От горы Саит-тау до предгорья Алатау. Часть вторая
Все новости
ВОЯЖ
31 Июля 2019, 18:04

Летние впечатления о планете... Айгир

Как это было: вспоминаем поэтический фестиваль «Уфа-Айгир» 2017 г. Не летают туда самолеты, и с трудом добирается авто... От станции «Инзер» по однопутке в одном вагончике-плацкарте мы презабавно и лихо прокатились до горного приюта «Айгир». И в пику приятных ощущений, а то и приключений, нам сразу в нос бьет елейный запах неулыбчивых туристов. Те, в свою очередь, уже разогрелись на солнышке, что спешит «ко сну». И непривычная толкотня локтями, спинами. Что поделаешь, вагончик один, а нас «мильен» желающих отдаться в ласковые руки природы. Отчасти дикой природы.

Все мы тут туристы со своими большущими чемоданами, саквояжами. Мне чудом удалось присесть на краешек топчана, но все же был сильно прижат ногами одного загорелого господина в широкополой панаме цвета «хаки». Посему удобство превратилось в невыносимое неудобство, хотя бог с ним... Терпимо! Да и ехать всего двадцать с маленьким хвостиком. Над окном лихо прыгала минутная стрелка на круглых с серебряным ободком часах.
Темнело! Нас «Айгир», тот, который горный приют, не встретил с духовым оркестром, и хлеба с солью никто не подносил. Лишь тишина сонная, вальяжная, кружась вокруг, поцеловала нас едва-едва в щечку. Воздух горный, насыщенный чистотою вгонял малость меня в сон. В глазах уже бегали глюки-закорюки, видать усталость после долгой дороги брала свое. Нас сразу распределили по комнатам. Одна часть приезжих гостей и «истоковцев» ушла в дом «Черничной горы», в избушку на курьих ножках, а другая в коттедж – «Белый дом». Я попал в Канаду. Ну, не туда, конечно, в другую часть полушария, так сказать, в Северную Америку, а в нашу комнату двухэтажного коттеджа. Просто двери обозначаются не цифрами в привычном их понимании, а англоязычными странами, городами в виде географических карт. Потом уж кто-то шепнул, якобы когда-то был детский лагерь по изучению английского языка. – А кто тут из Канады? – звучал вопрос вдруг. – Так это мы! – ответил Борис Курчатов и хитро улыбнулся.
Утро туманное, утро пряное... Я и Курчатов встали неприлично рано: я по привычке своей старой, а он, как он утверждал, вообще не спал. Мы, как ранние пташки, соизволили прогуляться со своими «фоторужьями». Туман серый с молочным оттенком сползал с горы Малый Ямантау и скалы Ханифа к самому подножию. Позади слышно было как бурлит неумолкаемая речка Айгир. Ее шум очень похож на шебуршание проливного дождя. Эти чарующие «шлепающие» звуки хочется слушать вечно... или взять с собой домой, упаковав их волшебным образом в свою большую сумку, как сувенир, как памятку. А река бежит, перетекает от одной ступеньки к другой... от камешка к камешку. Многие камни заросли зеленым шелковистым мхом, они чем-то похожи на малахитовые шкатулки. Мы с Борисом прошли мимо «черничного домика» и через калитку вышли к «Айгирке» и всласть нащелкали кучу изумительных кадров. Трава под ногами хлюпала от избытка влаги – утренняя, знаете ли, роса. Побродили немножко. На самой тропинке к речке на папоротниковых листьях нам попалась паутина, которую поначалу нам не хотелось тревожить, рвать. Я сделал пару фотографий, но, к сожалению, мой «фототелефон» не осилил макросъемку наитончайшую. И в сердцах стер, утилизировал размытые неправильные кадры. Эх! По возвращению к своему жилищу нас встретили два пса Рексик и Шарик, и что сногшибательно, оба пса разной породы, но одинакового окраса, словно братья-близнецы. И к нам с Борисом со своей добротой. Глаза их умасливались, и как бы просили «Эй, дай чего-нибудь вкусненького!» Марианна в платье красном с оборками, стоявшая у веранды, одарила нас своей милой утренней улыбкой. Тоже ранняя пташка!
