Крепость Актау. Часть вторая

Царь хармадов

Рамгун, несмотря на немолодой уже возраст, имел статный вид, ширины его грудной клетки хватило бы на двоих, лицо его было красиво, глаза горели, как жаркие угли, что придавало ему свирепый вид. Мало что могло устрашить его. Он достаточно долго пожил на этом свете и много повидал, и это давало уверенность в том, что он делает все, что должен и делает это правильно. Тем самым ведёт свой народ к процветанию.

Но сейчас мысли в голове Рамгуна смешались. Он встал перед большим камнем, стоящим посередине. Упал лицом вниз, коснувшись изображения солнца с расходящимися в разные стороны лучами. В эту минуту краешек самого огненного шара показался над горизонтом. Царь повернувшись к нему, склонил голову, наклонился ещё ниже в поясе, словно принимая от солнца заряд новых сил.

– Да, священное божество, верим в тебя и уповаем на тебя, воздаём вечную молитву во славу тебя... прошу, вечно свети нам своими лучами, радуй нас своим теплом, пусть хватит его нашим детям и детям детей, что останутся после нас на семь поколений, а после ещё на сорок, и ещё на сотни поколений... Услади нас своей благодатью!

Рамгун стоял так до тех пор, пока величественный в своей красоте огненный шар не вознёсся полностью над линией горизонта, стал красным и горячим.

Тяжесть с его души немного отлегла. Когда он подошёл к своему дому, жена протянула глиняную чашу, наполненную до краёв тёплым козьим молоком. Рамгун не спеша и с удовольствием проглотил молоко, вытер рыжие усы и ласково похлопал по спине жену Замбилю, смотревшую на него большими чёрными глазами словно степная лань. Замбиля с довольной улыбкой опустила голову.

Вскоре пришёл прорицатель. Он с большим почтением поклонился предводителю общины, и после ответного приветствия Рамгуна, присел на корточки. Рамгун начал свою речь так:

– Ты мой верный прорицатель. Я доверяю тебе и до сих пор твои слова не обманывали нас. Во многом благодаря тому, мы не совершали ошибок. Слава нашему божеству, сменились вот уже много лет и много зим, как я правлю в этой стране, и все это время население наше прибывает, и мы спокойно живём на нашей родной земле. Так было до нас и пусть так же будет после...

Жрец, одетый в пёстрые одежды, весь увешанный птичьими перьями, звериными когтями, клыками хищников, молча и внимательно выслушал весь рассказ повелителя от начала до конца. Затем взял в руку висевший на шее тотемный камень с изображением солнца, приложил ко лбу, на грудь, так несколько раз.

– О, Великий падишах! Глава наш и Хранитель рода! Несокрушимый сын божества. Твой сон не сулит нашему народу ничего хорошего. Горе вижу, горе... Что бы я сейчас не напророчествовал, ты волен поступать так, как сам решишь.

– Говори, все равно говори!

– Вижу, случится великое противостояние. И прольётся много крови... И придёт судный день. Отчего-то разгневалось божество. И падёт на нас его гнев...

– Что нам делать, оракул? – Рамгун в неистовстве схватил за грудь и встряхнул предсказателя своими сильными руками.

– Надо будет принести жертву! Сегодня же! Когда Огненный шар перевернётся с правой стороны на левую. От каждого из пяти родов пусть приведут самых сильных красных буйволов. Перед лицом главного идола зарезать буйволов. Кровь их, посвящённая Огненному шару – нашему божеству, должна излиться на алтарь.

– Что ж, пусть милость божества воздастся тебе и твоим близким...

...Вскоре на центральной площади города стал собираться народ. Посреди площади на перекладине висит толстый медный щит. По пояс обнаженный глашатай, палкой с круглым набалдашником на конце пять раз отрывисто ударил в набат.

Данк, дынк... данк, дынк...

Это был самый тревожный сигнал. Каждый, кто его слышал, даже те кто не мог слышать, должны явиться на главную площадь. Значит, будет важное объявление, важное для всей общины.

Жаждущий конь не успел бы напиться за то время, как площадь уже заполнилась людьми. У каждого сословия есть своё определённое место: старейшины-аксакалы садятся полукругом в самом центре. За ними стража падишаха, воины. Немного позади них встали плотной толпой остальные сограждане, женщины и мелкая ребятня.

Как только Рамгун, его сподвижники и стража заняли свои места, глашатай в последний раз ударил в набат и зачитал обращение предводителя общины:

– Предводителю нашего народа, падишаху Рамгуну сегодня во сне явилось послание нашего божества и сейчас он огласит вам своё слово!

Рамгун сегодня не был одет в боевые доспехи, также при нем не было оружия и потому соплеменники чувствовали себя спокойно. Он вышел вперёд и поднял вверх правую руку.

– Народ мой! Сегодня Тенре – наш Огненный Бог послал мне плохую весть. Вижу я, нам угрожает большая беда. Мы должны сделать жервоприношение Огненному божеству! Сегодня никто не будет работать. Как только огненный шар перевалится с одной стороны неба на другую, возложим нашу жертву к главному жертвенному камню, насытим алтарь кровью быков!

