Под флагом цвета крови и свободы. Часть тридцать третья

На Эрнесту было почти больно смотреть: выражение затравленной тоски мгновенно сменялось на лице отчаянием и жгучей злостью и сразу же возвращалось обратно. Отведя глаза от шлюпки, она поверх плеча мужчины с тяжело, бурно вздымавшейся грудью глядела на приближающиеся корабли – и Дойли каким-то новым, обострившимся зрением видел все: и нестерпимые, жаркие слезы, готовые пролиться с ресниц, и еле различимые во взволнованном дыхании задушенные полувсхлипы, и ногти, почти до крови впившиеся в ладони...

– Решайте сами, – глухо сказал он, развернулся и почти бегом бросился на капитанский мостик – туда, где уже шло лихорадочное совещание. Первоначально Джек Рэдфорд решил ускользнуть от преследователей, взяв курс на северо-запад, однако после того, как один из шлюпов перекрыл это направление, путь оказался отрезан. Капитан все еще не оставлял надежды уйти на юго-запад – тяжеловесный галеон, двигавшийся с этой стороны, значительно уступал противнику в скорости, и даже его артиллерия при сохранении дистанции не могла бы сыграть роль; но при таком раскладе встречный ветер грозил оставить команду Рэдфорда без последнего преимущества в этой схватке – стремительности.

Из пяти судов Алигьери лишь шхуна «Кобра» могла составить «Попутному ветру» конкуренцию в маневренности и скорости, но, будучи по вооружению значительно легче фрегата, она вынуждена была сохранять дистанцию и дожидаться подкрепления в виде галеонов. Впрочем, преимущество это было временным, что понимали и Рэдфорд, и Макферсон, и сам Дойли, и все остальные члены команды: открытого боя было не избежать, и в нем «Попутный ветер» был обречен.

– Очень ловко они нам расставили ловушку, – уже безо всякой подзорной трубы наблюдая за маневрами противников, приговаривал Рэдфорд, стоявший за штурвалом. Вид у него был крайне сосредоточенный и спокойный, но никого из окружающих это уже не обманывало: и Макферсон, и Морган, и даже неопытный Генри, невесть как затесавшийся в число совещающихся, выглядели заметно встревоженными. – Уйти на запад или юго-запад нам мешают рифы, на север – ветер, остальные направления они прочно перекрыли и сейчас начнут нас зажимать в угол…

– Что будем делать, капитан? – мрачно спросил рулевой. Джек глубоко вдохнул:

– В прямой бой нам, не зная их сил, вступать нельзя. Поворачиваем через фордевинд, меняем галс и попробуем оторваться от них на запад – там рифы реже и крупнее, они видны издали и не должны так сильно помешать. Если удастся…

– А если ветер внезапно поменяется – в этих широтах такое может случиться каждую минуту? И течение никто не отменял. Капитан, я по-прежнему предлагаю обстрелять один из шлюпов, пока они еще не подтянули все силы, – сиплым голосом вмешался боцман. Морган, зло оскалившись, пихнул его локтем в бок:

– Ага, умник чертов, и с которого ты предлагаешь начать?! Орудийные порты закрыты, сколько у них пушек, мы не знаем – вдруг они нарочно перетащили их на мелкое суденышко, чтобы мы подставили бок? Нам и пары пробоин хватит, чтобы потерять скорость при этаком ветре, будь он трижды проклят!

– Мисс Эрнеста наверняка могла бы рассказать о вооружении судов, – негромко вмешался Генри, и ему одновременно ответили сразу двое.

– Мисс Эрнеста, мисс Эрнеста! Да что она может знать, за два месяца у корабля могли все нутро перевернуть вверх дном – не идиоты же они, чтобы оставлять все, как есть, пока она у нас!.. – зарычал рулевой, однако Джек, подергав себя за правый ус, заметил серьезно:

– Кардинальных изменений они не могли внести – попросту не успели бы. Эрнеста могла бы помочь, если бы она не… Мистер Дойли, где вас носит?! – по тому, как стремительно он повернулся навстречу Эдварду, наблюдательному человеку сразу стало бы ясно, сколь тяжело давалось капитану это напускное спокойствие. – Где Эрнеста?

– Понятия не имею, – буркнул подштурман, но тут же осекся, услышав знакомый голос:

– Я здесь, Джек.

Морено, пожалуй, выглядела не многим лучше, чем в первый день своего пребывания на борту «Попутного ветра», и на щеках ее отчетливо виднелись следы недавних слез – но походка девушки была, как всегда, уверенной, твердой и стремительной, когда она подошла к штурвалу и положила ладонь на одну из его ручек рядом с пальцами капитана.

– Эрнеста, – с беспокойством посматривая на нее, позвал Джек. – Тебе есть, что сказать?

