В Старом городе Евпатории. Часть первая

Утро. Вагон медленно покачивался и ровно рассекал воздушное пространство Кубани. Пассажиры спали. Вчера днём вагон походил на гудящий улей, а сейчас была разлита тишина. Я пыталась писать, вернее, собрать мысли воедино. Под стук колёс не только спалось, но и думалось хорошо.

За окном проплывал кубанский пейзаж: огромное жёлтое поле подсолнухов. Они, словно солдаты в строю, повернули свои солнечные головки к светилу в едином порыве. Строй ладный, в один рост, никто не выбивался из ряда. Загляденье, как на параде!

Рядом мужчина похрапывал, как будто и не покидал родного дивана. Чуть дальше от него маленькая девчушка уже проснулась и отправилась на утренний моцион по вагону. Мама и бабушка, по очереди, держали её за руки, а она старательно вышагивала по полу.

Я почувствовала аромат кофе, верный признак наступившего утра. Солнце уже заглядывало во все окна поезда. Взору открывались необозримые поля. Кубань – житница России. Колосился зреющий хлеб, волны колосьев мирно накатывались одна на другую.

А вот и посадки винограда показались. Будет хлеб, будет вино из винограда – жизнь продолжается! И так на душе стало тепло, а в вагоне – уютно и радостно. На остановке в Тамани встретились наш и идущий в Москву из Симферополя поезда. В нашу сторону из окон противоположного поезда улыбались пассажиры, россияне, граждане одной могучей страны.

Я ехала в Евпаторию (Гёзлёв), чтобы с головой окунуться в историю. В историю города, в историю России. Почему в Евпаторию? Крым нельзя не любить! Он – в наших сердцах, потому что в истории Крыма отразились история нашего многонационального народа, жертвенность его души, взаимоуважение и взаимопонимание между людьми разного вероисповедания.

***

Малый Иерусалим, Старый город будоражили моё воображение, вызывали непонятные образы, исторические ассоциации. Я была готова встретиться с историей лицо в лицо, понять её и благословить!

Мне повезло. Моим пристанищем в Евпатории стал Степовой переулок, а он входил в границы Старого города. Я ликовала в душе! Ещё бы жить в самом сердце Евпатории и, что называется, на ощупь почувствовать историю.

Не успев приехать, я сразу же отправилась бродить по городу. Меня окружали старые дома, в основном, одноэтажные. Со временем появились двухэтажные здания, а это уже технический прогресс пробивал себе дорогу.

Дома были сложены из камня и имели светло-кремовый цвет, такой неприметный, невзрачный, как будто постройки хотели спрятаться от чужого глаза. И в этом просматривалась историческая преемственность: стены в Средневековье белили.

Высокие, глухие заборы. Оно и понятно, застройка преследовала защитную функцию: уберечь жителей от набегов захватчиков.

Я рассматривала дома, гладила камни, и мне казалось, что история нехотя, с опаской, приоткрывала свои тайны. Улицы Степовая, Училищная, Лётная, Красноармейская кружили вокруг центра и плавно переходили в одноимённые переулки. А ещё были переулки Ломаный, Типографский, Банный. Незаметно и легко было заблудиться в этом уличном чертополохе.

Я шла по одной улице и не догадывалась, на какую потом выходила. А то вдруг оказывалось, что я обнаруживала себя опять на этой же улице. Представляю, каково было налётчикам и завоевателям в прошлом! В этом уникальность и исключительность Евпатории, сумевшей сохранить себя как средневековую восточную крепость.

Параллельно с размышлениями о хрупкости бытия меня не покидало чувство, что люди здесь вели устроенную и благополучную жизнь как в прошлом, так и в настоящем.

Улицы мостили булыжником, плитками, и они продолжали служить сегодня и в таком виде. Старина выглядывала из каждого угла улочки закрытым двориком, лепным украшением на доме. У того дома сохранились черепичная крыша и труба кирпичная. А к другому дому прилепились сарайчики. Их с улицы не видно, нужно заглянуть вовнутрь. Дальше по улице крепко стоял дом, украшенный барельефом из цветов по наружной стене. Выпуклые цветы чётко и контрастно смотрятся на белёной поверхности. А там – даже крупная ваза с цветами.

