Негасимый свет "планеты Шостакович". Часть первая

«Я буду работать, не покладая рук, в области музыки, которой я отдам всю свою жизнь». Так твердо Шостакович высказал жизненную и творческую позицию в своем «Жизнеописании» и остался верен ей до конца. Такие искренние и убедительные слова мог сказать только человек с глубокими идейными убеждениями и силой воли. Да, именно таким был Шостакович. Открывая в себе те или иные черты характера, мы, как правило, стараемся эту похожесть отыскать в наших предках. Откуда это в нас?

Говоря языком Владимира Спивакова, настоящая личность формируется тремя главными обстоятельствами: это наличие таланта, затем наши корни и жизненные уроки, в которых главенствующее место занимает культура. И, наконец, большие препятствия, требующие концентрации внутренней энергии для их преодоления. Композитору повезло – ему достались гены борца, созидателя, новатора от его прародителей, которые почитались в семье Шостаковичей. Мальчиком он часто с трепетом открывал старый семейный альбом, и с его страниц смотрели на него дед и бабушка – Болеслав Шостакович и Варвара Шапошникова. Именно с них и начинаются истоки формирования гражданской позиции будущего музыканта. Родители часто рассказывали об этих сильных людях, их мужестве и смелых поступках, служивших примером и образцом в семейных отношениях.

Мятежная юность Болеслава и Варвары пришлась на шестидесятые годы девятнадцатого столетия. Это время Чернышевского и Герцена. Покушение на царя, дело Каракозова, аресты, ссылки… Трудно сказать, как сложилась бы судьба молодых людей, встретивших и полюбивших друг друга, если бы не случай.

…Поздним вечером Болеслав спешил домой. Вдруг он услышал шум, топот ног, полицейские свистки и внезапно увидел выросшую перед ним нелепую фигуру в женском одеянии. Каково же было его изумление, когда «женщина» заговорила мужским голосом. Не дав молодому человеку опомниться, беглец стал торопливо объяснять, что он бежал из тюрьмы, за ним гонится полиция, ему негде скрыться, и он просит помощи. И ни минуты не раздумывал Болеслав, услышав имя незнакомца – Ярослав Домбровский! Легендарный польский революционер, участник восстания 1863 года, кумир всей молодежи… И вот теперь его судьба была в руках случайного прохожего.

Ярослав Домбровский стал в будущем генералом Парижской коммуны, а Болеслав Шостакович попал в охранку, и в двадцатилетнем возрасте был сослан на поселение в Томскую губернию как виновный «в укрывательстве осужденного на каторжные работы государственного преступника Ярослава Домбровского». Никогда Болеслав не раскаивался, что оказал помощь и содействие этому выдающемуся человеку. Варвара Шапошникова, решительно связавшая свою жизнь с революционным движением и повторившая судьбу многих русских женщин, добровольно последовала за мужем в Сибирь. Всем детям они старались дать самое лучшее воспитание и образование, а сына Дмитрия (отца будущего композитора) отправили на учебу в Петербургский университет. Закончив его, он получил диплом инженера-химика. Здесь, в северной столице, Дмитрий Болеславович встретил свою любовь – Софью Кокоулину, занимавшуюся в консерватории по классу фортепиано и вскоре ставшую его женой.

Родившегося 25 сентября 1906 года мальчика назвали в честь отца, Дмитрием. Он рос в атмосфере любви и уважения друг к другу. В доме постоянно читали, звучала музыка в исполнении матери. Может, поэтому Митя не торопился играть сам. Ведь те ощущения и настроения, которых просила его душа, он получал сполна. В своих записках позднее он скажет: «Музыкой начал заниматься девяти лет. До тех пор ни влеченья, ни охоты заниматься не обнаруживал». Вероятно, в нем долго шла не видимая ни для кого работа по осмыслению музыки, и подготавливался тот эмоциональный взрыв, который проявится позже в его сочинениях.

