Дождь для огорода

В поздних сумерках Чмокин вышел на середину своего садового участка, перекрестился и поднял глаза к небу.

– Господи, помилуй мя, – загудел он, – за грехи вольные и невольные! Десять дней дождя нет: овощ и фрукт пропадают...

– Кто это? – испуганно сказали в темноте слева.

– «Кто-то?» Кто еще, кроме Чмокина! – недовольно ответил голос вредной Касьянихи, соседки Чмокина с правой стороны.

– Смотри-ка, – удивился третий женский голос, – прям специалист по молитвам. Он верующий?

– Какой верующий! Придуривается, – ответила вредная Касьяниха – он по девкам да по бутылкам специалист, а туда же: «Господи!» – передразнила она Чмокина.

Чмокин все слышал, но продолжал завывать, постепенно повышая голос, как научил его отец Мартимьян:

– Господи, святый, животворящий, сподобь сохранить салат, редиску и лук, не дай закуске погибнуть...

– Он что, на всю ночь заладил? – сказали слева. – Чмокин, прекрати! Детей разбудишь.

– И разбудит, артист! – поддержала соседку слева Касьяниха. – Чмокин, кончай придуриваться, ты здесь не один!

– А может, за Иван Иванычем сходить? – предложил третий голос.

– Господи! – не отзываясь, продолжал гудеть на весь сад Чмокин. – Не оставь своей милостью, дай воды для овощных и садовых культур...

Из темноты появился кто-то большой, приблизился к Чмокину и молча треснул его по спине. Для большего куража Чмокин повалился на колени.

– Ой! – завыл он. – Все стерплю от тебя, Господи! Дай только воды, хоть по паре ведер на грядку.

– Не шуми! – строго сказал голос Иван Иваныча. – Вечером надо было поливать, – и Чмокина опять треснули по спине.

– Ой! Спасибо за науку, Господи! – еще сильнее завыл Чмокин. – Вечером не успел, с делами запутался, – соврал он.

Иван Иваныч выслушал Чмокина и молча растворился в темноте.

– Господи, не оставь меня! – с надеждой вслед ему загудел Чмокин. – Даруй влаги небесной для произрастания...

– ...меня Господом называет, – донесся из кустов голос Ивана Иваныча, – по два ведра на каждую грядку просит.

– Может, он свихнулся? Может, ему «скорую» вызвать? – воскликнули в темноте.

– Какую «скорую», откуда вызвать? – удаляясь, проворчал голос Ивана Иваныча. – Легче несколько ведер принести и полить.

– А может, и правда, девочки? Нас ведь пятеро, или даже шесть...

Прислушиваясь, Чмокин сбавил звук, но потом от радости прибавил.

– Господи, – завыл он, соображая, что если силы небесные сейчас приступят к работе, то надо уж просить по три ведра, и поэтому на ходу поправился: – Прости меня, грешного, не по два, а по три ведра на каждую...

В кустах, засмеялись, однако потом зашевелились: послышалось шуршание шагов по траве и звяканье пустых удаляющихся ведер. А еще через некоторое время рядом с Чмокиным стали появляться не то духи, не то ангелы, похожие на соседок по саду, и со всех сторон забулькала и зажурчала вода, выливаемая из ведер и леек.

– Господи, – уже потише гудел бдительный Чмокин, по звукам определяя, что милость божья распространяется не на все грядки. – Пошли еще пару ведер на салатик за домом и пару – на морковку возле дороги. Не оставь меня...

Чмокин бормотал до тех пор, пока шум воды не прекратился и пока не исчез последний ангел с ведром, после чего, кряхтя, поднялся с колен и пошел в дом.

– Ну что, сын мой, – встретил его вопросом гостивший у Чмокина бывший однокашник, в миру Петя Зажигалкин, а теперь монах отец Мартимьян, – помолился?

– Готово, отец.

– Это хорошо! – одобрил тот. – Теперь жди дождя.

Чмокин с удовольствием потер ладони, убрал со стола пустую бутылку, достал из-под кровати полную и, откупорив, налил в два стакана.

– Зачем нам дождь и зачем ждать? – сказал он. – Я ведрами просил, и не потом, а прямо сейчас.

«Истоки», № 16 (182), август 1998. С. 12