– Та шхуна, что у нас на корме – «Кобра», по скорости почти не уступает твоему кораблю, если бы на ней хватало толковых такелажников. А их было всего пять, и новых, очевидно, не прибавилось, раз до сих пор не поставили бизань, – глухим, странным голосом, похожим на рокот штормовых волн, заговорила Эрнеста. – За ней – галеон «Пеликан», двадцать шесть пушек калибром от четырех до двенадцати дюймов и крен на правый борт до самых шпигатов – на полноценную смену курса уходит до нескольких часов, лавировка слабая, к тому же на нем нет толкового командира. Второй галеон, тот, что с юга – «Морской лев», на нем наши… их основные запасы орудий, но из команды – одни канониры, с такелажем работают они же, абордажников нет вовсе. Вон тот шлюп – «Орел», на нем самые толковые бойцы, но пушек всего шесть, и все они вертлюжные. А вон там, – она указала на северо-запад, – они разместили шлюп «Удача». Он повернут к нам правым бортом; видимо, пушек на левом так и не появилось. Людей там тоже не хватает, но Винченсо мог отправить туда часть абордажников с «Орла». Ты запомнил? – громко и тревожно спросила она. Рэдфорд не ответил: сведя брови, он размышлял, проговаривая наиболее удачные идеи вслух, сплетая из них целую стратегию – быстро, расчетливо, решительно:

– Нужно вырваться из окружения. Галеоны их замедлят – будем держаться вне досягаемости их пушек, угрозы они не представляют. Если мы обогнем «Удачу» с запада… Сколько у него носовых орудий?

– Только два.

– Значит, сохраним дистанцию, обогнем его и дадим залп с правого борта. Если «Кобра» попытается перехватить, пойдем на северо-запад, и там… Как я понял, она – флагман?

– Капитан, это безумие! – обреченно закатывая глаза, прорычал Морган. – Пока мы будем разворачиваться, им только и потребуется, что перекатить часть пушек на противоположный борт – и тогда нам точно придет конец!

– Можно увеличить дальнобойность пушек, – внезапно вмешался тот, от кого этого меньше всего ожидали – Эдвард. От удивления никто из пиратов даже не сообразил одернуть его и объяснить неуместность подобной выходки, наоборот – Джек удивленно переспросил:

– Как вы это предлагаете сделать?

– Так же, как делают в армии: уменьшить пороховой заряд, координировать прицел вручную, перевести стволы в горизонтальной плоскости на расстояние, пропорционально равное… – из присутствующих лишь у Эрнесты и Джека в глазах мелькнуло нечто, похожее на понимание, поэтому подштурман глубоко вдохнул и просто сказал: – Я знаю, как это сделать.

– Хорошо, – переглянувшись с капитаном, ответила преодолевшая свое удивление Морено. – Хорошо, мистер Дойли, действуйте! Мы вам доверяем.

Рэдфорд покосился на нее с выражением крайнего сомнения, но возражать не стал.

– Нужно обогнуть их, пока ветер благоприятствует нам. Мистер Макферсон, сейчас убирайте бизань, крюйс-марсели, крюйс-брамсели и крюйс-трюмсель! Как только перейдем фордевинд, сразу же брасопьте грота-реи, ставьте бизань и ждите моей команды. Мистер Морган, вы будете помогать Макферсону; Эрнеста, ты нужна мне здесь. Ну, все, по местам, с Богом! – решительно пожав руки всем четверым, Рэдфорд снова стиснул штурвал и провернул его сразу на два румба влево, начиная подвод судна под ветер – поворот оверштаг был слишком рискованным и неудобным для парусного вооружения «Попутного ветра».

– Нельзя пропустить переход на галфвинд, – сосредоточенно пробормотал он, кусая нижнюю губу и зорко следя за каждым маневром вражеских судов. – Потеряем ветер – и нам крышка! Знаешь, Эрнеста, я даже буду рад, если твоя привычка перестраховываться поможет мне спасти людей и корабль…

– Даже если сейчас удастся прорвать кольцо и выйти в открытое море, останавливаться нельзя, Джек, – каким-то совершенно безжизненным голосом отозвалась Морено, положив руку на штурвал с противоположной стороны. Рэдфорд на секунду развернулся к ней всем корпусом, забыв о противниках:

– Хочешь осуществить свою месть руками моих людей?

– Сколько еще ты готов будешь прятаться от них? – холодно возразила Морено. – На сей раз мы, возможно, оторвемся – а дальше? Мы должны покончить со всем здесь.

– Эрнеста…

– Здесь и сейчас, Джек! Вокруг нас открытое море, ветер и течения благоприятны, на западе – рифы, которые ты и я уже знаем; нам известны слабости противника, и, что важно, у нас есть план, который может сработать. Это уже намного больше, чем может быть в следующий раз, – глаза Морено возбужденно сверкали, и грудь ее вздымалась быстро и бурно, хотя у внимательного наблюдателя и могло сложиться впечатление, что каждый вздох доставляет ей не слишком острую, но мучительно тянущуюся боль. – Решайся, Джек!

– Ладно, – с силой втянув соленый воздух подрагивающими ноздрями, кивнул наконец Рэдфорд. Сняв одну руку со штурвала, он положил ее поверх ладони девушки. – Рассказывай, что ты предлагаешь?

