«А что, любимый, соберем рюкзак…»

Согласитесь, человеку просто необходимо иногда менять панораму за окном. Как? Отправляться в путешествия, пусть даже короткие – на выходные дни.Сразу скажу, что наша небольшая семья предпочитает активный познавательный отдых с небольшими расстояниями и расходами.

Поэтому из дальних маршрутов мы выбираем Крым, а из ближних – походы по югу Башкирии, на шиханы, весенние и летние сплавы по рекам или восхождение на гору Иремель. Этим летом мы побывали на горе дважды: в июле водили родственников, приехавших из Новосибирска, а в конце августа отправились снова, так, для души, вдвоем с мужем. Обычно мы путешествуем с компанией, но друзья по разным причинам не смогли пойти, а мы рассудили, что 30 с лишним лет совместной жизни – это гарантия совместимости.

Выехали ближе к обеду в пятницу, чтобы до темноты прибыть в поселок Тюлюк, что в 50 километрах от города Юрюзань, и встать лагерем на привычном месте у речки Карагайки. А в субботу с утра без проволочек выйти на маршрут, потому что восхождение в нашем возрасте за 50 может занять от шести часов до девяти и более. Многое зависит от погоды и физического состояния. И вот мы уже поставили палатку на сухой полянке под соснами, из трубы самовара повалил вкусный смолистый – от шишек – дымок, запустили в закипевший солдатский котелок кучку овощей для щей… И осознали вдруг, что держим в руках синюю птицу счастья, которая прилетела к нам сама и клюет из наших ладоней простой благовещенский хлеб под мерное журчание чистой горной речушки.

Восхождение

Ночью по палатке то и дело пробегал дождь, но утром в верхушках сосен проглянула синева, и мы решили не возвращаться в поселок, где можно было нанять «уазик», дабы сократить путь. От поселка до горы и обратно получается 24 километра, по каменистым тропам на высоту 1582 м над уровнем моря. Решили, что несколько дополнительных километров, – это, конечно, существенно, но мы справимся, и сразу двинулись по дороге от места стоянки у разрушенного мостика на Карагайке. То и дело нас обгоняли груженые пассажирские «буханки», ведь только им подвластны до предела разбитые дороги с валунами и озерами грязи. Хотя конкуренцию местным водилам иногда составляют отчаянные туристы на наших могучих и скромных «нивах», а также крутых «японцах». За два часа, наконец, добрались до кордона, где дежурный в избушке с резными окошками отметил нас и выдал два билета по 60 рублей за прохождение на территорию природного парка. Судя по журналу, к 11 часам утра «шлагбаум» прошло уже триста человек.

На кордоне, украшенном разными деревянными скульптурами, стоит столбик с отметкой «6» – столько еще нужно пройти, чтобы достичь вершины. Что же, с Богом.

Тропу то и дело обхватывают обнаженные корни деревьев, словно мифические змеи, по наущению Зевса задушившие Лаокоона и его сыновей. Потом на тропе вырастают валуны, и путь можно преодолеть лишь бесконечными прыжками (или переползаниями) с камня на камень. Хорошо быть молодым и легким, а если на плечах груз прожитых лет, а на талии – лишние килограммы… Зато их точно станет меньше!

Отдыхая на поляне – конечном пункте доставки туристов, приметили высокого, басовитого мужчину, прибывшего с группой молодежи и с собакой. Парни сняли с багажника машины тяжелые рюкзаки – идти с ними в гору.

– А где стоять будете? – поинтересовались мы.

–У «кафе», там я тридцать лет назад столик сделал, до сих пор людям служит, охотно объяснил восходитель.

– А, это на Карагайке, там еще баня и купель? – уточнили мы.

– Я там однажды двадцать дней был с группой детей, – на лыжах горных катались. А было это в конце мая, начале июня… До этого ездили в Саяны, а тут узнали, что и у нас на Иремеле бывает возможность кататься до лета… Сейчас с моим другом ведем на гору сыновей …

Я спросила имя нашего собеседника, надо же знать, кто сделал замечательный стол. Так вот, зовут его Андрей, из Сатки, один из наших старых уральских горнолыжников. Мне знаком еще один, постарше – Анатолий, до сих пор ставит на лыжи новичков в Завьялихе. Книгу для них написал. Кстати, и я с ним покаталась в прошлом сезоне, когда с друзьями ездили на эту «горнолыжку». Хотелось обрести больше уверенности после травмы.

Тропа тем временем уходит все выше. Дойдя до мостика через Карагайку и углубления в реке – купели, не стали нарушать нашу давнюю традицию: окунулись в хрустальную, ледяную воду. Сразу стало легче идти.

Путь на Иремель сродни ритуалу. Идут люди навстречу, с горы, здороваются. Попутчики, обгоняя вас, словом перекинутся – всех гора как-то сближает, объединяя в один поток желающих достичь вершины и тех, кто уже ощутил сладкий ветер победы.

Где же он, следующий столбик? Почему его все нет?! Кажется, что уже 10 километров прошли, а на столбе – лишь следующая цифра 5. Как все-таки прав Альберт Энштейн!

Видим, что в природном парке все же что-то делается для восходителей. Огораживаются муравейники. Привлекают внимание деревянные скульптуры. На поваленных деревьях гладко стесан верхний край – отличная скамья, присаживайтесь. Проходим вдоль каменной речки – курумника. Красота! Повод сфотографироваться. Погода хорошая, торопиться незачем. Но чем выше тропа, тем ощутимее ветер. После отметки «2» начинается плато, простор, восхитительные виды на хребты. Под ногами тундровая растительность. Вот и ягодки пошли – можжевельника, брусники, голубики… Черники только не было в этом году. А в прошлые годы трудно было оторваться – паслись, как ежики, по всему склону.

