Бабушка

Такая она была, эта их бабушка.

Все порхала по дому легкая, маленькая. И по лестнице, которая от нас на соседский этаж вела, и по двору. И везде делала что-то. Уж казалось, где и делать-то нечего – а она видит. Пройдет, картинку на стене, Викулей намалеванную, поправит, скрепку подымет, занавеску поправит.

Такая вот она была. Всех любила в доме. И дом на ней держался. Кто в него придет – значит гость, и чай ему со специальной праздничной скатертью положен, и рецепты, пожалуйста, переписать, и пирожки ему в дорогу. А вечерком, когда уставали, садились в карты играть. Викуля наш если проигрывал – плакал. Сначала у него морщился лоб, опускались вниз уголки рта, он еще немного пытался сдержаться, но потом срывался с табуретки и бежал в комнату, откуда доносились его всхлипы.

– Викуленька, – кричала бабушка, – идем к нам. Мы сейчас еще кон сыграем.

Викуля приходил, стыдливо садился, и бабушка начинала ему поддаваться.

– Ну вот, – расстраивалась она, проиграв, – дура я старая.

Викуля пытался скрыть радость, прикрывая ладонью рот.

А дядя Леша вечерком выпивал. Начинал он с пива, потом переходил на домашнюю настойку боярышника, а потом на водку. Тетя Аня качала головой, а дядя Леша говорил:

– Главное в нашем деле – не понижать градус.

Но если дядя Леша собирался перепить (что бабушка каким-то образом безошибочно чувствовала), то есть принять больше своей нормы, бабушка водку прятала. Уж куда – неизвестно. Только когда ее дядя Леша по всему дому искал, спрашивала:

– Да что ты там все ищешь, Леш? – (делала вид, что не знает).

– Бабуль, а где бутылочка моя, не знаете случаем? – спрашивал раздраженно дядя Леша, тоже делая вид.

– И-и, откуда ж мне знать? Засунете вечно все черт знает куда. А я знай!

Такая вот она была, наша бабушка. Да она и не наша была и не их даже. Какая-то общая. Роднящая оттого и нас, и их.

А в доме, когда все разъезжались, такая тишина начиналась, какой не бывает. А бабушка что? Ей страшно, наверно, здесь оставаться-то было на зиму. Хотя дров мы ей уж конечно заготавливали, чтоб много, да еще и с запасом. Да дом-то ведь не живой какой-то делался. Мертвый дом. Ну да что делать? Мы ведь все и так не сразу уезжали. Постепенно. Откладывали насколько могли. А когда каникулы да отпуска кончались, так мы все равно на выходные приезжали и на ноябрьские. Обои ей в доме светленькие наклеили. Они, правда, за год уже истерлись, причем одной длинной полоской. Это бабушка, когда хуже ходить стала, все за стенку держалась.

А зимой, на лыжах кататься, разве не приезжали? То-то уж радости у нее было. И в доме везде свет зажигался. И блины горячие на ту специальную скатерть. И рассказывали ей обо всем. И Викуля наш дарил ей свои совершенствующиеся рисунки, чтоб она их в рамках на стену вешала. Свой вклад тоже... Но потом уезжали, конечно, так ведь не жить же здесь. И в городе – у кого работа, у кого сессия... Ну так мы ей уезжая говорили, чтоб свет везде включала, не жалела, чтоб не страшно. Она кивала себе, улыбалась, что заботимся, а сама не включала, небось, экономила все... Пирожки в дорогу. И смотрит у крылечка вслед, как мы уходим, улыбается и даже не моргает, кажется, чтоб все запомнить, ничего не пропустить. Для воспоминаний это ей.

А у нас сердце кровью, мы уж даже и не оборачивались. Ну так что ж? Она же, бабушка эта, она ведь и не то чтобы наша, она больше ихняя бабушка все-таки была. Пусть бы уж им было за нее стыдно.

Да она и без нас порхала все. Удивляла, когда возвращались, чем-нибудь. То покрывало новое связала, то ковер из наших пальто старых драповых сшила. И не остается ничего. Все идет в дело у нее, любой остаток.

А когда по лестнице вверх-вниз да во двор ей уже ходить тяжело было, так она этих ковров и пледов уйму навязала и сшила. И куда нам столько? Только Викуля все радовался. Ему для его собачки коврик получился самый красивый и яркий, с аппликацией. Она еще легче да меньше стала, эта бабушка. А вот только порхала уже тяжелее. С каждым годом. Сначала во двор перестала выходить. (Ну да летом мы ей с лестницы помогали, в кресло ее во дворе сажали. А без нас-то как? Никак). Потом и по дому ходить почти перестала. Теперь только около кровати своей и убиралась. Сплетет себе из резаных открыток коробочку – для ниток. Или повыше и с ручкой – для расчесок. Все вязать да плести, ну да что делать. Викулю же все равно чем-то занимать нужно, иначе он так просто и будет под ногами мешаться. А так все при деле.

А дому без нее, без бабушки, конечно, хуже. Теперь все, что раньше как бы само делалось, наружу вылезло. Пыль сначала в воздухе заплясала. Позже уже носки запачканные прямо у порога складывали, а чего бы им чистыми-то быть, если мы все в носках да по полу привыкли, а на полу пыль отплясавшая лежит. (Бабушка Викуле раньше говорила, мертвая пыль, вроде прах это, убирать надо, чтоб радость у всех была). Да потом и вообще что-то дела у всех появились. Викуля решил поднажать, да чтоб с красным аттестатом школу кончить – ему приезжать некогда. Тетя Аня с дядей Лешей подались куда-то, кто-то сказал, что в коммерцию. Так что никак и не получалось встретиться летом. То мы приедем, то они. И то урывками, на два-три денька – клубнички там поесть или еще чего...

Только однажды как-то случайно так вышло. Разом приехали все. Обрадовались. А тут еще кто-то вспомнил, не помню кто, что, мол, сегодня как раз день поминок бабушки-то.

Сели все. Дядя Леша посчитал, сколько не виделись. Оказалось, что четыре года. Тетя Аня в уме перепроверила и кивнула. А Викуля, он все сидел, думал о чем-то и когда чай допил, все вынимал стакан из подстаканника, держал в руке и обратно ставил, все чего-то он стакан рассматривал. Так и не сказал за столом ни слова.

А мы еще потом спросили дядю Лешу, мол, бабушка-то она по чьей линии была: по его или тетианиной? Он плечами пожал, перешел на водку, сказал как обычно, что в нашем, мол, деле, главное – не понижать градус.

А Викуля ушел куда-то. По дому гулять. Устал за год, красноаттестатник. Или, может, из-за бабушки. Да уж ведь это давно было. А она, получается, и не наша вовсе была и не их даже эта бабушка. Ничейная какая-то. Странно...

«Истоки», № 10 (272), 16-31 мая 2002. С. 6