*  *  *

Заставить подчиняться бывалых пиратских канониров с опердека – тех, что почти всегда ели и спали, не отходя от своих орудий, и начисто не признавали каких-либо советов от остальных в отношении своего драгоценного дела – в любое время Эдвард признал бы такую задачу невыполнимой. Скорее всего, и Джек Рэдфорд был того же мнения, когда отправлял его сюда; ничем другим нельзя было объяснить, по мнению бывшего офицера, такую внезапную сговорчивость. Однако выбора не было, как и времени: оказавшись на опердеке, Эдвард коротко изложил обстановку наверху и потребовал выполнять все его распоряжения.

Многолетняя привычка к повиновению, вероятно, сыграла здесь ключевую роль; остолбеневшие в первую минуту пираты, поняв, что пред ними человек, явно сведущий в их деле, оказались неожиданно толковыми и исполнительными помощниками. К тому же, нависшая над судном угроза не способствовала возникновению недовольных. Уже через четверть часа основная часть орудий, исключая крупнокалиберные – с ними требовалось возиться дольше – оказались разряжены, и теперь канониры спешно вытряхивали из картузов лишний порох. Другие при помощи деревянных клиньев поднимали выше стволы перезаряжаемых орудий – Дойли старался сам проверить прицел каждой из пушек. Двоих мальчишек, ранее возившихся в попытке помочь одинокому одноногому канониру, Эдвард заранее отправил к Макферсону – за ключами от крюйт-камеры и с просьбой прислать ранее отправленных наверх людей: рук не хватало, равно как и ядер и пороховых зарядов. Боцман неожиданно расщедрился, без лишних разговоров выдав и ключи, и полтора десятка мало-мальски способных к работе с пушками людей.

Расчет Рэдфорда и Эрнесты оказался правильным: дожидавшийся подхода всех сил Алигьери маневрировал, не приближаясь к «Попутному ветру» на расстояние пушечного залпа, и не сразу разгадал тактику противника: шлюп «Удача», даром что бывший значительно легче фрегата врагов, продолжал быть повернутым к нему правым, вооруженным бортом. Когда «Попутный ветер», по-прежнему держась на необходимом расстоянии, внезапно начал обход по широкой дуге, на «Удаче» забеспокоились: один за другим прогремели два пушечных выстрела, и все судно заколыхалось, спешно разворачиваемое в попытке защитить открытый левый борт. «Морской лев», «Орел» и находившаяся дальше них «Кобра» также двинулись на перехват соперника, но было уже поздно. Ветер, столь удачно использованный Рэдфордом, мешал шлюпу быстро осуществить смену галса. С «Попутного ветра» видно было, как люди с «Удачи», бросив попытки развернуть судно, направили его наперерез вражескому фрегату – в последней, отчаянной попытке решить дело абордажем. Это были отважные моряки, готовые дорого продать свои жизни, но давать им преимущества Рэдфорд не собирался: за сотню ярдов до предполагаемой линии, с которой можно было бы начать обстрел, канониры «Попутного ветра» открыли огонь.

В пороховом дыму, в грохоте раздававшихся выстрелов, в горячке стремительно перезаряжаемых орудий и отладке многочисленных прицелов Эдвард почти не мог определить, дала ли выбранная им стратегия ожидаемые плоды. Лишь оглушительный рев матросов с верхней палубы, отсутствие ответного огня и то, что он успевал разглядеть через очередной орудийный порт, в который еще не просунулось смертоносное дуло, отчасти говорили ему, что все идет по плану. Но, когда со встречного шлюпа раздался оглушительный грохот и в воздух взметнулся столб ярко-оранжевого пламени, Дойли, возившийся с оборвавшимся откатным талем, даже не сразу сообразил, что произошло.

– Пороховой склад!.. Сэр, клянусь самим Господом Богом, это был он! Мы их все-таки достали, сэр, мы их достали, – охрипшим и совершенно безумным голосом повторял тот самый одноногий канонир, в запале так размахивая своим костылем, что вполне мог зашибить им кого-нибудь. Добравшись до Эдварда, он безо всякого уважения сгреб его в охапку, оставляя черные пороховые следы на одежде и лице; Дойли инстинктивно отшатнулся было, но, захваченный общим ликованием, неловко опустил руку на спину обнимавшего его старика.

Его поздравляли, хлопали по плечу, даже пытались расцеловать в обе щеки в знак уважения – Эдвард, растерянный, уже с ног до головы перепачканный порохом и оружейным маслом, молча кивал всем и каждому, пока не выбрался на верхнюю палубу. Там царило не меньшее воодушевление, но иного рода: шлюп «Орел» стремительно приближался, за ними осторожно следовала «Кобра», а с юга двигался «Морской лев», ощетинившись своими многочисленными орудиями – поэтому матросы, не задействованные в работе с парусами, торопливо вооружались, а на капитанском мостике уже шло новое совещание.

Командный состав всеобщее радостное возбуждение не затронуло совершенно, как Эдвард успел понять, еще только поднимаясь на мостик: у Рэдфорда все так же сосредоточенно и настойчиво блестели глаза, Эрнеста была заметно бледна, хотя и пыталась сделать вид, будто горящие обломки «Удачи» за кормой ее совершенно не заботят, Морган откровенно хмурился, а Макферсон с тревогой следил через трубу за перемещениями врага.

Продолжение следует…