И вот он, крайний столбик с цифрой 1! Перед нами «кабан», или стог, или огромная перина. Издали – серый монолит, вблизи понятно, что это груда огромных камней, по которым, как муравьи, ползут разноцветные букашки – люди.

Решаем не идти в лоб, как основная масса восходителей, а чуть правее, к Жеребчику, так называется прилегающая к «кабану» гора. С его «спины» тянется к вершине Иремеля еще одна тропа, более короткая. По ней начинаем свое восхождение. Навстречу – пожилая женщина в сопровождении близких. Здоровается, желает удачи.

– Сколько Вам лет? – не удержалась от вопроса.

– Семидесяти еще нет, 68, – отвечает дама. Есть, к чему стремиться!

Желали и ей удачи и здоровья. Карабкаемся вверх. И вот уже самое верхнее плато. В середине июля здесь стояли озерца воды, по краям которых цвели чудные незабудки, крупные, ярко-синие. Их уже нет. И вода высохла. У вершины, украшенной флагами и яркой порослью лент, толпятся люди, слышатся какие-то возгласы и песнопения.

– Что это? – удивляется муж. А я шучу:

– Это они нам скандируют: «Римма, Виктор – молодцы!»

Как я поняла, это национальное турагенство «Урал- батыр» записывает на камеру сюжет о своем пребывании на горе. Люди о чем-то шумят и хором поют куплет из народной песни «Уралым». Красиво, конечно, но когда дублей 15, и каждый громче предыдущего… Все-таки, это святая гора. Я, например, хотела услышать свои любимые «свирели» в песне ветра, голос горних храмов… Наконец, «батырцы» удалились, но кто-то из них еще спел у самой вершины русскую песню, бодрую и позитивную.

Тем временем, погода начала портиться, гору окутали серые вихри, брызнул дождь. Сделали мы несколько фото, съели шоколадку «Путешествие»… Ну что, назад? Прощай, вершина, мы здесь снова побывали! Оглянувшись, увидели, что группа ребят идет с флагом СССР и тащит с собой бюст Ленина.

– Вы что, коммунисты? – спрашивают у них. Смеются. Водружают бюст и фотографируются. И не лень было поверженного вождя затаскивать… А кому-то, на субботнике, придется его уносить, не менее пяти килограммов гипса (увы, сакральность формы исчезла, осталось лишь голая материя).

На спуске случилось еще одно знакомство. Высокий седой человек с бородкой и волосами, убранными в хвостик, вдруг притормозил на ходу и обратился к Виктору с вопросом: «Что привело вас на Иремель?».

Общительный Витя кратко рассказал, что с будущей женой познакомился и подружился в зимнем походе на эту гору. И о том, как мы здесь отметили тридцатилетие совместной жизни – невеста в фате, свадебный букет – все, как полагается. И вообще, любим мы это место – за красоту, к тому же, говорят, это «незакрытый пуп земли».

Оказалось, что наш собеседник, Аркадий, – из Ижевска, инженер, выпускник Казанского авиационного института, и это расширило тематику разговора, ведь Виктор – тоже авиатор. Пройдя с нами еще с полчаса, он все же подступил к главной цели знакомства – просветительской, насчет здоровья. Посоветовал прочитать книгу «Живое питание» Арнольда…, дай Бог памяти, Эрета. Похоже, действительно полезная вещь, особенно, если сравнивать наши комплекции.

И вот опять Кордон. Отметились, что все нормально, вернулись. Узнали в окошке, что за этот день снова было более семисот человек, если считать и детей, с которых денег не берут. Спросила между прочим, а на что идут эти денежные сборы?

Дежурный без лишних слов подарил мне июньский номер журнала «Табигат», где писалось на эту тему, и не удержался, посетовал, что деньги со всех пропускных пунктов (а их четыре – еще со стороны Белорецка и Учалов), уходят наверх, по его мнению, в дирекцию парков, а на местные нужды совсем не остается: «Вот поставили сруб, хотели сделать теплую избу с печкой, чтобы туристы зимой могли греться. Так денег не можем дождаться, чтобы крышу закрыть. А ведь дожди…».

Вот на такой «бюрократической» ноте покинули мы Кордон. Проглядев статью в журнале, написанную мутным юридическим языком, поняла, что оплата разрешения на вход в парк – это такая дань в бюджет за красивую природу. А сама гора на реабилитацию после антропологического налета получает назад крохи. Но теплый домик для туристов, я думаю, все же появится. Идея ведь хорошая. Хотя этот сруб, возможно, сгниет.

Дойдя до поляны с машинами, мы попросились на «уазик»: хотелось засветло вернуться на стоянку, поставить самоварчик, обустроить ночлег.

…Ночью были звезды. Прямо над нами зависла Кассиопея, и одно из светил созвездия все мигала, словно посылала какой-то сигнал. Витя предположил, что, наверное, ветка сосны качалась, но я точно знаю, это была история, описанная еще Лермонтовым: «И звезда с звездою говорит». Или с нами, жителями Земли. Речка Карагайка всю ночь вплетала в наши сны бесконечные сюжеты, подслушанные у сосен и камней, у самого Иремеля. И эта история гораздо богаче и древнее нашей, человеческой.

Новый день подарил нам Ларкино ущелье. Но об этом – в следующий раз.