***

Я вышла на улицу Биржевая. Название говорило само за себя. На этой улице располагался Доходный дом евпаторийского городского головы Семёна Эзровича Дувана (1870-1957) с видом на Каламитский залив Чёрного моря. Строители дома запечатлели дату постройки: 1908 год.

В квартирах дома селились гости города, доход от найма шёл в городскую казну. Сам же Семён Эзрович проживал в одноэтажном флигеле во дворе.

Дом удивлял своим массивным внешним видом. Трёхэтажный он был похож на крепость, но с элементами современной времени декоративной архитектуры: выступающие прямоугольные колонны, модерновые балконы, барочный декор в виде масок женщин с пышными развевающимися волосами, львиных морд с гривами, мужского лица с усами и бородой. Да, величественная основательность дома как основательность жизни!

И в этом была своя правда! Как мне объяснили, фамилия «Дуван» в переводе с караимского языка обозначает «правитель». Он правил благоустройством города, делая это по совести и разумению с 1906 года. Благодаря Семёну Эзровичу замостили почти все улицы Евпатории. Он построил Центральную электрическую станцию, железную дорогу, Публичную библиотеку, школы, больницы, театр, православную церковь во имя пророка Илии.

При Дуване пустили по городу трамвай, и он до сих пор двигается по маршруту, предложенному им же в 1914 году. Благодаря стараниям представителя караимов Евпатория (не сомневаюсь, что сказалась его принадлежность к этому народу, о котором пойдёт речь дальше) начала превращаться в «русскую Ниццу». Жизнь в городе стала развиваться с такой скоростью!

Я застыла на месте, не могла отойти от дома. Он меня приковал к себе, словно хотел донести боль владельца. Семён Дуван с семьёй покинул Евпаторию и эмигрировал во Францию после революции 1917 года. А ведь город с благодарностью назвал одну из улиц его именем ещё при жизни головы и не пожалел об этом. Время притушило боль, а светлая память о деяниях этого замечательного человека продолжает жить в последующих поколениях евпаторийцев.

Часть дома представляла собой жилую часть. Смена времён и поколений не помешала течению жизни. Современный формат использования зданий позволил отдать дань уважения и греческому населению побережья Чёрного моря, поселившемуся здесь в незапамятные времена.

В другой части дома находился Туристско-информационный центр «Керкинитида», услугами которого я воспользовалась впоследствии.

Евпатория помнила тот период, когда здесь располагался греческий город-полис. Керкинитида возникла в VI веке до н.э. Классический город-полис процветал как суверенное государство, способное противостоять врагам. Военное ополчение гарантировало защиту жителям от внешних посягательств. Атлеты принимали участие в Олимпийских играх. В Керкинитиде чеканилась монета, торговля шла бойко и успешно. Но то были античные времена.

***

Напротив исторического дома уносилась в небо знаменитая мечеть Евпатории – Джума хан Джами 1552 года постройки. У меня перехватило дыхание. Шестнадцатый век! История раскрылась полностью и бесповоротно для меня.

Мечеть основал хан Девлет Гирей. Династия Гирей правила с 1428 по 1783 годы. Мечеть была статусной. В «пятничной мечети» восемнадцать крымских ханов давали присягу на верность. Османская империя пришла на полуостров, как ей казалось, навечно. Потому и имела место характерная застройка улиц Старого города Евпатории. Что-то похожее я наблюдала в Бахчисарае, где позднее окончательно обосновался крымский правитель.

Труд османского зодчего вызывает только глубочайшее уважение. Ходжа Синан строил мечеть в течение двенадцати лет. Использовался камень ракушечника, а для несущих стен – известняк. Мечеть представляет собой куб, геометрически строгий и лаконичный. В размерах – Р 30Х30, высота 22 метра, высота минаретов 36 метров. Мечеть имеет четыре входа.

