальчик вышел погулять.

Открыв дверь, он увидел мир.

Переступив порог, он отбросил тень.

Так родилось зло».

Линч в этот раз запрятал ключ к разгадке шифра настолько глубоко, что его можно и не найти. На этот раз синего ключа и коробки, прямиком из «Малхолланд Драйв», ждать не следует. Можно уподобиться стандартным и простым объяснением, что актриса заигралась настолько, что потеряла связь с реальностью и собой, но не будем столько малословными, ибо все не так просто, как это кажется поначалу. Для Линча не существует идеальной реальности, так как она у каждого своя. Каждый смотрит на мир через собственную призму, которая, отражаясь, может влиять на мир другого человека. И подобная рекурсия и есть эта самая реальность, которую тоже кто-то смотрит, словно телефильм. И плачущая девушка у экрана телевизора, чей образ периодически появляется на протяжении всего фильма – и есть тот зритель, что удерживает иллюзорный экранный образ персонажей, который исчезнет или станет жить своей жизнью, когда их перестанут смотреть. Слои грез наслаиваются друг на друга, подобно тому, как переключают каналы на пульте управления, удерживая свое внимание на самых разнообразных сюжетах и образах. Но это только одна грань и моя собственная интерпретация линчевского фильма, которая, конечно же, далека от того, что напридумал сам Линч. Пересмотрев фильм в третий раз, я открываю потенциал его дальнейшего пересмотра с расчетом, что буду разгадывать его всю жизнь, а потому, он мне наиболее любим тем, что наименее понятен. По «Внутренней империи», как и в целом по фильмам Дэвида Линча, можно написать целую монографию, благо, всегда есть целый ураган мыслей в голове, которую хотелось бы привести в некий единый порядок, но цели написания монографии по Линчу у меня сейчас не стоит, хоть я и упускаю целый ряд знаковых деталей, которые следовало бы рассмотреть в контексте разбора фильма, но это уж как-нибудь в следующий раз.

Примечательна деталь, что Линч впервые пересаживается на цифровую непрофессиональную камеру, которой часто фиксируют семейные хроники и знаковые моменты жизни. Если Ларс фон Триер снимает некий аналог реальности с помощью субъективной камеры, то Линч добивается невероятно страшного эффекта, снимая иррациональную реальность, искажая образы персонажей крупной съемкой и пользуясь преимущественно естественным светом, благодаря чему многое погружается во тьму и размывается пикселями. Для меня этот фильм намного страшнее тягучего по атмосфере «Шоссе в никуда», но там много и забавных моментов (часто забавных из-за абсурда происходящего). Для «Внутренней империи» Линч воспользовался полной свободой: снимал, что хотел и сколько хотел, сам писал музыку и монтировал, сам управлял камерой и сам же выпускал фильм на экраны.

Экран мерцающего телевизора в темной комнате производит свет, откуда может прийти и зло. Или вообще что угодно, главное – смотреть и не давать растворяться той реальности, которую видишь, ровно до того момента, пока душа не пожелает освобождения от иллюзий. «Внутренняя империя» – это страна, где мы все живем, если, конечно, пожелаем там жить…

Р.S. Внимание! От финальных титров под песню Нины Симон «Sinnerman» можно испытать катарсис!

Егор ОКУНЕВ