И гости славные, они из других миров... Цвет, медь, бронза, в профиль велик ихлик. Немножко слов о них. Салават Вахитов – кинорежиссер со своим багажом мечт возвышенных, благородных. И большой фильм, что разрушит льды в человеческих душах, спешит он снять, доснять. И «Канны» ему в помощь! Голос его очень тих – так несколько раз подметила хозяйка приюта. Он все три дня мучился с телефоном, пытаясь дозвониться до своих родственников. И ночью он не сходил с веранды и сон не шел к нему. Но сигнала нет и нет. Михаил Придворов – детский поэт из Челябинска. Мяучий-примяучий, и живет в банке со сметаной. Бывал в лесище и не трогал он ужасных зайчище. И любит чудовищ, что едят хлеб с колбасой и мыску, что без буквы «Ш». И кызики в тазике плавают у него, и крокодил с больным жевалом на коврике лежит. Вот такой он из Челябинска детский пиит! Александр Радашкевич – поэт, эссеист, переводчик. Вечер. Суббота. У потухшего костра сидели мы всей компанией на круглых чурках и с серьезными лицами вслушивались... Лица были не просто серьезными, с неким уплывом в даль, за горизонт. Стихи лились водопадом, рвали на лоскуты суетную обыденность. Это был вечер Александра Радашкевича. И когда он читал, по небу, неестественным образом, текли облака: то замедлялись, то шустрее двигались к своей таинственной цели. Я обратил внимание, что Айдар Хусаинов тоже поглядывал на облака, тоже уловил нечто тождественное. Когда прекрасное, сплетенное из слов, фраз встречается с природой, наверно, происходит эстетический взрыв, или иными словами, вынос мозга, души за пределы вселенной. Выскок в другою галактику. В Туманность Андромеды, в Большое Магелланово Облако.
И танцовщицы в алых юбках руками всплеснули... Около десяти вечера все дороги вели к костру. Нарубили поленьев, лучину для разжигания костра. На небольшом столике поднос со стаканчиками, упаковки сока и вина. Конфеты – мешок для детей и что-то еще... К часу «М» все уже сидели и поглядывали на разрастающиеся языки пламени. Читали свои стихи, пока не совсем стемнело. Понравилось, проникло в глубину сознания (таки въелось) формульное изречение Галарины: «Поэты делятся на поэтов большой драмы, на поэтов малой драмы, на поэтов – создателей вселенных». Верхушка поэзии, вершина! Пикником, и поклонниками огня верховодил в шляпе соломенного цвета предводитель, можно сказать, вождь Айдар Хусаинов. По такому случаю, в его руках был длинный шест... посох. Пекли картошку в углях. Закусывали сыром Parmesan, хлебом c копченой колбасой-нарезкой, и сок томатный придавал особое послевкусие. Так и хотелось сказать: «Жить хорошо! А быть у костра еще лучше!» Но гадкий, предательский дождь, что вдруг соизволил явиться – порушил наши дальнейшие планы на ночь.
Все прекрасное – несправедливо, что имеет свое завершение! Уезжать не хотелось, жутко не хотелось: назад в городские пыльные свои оковы, тюрьмы. Назад к своим проблемам. На недельку бы, пожить в этих сказках Бажова, Афанасьева. Вдыхать живые каменные цветы. И слушать стук кузнечный горного мастера Данилы. Вкушать неумираемые легенды об Инзере и Айгире, о зайчатах – некоторые из них стали кроликами, а кто-то выбрал свободу лесную. И где же моя свобода?! Эх! Айгир!!!
Алексей ЧУГУНОВ
Читайте нас: