Все новости
ПРОЗА
28 Января , 17:00

Девочка с большими глазами

Рассказ

Изображение сгенерировано нейросетью
Фото:Изображение сгенерировано нейросетью

Мне пять лет. Я сижу на песчаном берегу реки Самары и с завистью смотрю, как, беззаботно дурачась, купаются в реке мальчишки с нашей улицы. Все сокровища земли я, не задумываясь, отдал бы за то, чтобы научиться плавать. Неподалеку от меня на плетеном из соломы коврике сидит девочка моих лет и большими, зелеными глазами с открытым восторгом и умилением смотрит на купальщиков. Девочку каждое утро приводит на реку маленькая, седовласая старушка. Она с треском распахивает большой желтый зонт и молчаливо сидит с ним за спиной своей подопечной. О девочке известно, что она больна, а зовут ее Лина.

Однажды Лина посмотрела на меня своими красивыми глазами и голосом серебряного колокольчика поинтересовалась: «Вы почему не купаетесь, мальчик?»

Я буркнул что-то невразумительное и, покраснев от необъяснимого стыда, ушел в заросли красного тальника, росшего неподалеку.

Когда мои товарищи вылезли из воды и развалились на песке, я покинул свое убежище и, уводя глаза от умного лица Лины, присел рядом с мальчишками. Наш заводила, он же – самый старший из нас по возрасту, Лилявин Колька, наткнувшись веселым взглядом на меня, сказал громко:

– Знаете, кто дольше всех может пробыть под водой?

– Я! – взвизгнул его братишка.

– Ну сколько ты сможешь? – иронично кривя рот, ухмыльнулся Колька.

– Пять минут, – лихо загнул Колькин братишка и гордо кинул взгляд на зеленоглазую девочку, мол, каково.

– Свистун, – хохотнул Колька, переворачиваясь на живот, – все равно ты больше Валерки-хохленка не сможешь!

– А он сколько? – почти в один голос удивились пацаны, озадаченно лупя на меня глаза.

– Он, – и Колька многозначительно замолчал, выпуская струйку песка из мосластого кулака. – А пока не вытащат!

И закатился в беззвучном смехе. Остальная ватага, оценив хохму, завизжала.

Ее голос, нежный, серебристый, но негодующий, я расслышал сквозь визжащий смех пацанов.

– Зачем вы так, мальчики, вам надо научить его плавать, а не смеяться над ним! Нехорошо это!

– Топор не научишь баттерфляю, – крикнул со смехом Колька и побежал в воду.

Девочка Лина что-то говорила мне успокаивающее и бодрящее, но я уже не слышал, закусив до боли губу, чтобы не расплакаться, вздрагивая плечами от стиснутого в себе рыдания, покатил зигзагами свою автомобильную камеру к городу.

Когда все скрылось за холмистым подъемом, я упал на жесткую степную траву и разревелся в голос. Подойди ко мне кто-либо в ту минуту и спроси участливо: чего ты плачешь, мальчик? – я не смог бы ответить. Я был ребенком и просто не знал ответа. Резкий запах степной полыни притушил мою необъяснимую обиду, успокоил меня, и я, вытерев мокрые глаза, побрел домой.

Всю ночь, ворочаясь в постели, как в огневице, я строил в мыслях решительный план, с нетерпением дожидаясь рассвета, чтобы привести его в исполнение. Только зашумел на кухне примус, и бабушка загремела кастрюлями, я быстро нырнул в свои штанишки с лямочками и с вышитым якорем на накладном кармане и, таясь, выскользнул за ворота. До реки был путь неблизкий – надо было пересечь три улицы, лесопосадку и небольшое поле – выгон. Весь этот пуп я пролетел на одном дыхании, как в горячке. За спиной на железнодорожном вокзале пронзительно свистел маневровый паровоз, и его резкий свист в свежем, рассветном воздухе оживлял безлюдную реку.

На реке клочками лениво курился туман, на противоположном берегу в жесткой стене сабельных камышей крякала дикая утка, хлопая по воде крыльями. Наверху, на обрывистом берегу гремела боталом корова. В окружении всех этих звуков я не чувствовал себя одиноким, хотя был на реке один.

У заводи – она была не шире пяти метров, неглубокой, но достаточной, чтобы мне утонуть – я торопливо разнагишался и с каким-то бездумьем бросился в воду. Река, впитав ночную прохладу, обожгла мое тело стылым холодом, и я, безумея от собственного визга, неистово хлобыстал ногами и руками по воде, забывая дышать. В какофонии собственного визга не сразу сообразил, что стою по пояс в воде у противоположного берега. Когда до меня дошел смысл произошедшего, я издал такой радостный вопль, что услышал с обрывистого берега Самары бешено удаляющийся топот коровы.

Самым тяжелым оказалось плыть обратно. Вера в собственную непотопляемость во мне потихоньку угасала, и животный страх перед водой стал опять гнездиться в моем сердце. Во мне умирала вера в себя.

Я посмотрел на то место, где всегда сидела девочка с большими глазами, и тогда тот, второй, который был во мне – злой и бесстрашный, с прежним безрассудством бросился в воду. Еще раз пять или семь я боролся с заводью, и всегда выходил победителем. Так я научился плавать.

Топая домой по пыльной дороге, восторженно представлял, как удивится сегодня девочка Лина, увидев меня плавающим в глубокой реке.

Гордость за самого себя не давала мне покоя, я то припускался бежать, подымая сандалиями облако пыли, то брел вялым шагом, неумело насвистывая, – в общем, делал все то, что делал бы всякий пятилетний мальчишка, который десять минут назад научился плавать.

В этот день девочка с большими глазами не пришла на реку. Не пришла она и на второй, и в последующие дни.

Проходили годы. У меня поседела борода и уже вышла замуж дочь. Этой осенью, почти полвека спустя с того дня, когда я плакал на жесткой степной траве, я приехал в городок моего детства. Он не изменился, как прежде, был запыленным и оттого скучным.

Навестив могилу бабушки, я выходил с кладбища, бездумно скользя взглядом по серым надгробным плитам. Машинально читал эпитафии, не вникая в них сознанием. Почти на выходе мне попался на глаза мраморный памятник с готическим немецким письмом и арабской датой: «Штрауберг Лина Генриховна, 1955–1960 гг.». Я поднял глаза выше по памятнику и одеревенел. С цветной, фарфоровой фотографии на меня смотрела девочка с большими, зелёными глазами, девочка из моего детства, Она смотрела на меня ласково, с какой-то грустной нежностью.

Безвольно опустившись на крашеную лавочку, я с горечью уронил лицо в ладони.

Подойди сейчас ко мне кто-либо и спроси участливо: что с вами, мужчина? – я не смог бы ответить. Я был взрослый, но, как прежде, не знал ответа.

 

«Истоки», № 9 (361), 3 марта 2004. С. 10

 

Автор:Валерий КОВАЛЕНКО
Читайте нас: