Акселерат

Валя Поцелуев еще с детства, начиная примерно с четвертого класса, стал задумываться. И чем старше он становился, тем сильнее задумывался. А через три года, когда окончательно выяснилось, что занятия в школе мешают процессу мышления, пятый класс пришлось бросить.

Началась взрослая жизнь: поиски профессии, поиски дела, которому Валя мог бы посвятить остаток жизни. Таких работ, где большую часть времени можно было бы лежать, почесывать голову и смотреть в одну точку, к сожалению, было не густо, но поиски в конце концов увенчались успехом. Поцелуев, наконец, нашел себя, он понял, что его призвание, его профессия, его любимое дело – быть мужем.

И, надо сказать, женился Поцелуев очень легко, но не все сразу пошло гладко. Поцелуеву довольно часто приходилось увольняться и менять место работы. Женщины любили Поцелуева, но у женщин было много недостатков: одни мало зарабатывали, другие не умели готовить, третьи не ценили мужскую работу... Но особенно безгранично полюбила его пятая жена Антонида, урожденная Кошмарова, с которой он ухитрился прожить с небольшими паузами пятнадцать лет. Энергичная Антонида не мешала мужу думать и только иногда удивленно спрашивала:

– И о чем ты только думаешь, Валя?

И Валентин Иванович, несмотря на солидный возраст, каждый раз краснел, почесывал шевелюру и, глядя в одну точку, бормотал:

– Да тут план один. Но он под угрозой. Неплановая угроза, так сказать... Этого запланировать никак нельзя. Я имею в виду угрозы...

Такие ответы Антониду вполне устраивали. Ей нравились таинственные планы мужа и она, как правило, больше ни о чем не спрашивала.

Но вот однажды Антонида сказала:

– Меня Сережа что-то волнует. Опять круглый двоечник. Учитель говорит, что думает он много, но толку от этого мало. Ты бы поговорил с сыном, а то он, кажется, школу хочет бросить.

Валентин Иванович Поцелуев, несмотря на свою постоянную занятость, встал и отправился в детскую. Поцёлуев-младший сидел на диване, почесывал голову и смотрел порнографический фильм. При появлении отца он выключил видик и покраснел.

– Малыш! – начал Валентин Иванович. – Я хочу поговорить с тобой как мужчина с мужчиной. Я тебе прямо скажу: рано, ох рано ты начал задумываться! Возьми, к примеру, меня. Я тоже был развитой мальчик. И я тоже в каждом классе, правда, не по три, а по два года, но сидел. Однако заметь, в твои пятнадцать лет я уже закончил четыре класса и получил высшее начальное образование. Как ни противно было, а я не отступил, я своего добился! Нет, нет, я понимаю, это очень трудно, но и ты должен меня понять. Сейчас каждый должен не только знать все буквы алфавита, но и уметь расписаться, то есть быть всесторонне развитым человеком... Вот закончишь третий класс, потом четвертый, получишь справку – тогда другое дело. А если и читать научишься, тогда вообще здорово! Женщины любят, когда мужчина читать умеет. В общем, пока держись, малыш, сожми зубы и отгоняй от себя все посторонние мысли.

Малыш, обросший и уже три дня не бритый, слушал отца, смотрел в одну точку, почесывал голову и густо краснел. Валентин Иванович почувствовал, что нотаций на сегодня хватит, умолк и пятясь вышел из детской.

– Надо же! – думал он, прикрывая за собой дверь. – Вылитый я! Прямо две капли воды: и по внешности, и, главное, мысли те же самые! Только у нас видиков не было...

«Истоки», № 7 (197), апрель 1999. С. 12