Ледокол

Мимо носятся лайнеры, яхты, танкеры, сухогрузы, не считая уже совсем непонятных фрегатов, крейсеров и авианосцев. А я – маленький кургузый ледокол, похожий на большой буксир, нелепый на большой воде. Возможно, картинка типическая для многих видов деятельности, претендующей на творчество. Не только для ледоколов, но и для плоскодонок, байдарок и прочих плавучих средств.

Вопрос в том, как самому перестроить себя под требования открытой воды (возможно ли?), как понять простор, в который вышел, как плыть не по течению, а к той цели, ради которой пустился в плаванье.

Опять же, стоит осознать, какой лед ты колол и где: для коктейля? На дорожке к детсаду? В колодце? На вечной мерзлоте? Это нужно для оценки «назад» и для понимания своих возможностей.

Ну да, о том же: чего стоит твоя цель? Если чего-то стоит, если формы твоего корабля позволяют не опрокинуться, а двигатель не устал, остальное не имеет значения. Доплывет.

Начать стоит с момента осознания себя ледоколом и осознания окружающей косности. Помогала двойная локация: чувствовал прямую вертикальную связь с живой культурой 70-х – 80-х, интересуясь теми обрывками, которые доходили до провинции: журналы, листочки самиздата, радиоголоса. Да, и письма от ребят, оставшихся в Москве, откуда меня быстро вернули в Уфу. И привычка примерять к себе (как руководство к действию? Да просто сопереживание) любую понравившуюся мысль, хоть в ЛГ, хоть в «Новом мире», хоть в стихах неизвестного поэта. Такой прогрессизм. Опора на чужую неуязвимость: они же высказались – и остались в общем поле. И ты высказываешься – по мере понимания окружающего.

Кстати, как и опора на любое чужое умение. Смотришь на обувной фабрике, как мастер штампует на прессе подметки, и примеряешься – сможешь так же, не глядя под руки, танцевать между рычагами и пластами кожи? Основа моего репортерства, как бы актерства – вживание в роль. Будь то сварщик на прокладке газопровода в пустыне, укротитель тигров на арене цирка или ученый-эколог. Раз твой герой может так быстро укладывать кирпичи, значит, сможешь и ты (представить себе…). Что делает человек, которого ты понял, – доступно и тебе.

Отсюда и уверенность в праве действовать «от имени», проламывая слежавшееся, застоявшееся, корочку обычного, задубело скрывающего гной. Я ведь такой же, я защищаю интересы многих – они же явно такие как я! В основном…

Вот и читал лет десять чужое (не только самотек, что-то и нашел), и правил, и ставил в газету стихи и прозу ребят из литобъединения, разговаривал с ними, вникая, почти еженедельно, а потом придумал издаваться вместе, в кассете – несколько книжечек. Границу надо переходить в толпе. В том числе – и границу графомании и литературы. Ну перешли, а там новые границы. У каждого своя.

По этой же экспоненте, примерно, получилась и общественная деятельность, я писал уже – какая, подробно – в «Действительном залоге». Добавлю только, что к концу 80-х я побывал, кажется, во всех 52 районах Башкирии и представлял себе лица их жителей. Верил, что их желания, опасения, надежды не отличаются от моих. Митинги (поначалу – только экологические) это подтверждали, как и другие многонациональные, многосословные, разновозрастные сборища.

Ну а потом, после достижения почти всех экологических целей выяснилась хрупкость этого единства, как и в случае с начинающими литераторами. Хотя, собственно, я и не собирался возглавлять дальнейшее движение, как и – с литсобратьями. Мне бы самому чего ценного написать – относительно высоких примеров. Да и цели общественно-экологического возмущения оказались неисполненными, поскольку закрытие одних предприятий не означало изменение смертельного общего фона. Впрочем, и временное общественно-политическое воодушевление пошло тем же лесом.

Так ведь и в Москве, и в России ближе к миллениуму все пошло по тому же сценарию, и не только у меня. Значит, дело не в остойчивости и предназначении судна или – в пространстве чистой воды...

Утверждают, что в результате обязательного потепления льды вокруг полюсов растают, Севморпуть станет судоходным не хуже пути вокруг Африки. Кстати, и сухопутные границы изменятся. Ледоколы будут вызывать интерес только у богатых коллекционеров. Станет ли от этого легче и честнее?

Слава богу, до этого времени я не доживу.