Мать настояла, чтобы Митя учился игре на рояле: устроила его на известные тогда исполнительские курсы Игнатия Гляссера, чья методика была основана на «сухих упражнениях» и вызывала скуку и сопротивление начинающего пианиста. Тогда Софья Васильевна отвела его к профессору консерватории Александре Розановой, у которой училась сама. В 13 лет Дмитрий поступил в Петербургскую консерваторию сразу по двум отделениям – фортепиано и композиции.

Все так хорошо и удачно складывалось в жизни молодого человека, но совершенно неожиданно от пневмонии умер отец. Дом осиротел, не было средств к существованию; чтобы выжить, нужно было работать и матери, и сыну. Горькая потеря перестроила весь их жизненный уклад. Теперь кормилицей в семье стала музыка. Студент консерватории Дмитрий Шостакович устраивается на два года тапером в немое кино. Из вечера в вечер, глядя на экран, он иллюстрировал за разбитым пианино «движущиеся картины», отражая «бремя страстей человеческих» подходящей по «эмоции музыкой».

Эта работа сыграла положительную роль в его будущем кинематографическом творчестве; он научился понимать специфику кино, что и привело к сотрудничеству с молодыми, но очень перспективными режиссерами Леонидом Траубергом и Григорием Козинцевым. В результате их многолетнего содружества на экране появились «Подруги», «Одна», «Человек с ружьем», «Король Лир». Но работал он и со многими другими режиссерами: С. Юткевичем, М. Калатозовым, Ф. Эрмлером, Г. Александровым. Так получилось, что последний фильм композитор сделал с режиссером своей первой картины, Григорием Козинцевым. Они начали в конце 20-х годов с «Нового Вавилона», признанного теперь шедевром экспрессионистского кино, а в 1964 г. закончили «Гамлетом». Примечательно то, что Шостакович стоял у истоков первых звуковых фильмов, каковым явился «Встречный» с его знаменитой песенкой:

Но мало кто знает, что создание этой музыки имеет свою предысторию. Восемнадцатилетний студент консерватории летом отдыхал в Донбассе по приглашению близких друзей своих родителей. Об этой малоизвестной странице биографии Шостаковича сообщает Е. Порядкова, урожденная Сасс-Тисовская (газета «Советская культура», 1987 г.). Ее отец Борис Андреевич был страстным меломаном, испытывавшим благоговейное отношение к Дмитрию. Главный инженер содового завода Сасс-Тисовский был известен тем, что в то время разрухи, гражданской войны он по случайности нашел брошенные вагоны с оборудованием для производства карандашей и открыл фабрику, где охотно трудилась молодежь. И Митя из окна своей комнаты видел, как «по гудку к проходной завода идет толпа рабочих, и среди них – веселые, кудрявые работницы». Может быть, через восемь лет, сочиняя свою знаменитую «Песню о встречном», он вспомнил это прохладное утро в Донбассе?!

…В 20 лет Шостакович закончил консерваторию. В это время историк музыки Болеслав Яворский пишет профессору Николаеву: «Дорогой Леонид Владимирович, в феврале или в марте в Варшаве состоится пианистический конкурс, шопеновский. Я бы хотел, чтобы среди русских пианистов участвовали Софроницкий и Шостакович. Им нужно показать себя международной критике».

Конкурс был организован в 1927 г. в связи с открытием в Варшаве памятника Шопену. После предварительного прослушивания в Большом зале Московской консерватории отобрали четырех музыкантов: Льва Оборина, Григория Гинзбурга, Юрия Брюшкова и Дмитрия Шостаковича.

Поляки должны были признать, что лучше всех исполняет Шопена «москаль». Но козырная карта досталась пианистам Льву Оборину и Григорию Гинзбургу, ставшим лауреатами, – Дмитрию Шостаковичу достался лишь почетный диплом. Это ставило крест на блестящей и доходной международной пианистической карьере. Значит, нужно было искать другие источники заработка – сочинение музыки.