Духовный храм, как и людское население этих мест, претерпел множество испытаний. На долю города выпали годы процветания, когда кипела торговля и текла спокойная жизнь; войны, когда лилась кровь и на глазах людей не просыхали слёзы. Мир праху ушедшим поколениям! Мечеть выстояла, и продолжилась жизнь! Акации и можжевельник укрывают мечеть сегодня от холодных ветров, создавая уют и тишину для мусульман.

***

Недалеко от мечети в городском парке замер в поэтическом озарении Ашик Омер. К своему стыду скажу, что я не знакома с творчеством крымского поэта средневековья. Он жил на стыке двух веков с 1621 по 1707 годы. Как я понимаю, это лицо известное в крымскотатарской литературе, но и не чуждое для мировой поэзии.

Поэт много путешествовал по миру, а в преклонном возрасте вернулся в родной город и обрёл вечный покой. Скульптор изобразил Ашика Омера в национальной одежде, играющим на музыкальном инструменте – саз. На постаменте написаны слова: «Я из Гёзлёва, Омером наречён, В книгу судеб лик мой свято занесён, Я возник из капли, с долей обручён Жить в раю, куда Всевышним поселён».

Слова поэта заставили меня оглянуться назад. Уже за плечами часть жизни. Хорошо ли, плохо ли прожита?! Но главное, что ещё есть время что-то подкорректировать, сделать то, на что всегда не хватало времени.

Необходимо познакомиться с наследием Омера и других поэтов средневековья. Мы упускаем многое из неведомого прошлого, из копилки житейской мудрости, из жизненных позиций и установок предшествующих поколений из-за стремительного бега сегодняшнего дня. Нам бы следовало уделять больше времени на размышление, раздумья.

***

Да, прогулка по Старому городу стала для меня познавательным занятием, наполненным философским смыслом. Ещё больше исторических открытий я сделала на территории караимских кенасс. Караимы, немногочисленные по количеству, но значительные по вкладу в развитие городской жизни в Евпатории и удивительные в своём отношении к этой самой жизни, помогли разобраться в перипетиях человеческих судеб.

Подворье караимских кенасс (Большая кенаса – 1807, Малая – 1815) в Старом городе – это умный дом с внутренним двором, как бы мы сказали на сегодняшнем сленге. Всё здесь продумано и отредактировано на долгой исторической основе. Я вдруг поняла, что во всём разнообразии земном присутствует зерно разума.

И ещё. Куда бы я ни приехала, я видела могучую поступь России, шагающей по миру. Это особая радость! В Мраморном дворике установлен памятник Александру I в ознаменование посещения им кенасы.

Памятник представлял собой мраморную стелу, на вершине которой крепится двуглавый орёл золотого цвета, ниже надписи на русском и караимском языках в овалах, украшенных листьями священного дуба.

У меня самой с детства было необъяснимое чувство трепетного отношения к дубам, возможно, из-за раскидистости ветвей и размеров деревьев. Так вот, поискав информацию о караимах в интернет-пространстве, я обнаружила, что дуб являлся священным деревом у хазар. Это так в качестве лирического отступления.

Надпись на стеле гласила: «Императору Александру I В ознаменование посещения синагоги ноября 1-го 1825 года. От евпаторийских караимов сооружён в 1851 году».

Стела в стиле позднего ампира является оригиналом, а орёл – это уже современная копия. Изначально двуглавый бронзовый орёл с расправленными крыльями держал в когтях яйцо.

Александр I Павлович был одним из самых почитаемых среди караимов монархов. Он внёс существенную поддержку в жизнь малочисленного народа. В его правление было принято решение о выделении земли под строительство кенасс. Отдельным специальным указом караимам даровалась привилегия владения землёй. Владеть землёй значило иметь голос в политической жизни.

Николай I продолжил традицию оказания протекции караимскому народу. В 1827 году караимы получили освобождение от рекрутской повинности. Сопоставляя эти факты, я вдруг пришла к выводу, что караимы – это своя история России, как у тех же казаков, например. Но караимская история не противоречила российской, а стремилась быть в её русле и даже в авангарде, сохраняя при этом свою уникальную культуру жизни.

Окончание следует…