К концу его речи в толпе послышался глухой ропот, однако слово предводителя – закон. Даже если кто-то сомневается или колеблется – и тот побоится издать лишнего звука.

Собрание на этом завершилось. К полудню, возле главного камня, установленного между пятью камнями поменьше – символу единства пяти родов уже привязали самых крупных красных быков, выбранных из стада. Пока, готовясь к ритуалу жертвоприношения, пятеро мясников натачивали свои длинные ножи, наполняя всю округу звуками вжик-вжук, вжик-вжук, внезапно со стороны Актау появилась огромная чёрная туча. В мгновенье ока, она тихо, крадучись расстелилась над землёй, закрыла солнце, набросив покрывало тьмы и зарождая в сердцах тревогу. Огненный шар исчез из виду, словно скатился обратно за горизонт. Загремели раскаты грома, замелькали, заиграли всполохи мечей огненных молний. Народ приник к земле, воздевши руки к небу.

– Достопочтимое божество! Не гневайся! Не трать напрасно свой огонь. Мы твои верные рабы. Если мы чем-то разгневали тебя, прости нас. Не лишай нас своего милосердия...

Небесные силы, словно призадумавшись, ненадолго затихли, но затем ещё сильней обрушили с высоты мощь стихии на маленьких, беззащитных людишек. Небо будто разверзлось над их головами. Засверкали копья молний. Где-то совсем близко разразился гром. Когда люди, трепетавшие от страха, открыли глаза, все увидели, что от удара молнии раскололся надвое старый дуб, запахло горелой древесиной. Вокруг были разбросаны щепки и куски коры.

– Уфф! Ух!! Ударил в наше священное дерево...

– Почему же не в каменного идола? Ведь раньше огненный шар всегда бил в камень и отскакивал от него. Вот это да! Что за новое чудо? Только бы не наслал нам ещё худшей беды...

Лицо Рамгуна потемнело, но он как стоял прямо, держа руки сложенными на груди, так и застыл в таком положении, только немного склонил голову вперёд. Из этого состояния его решился вывести оракул.

– Предводитель пяти родов... Раскол нашего священного дуба – тоже плохой знак. После жертвоприношения надо будет собрать старейшин родов, аксакалов и спуститься в каменный склеп, воздать отдельную молитву божеству воды.

Рамгун ничего не ответил, только дал знак, рукой выражая согласие. Оракул передал глашатаю решение предводителя.

Жертвоприношение

Прошло столько времени, сколько кукушка успела бы прокуковать, а огромное чёрное облако, нагнавшее страх и тревогу, уже ушло в сторону гор, и ещё немного спустя совсем исчезло, словно растворилось в воздухе.

Снова послышались удары в набат. Начался ритуал жертвоприношения. Двух первых быков мясники подтащили, схватив за рога, к специальному помосту, построенному из брёвен, зажали их головы между двух столбов. Всего лишь одним взмахом мясник вонзил длинный нож прямо в горло и тут же перерезал гортань. Кровь хлынула фонтаном на жертвенный камень, окрасив его в алый цвет. Остальные быки, предназначенные к жертвоприношению, чуя запах близкой смерти, беспокойно заревели, переступая копытами. Несмотря на то, что они были связаны крепкими верёвками за рога, пехлеваны* едва удерживали их.

Вскорости все пятеро быков были повержены и лежали на земле, послужив жертвой огненному божеству. Весь народ, собравшийся вокруг священного камня – Сынташ, воздел руки к небу, вознося молитвы своему огненному богу Тенре. Каждый из быков, принесённых в жертву во славу благополучия пяти родов, был тут же освежёван. Их кишки развесили на деревьях и близлежащих камнях. Таким образом воздавалась справедливая доля зверью, птицам и прочей живности, обитающей в округе. Этот обычай как было заведено по традиции, исполняли, бегая кругами, женщины и дети. Во все стороны от площади растекался суетливый гомон.

Чугунные казаны с мясом развесили на больших треногах – таганах. Под ними разожгли костры. От казанов поднимался вкусный запах варёного мяса. Дети, собаки и прочая живность вертелись тут же возле очагов.

Послышался глухой звук барабана: донк-донк, донк-донк... Барабан, изготовленный из высушенных бычьих внутренностей, туго натянутых на круглый каркас, издаёт гулкий мощный звук, раскатываясь далеко вокруг. Отражается от камней, скал, деревьев и возвращается эхом обратно, приводя в трепет всех обитателей городища. На центр площади выходят несколько старейшин. За ними мужчины помоложе, юноши... Встали в круг, образовав циклически расходящиеся окружности и начали медленно двигаться в направлении солнцеворота. С ускорением барабанного боя стали ускоряться и их шаги. В таком порядке, раз за разом они кружили вокруг центра в завораживающем танце.

__________

* Пехлева́н (перс.) – силач, борец.

Продолжение следует…