В биографии Шостаковича наступает кризисный момент, когда тема денег в его сознании становится ведущей. Из его писем Льву Оборину читаем: «Денег нет совсем. Полное безденежье»; «…деньги весьма и весьма нужны для нас»; «…не смог тебе отправить до сих пор письма из-за отсутствия средств на предмет покупки марки».

Тут-то его и спасала работа на «Ленфильме», особенно в переходный период, когда Великий немой заговорил, и почти во всех звуковых фильмах (а их, по подсчетам композитора, более 30) зазвучали партитуры Шостаковича.

Именно при Сталине расцвела советская киноиндустрия, основной целью которой было идеологическое воспитание масс. Сталин сам любил кино, с удовольствием смотрел все новые работы и знал их создателей поименно. Без просмотра и одобрения вождя ни один фильм не мог выйти в прокат.

Счастливым билетом в этой лотерее стало для двадцатишестилетнего музыканта участие в кинокартине «Встречный», выпущенной в 1932 г. к 15-й годовщине Октябрьской революции. В этом фильме речь шла о встречном плане, выдвинутом рабочими турбинного завода для ускорения сроков изготовления мощной турбины. Но в этом производственном сюжете есть и лирические эпизоды, в которых звучит ласковая песенка «Нас утро встречает прохладой». Эта мелодия стала первой советской песней, слетевшей с экрана. Стихи сочинил знаменитый тогда поэт Борис Корнилов, но в 1935 г. его зачислили в «антисоветчики», арестовали, и он погиб в заключении. Песня Шостаковича уверенно продолжала свой путь, но уже без имени автора текста. По достоверным сведениям Соломона Волкова, автора монографии о композиторе, ее пели во время войны бойцы французского Сопротивления, а в США, с новыми словами, она называлась «Объединенные нации».

И Сталину очень понравилась эта песня, полная энтузиазма и молодежного задора. По-видимому, он оценивал масштабность дарования музыканта, его творческий гений. Шостакович был нужен: он мог писать «реалистическую музыку», «но… при условии, если им руководить».

Таким образом, работа в кино и любимая вождем крылатая «Песенка о встречном» стали для ее создателя «охранной грамотой».

Вершиной раннего Шостаковича является гротескно-юмористическая опера «Нос» (по одноименной повести Гоголя), написанная свободным музыкальным языком, удивляющая эксцентричными вокальными, инструментальными и театральными эффектами. В тот же период были созданы Первая соната и «Афоризмы» для фортепиано, балеты «Золотой век», «Болт». В 1932 г. композитор завершил оперу (на текст Лескова) «Леди Макбет Мценского уезда», которую назвал трагедией-сатирой.

В 1930 г. Самуил Самосуд продирижировал оперой «Нос», в 1934 г. осуществил премьеру «Леди Макбет». В январе 1936 г. этот спектакль посетил Сталин. Опера шокировала диктатора резкостью музыкального языка и эротизмом сюжета. Его реакция выразилась в статье «Сумбур вместо музыки», напечатанной в «Правде» от 28 января. А 6 февраля уже появилась публикация «Балетная фальшь», в которой критиковался балет молодого композитора «Светлый ручей».

Сталин решил навести порядок в своем придворном театре, и в ходе кампании по борьбе с «формализмом» балет и опера Шостаковича, в которой он «прошел мимо требований советской культуры изгнать грубость и дикость из всех углов советского быта», были осуждены и исключены из репертуара. Публичное унижение, угроза ареста, предательство друзей поставили его перед необходимостью выбора новой жизненной и творческой стратегии.

После разгромных рецензий о новых опусах, которые расценивались как «музыкальное хулиганство», где автор «перепутал все звучания», многие сочинения надолго исчезли из культурного обихода страны. Дмитрий Дмитриевич вынужден был отменить назначенную премьеру Четвертой симфонии (впервые она прозвучит только через 25 лет), «Леди Макбет» (в новой редакции под названием «Катерина Измайлова») будет возобновлена в 1963 г., а опера «Нос» увидит свет рампы лишь через 44 года (за год до смерти композитора).