Под флагом цвета крови и свободы. Часть тринадцатая

Глава V. О преимуществах свободы

То утро было настолько ясным и солнечным, что Джек, едва выйдя на палубу, заявил Эрнесте:

– Добрый день будет. Вот увидишь, сегодня точно кого-нибудь встретим!

– Все тебе неймется, да? – понимающе усмехнулась девушка, хлопая его по плечу. Она и сама откровенно тосковала в эти дни полуштиля и затяжного безделья, хотя из гордости и не признавалась в этом. Генри, только выбравшийся из кубрика и жадно вдыхавший с ночи еще прохладный и свежий воздух, не преминул вмешаться в их разговор:

– Так это правда, что яркое солнце с утра – к богатой добыче?

– Конечно, правда, – с важным видом кивнул Джек и рассмеялся, обхватив его за плечи и усадив рядом с собой на планшир. Эрнеста мгновенно пихнула забывшегося капитана локтем в бок:

– Осторожнее, не урони парня!

– Не уроню, – отозвался тот, нисколько не обидевшись. Теперь все трое сидели на фальшборте, свесив ноги в сторону моря и рискуя в любой момент рухнуть за борт, но Джека это, похоже, нисколько не смущало, а Эрнесту волновало только в связи с возможной необходимостью потом нырять за неловким новичком. Генри на всякий случай уцепился одной рукой за какой-то канат за спиной и осторожно спросил:

– Скажите, а что нужно делать в случае... ну, скажем, абордажа?

– А что, ты еще ни разу не бывал в бою? – с искренним удивлением обернулась к нему Эрнеста, но Рэдфорд опередил ее:

– Зависит от того, кем ты являешься в команде. – И, не дожидаясь нового вопроса, отрезал: – В твоем случае – находиться в трюме и помогать мистеру Халуэллу с перевязкой раненых.

– Утешься, Генри, тем, что меня капитан тоже не пустит на абордаж – усмехнулась Эрнеста.

– Разумеется! Если тебя убьют, как мы потом доберемся до суши? – возмутился Джек.

– Ну, положим, твоих картоведческих познаний хватит, чтобы не промахнуться мимо суши, – нарочито ласково отозвалась Эрнеста и тотчас добавила, подмигнув Генри: – А вот чтобы эта суша оказалась обитаемой – тут уже сложнее...

– Вот и идите искать нам такую сушу, штурман Морено! Что же вы тогда сидите тут и насмехаетесь над чужими не столь обширными познаниями в делах, заниматься которыми должны исключительно вы? – с показной суровостью отпарировал Рэдфорд. Эрнеста снова усмехнулась с раздражающим пониманием:

– Действительно, пойду-ка я работать, дел невпроворот. Развлекайтесь тут сами! – Ловко спрыгнув на палубу, она с гордо поднятой головой направилась к смолившим снасти матросам и громко, требовательно позвала: – Мистер Дойли, вы мне нужны!

– И вот так всегда, – проворчал Джек, с почти детской обидой наблюдая за ней. – Упертая, как сам дьявол!

Ближе к полудню, когда раскаленный шар солнца повис точно в центре неба, превращая все тени в несуразные съежившиеся лужицы прохлады в сплошном жарком мареве, из «вороньего гнезда» наконец раздался крик вперед смотрящего:

– Вижу корабль!

Измученная бездельем команда встретила его слова небывалым оживлением. Матросы, бывшие на палубе, спешно бросились каждый на свое место: расчеты – к пушкам и в крюйт-камеру за дополнительными картузами, абордажники – за оружием, с десяток матросов-такелажников уже расположились на марсах, готовые в любой момент броситься ставить нужный парус или в случае сближения корблей распутывать и перерубать свои и чужие снасти. Трое из них заранее запаслись как можно большим запасом ружей: их задачей было прикрывать товарищей сверху и целиться во вражеских капитана, рулевого и главу абордажной команды.

Эдвард, всего одну склянку назад сменившийся со своей вахты, а до того еще два часа почти без инструментов под чутким руководством Эрнесты чертивший отдаленное подобие фарватера, сперва, заслышав звон рынды, не понял, что случилось. Первой его мыслью было, что на корабле начался пожар; но по реакции более опытных товарищей догадавшись, что происходит, он сходу бросился подносить пороховые картузы к пушкам, предполагая, что ничего более серьезного ему не доверят. К его удивлению, рулевой Фрэнк Морган лично вручил ему тяжелый катласс и хмуро сообщил:

– Готовься. Пойдешь вместо Эйба.

– Мистер Морган, где все абордажники? Почему так долго? – из толпы расчетов к ним молниеносно выбежала запыхавшаяся, растрепанная, но совершенно спокойная Эрнеста. Казалось, единственным, что ее беспокоило, была невозможность для нее самой участвовать в абордаже. – Скорее идите, я сама здесь разберусь! Расчеты – по местам! Мистер Дойли?.. – впервые в ее глазах мелькнуло нечто смутно похожее на тревогу. Морган сухо, но не без злорадства пояснил:

– Он идет с нами. Приказ капитана!

– Ради Бога, вы еще здесь? – раздраженно перебила его девушка; положив руки на плечи Эдварда, она неожиданно торопливо заговорила: – Ничего не бойтесь и не пытайтесь сразу же перебраться на их борт. Дождитесь первого залпа и затем сразу лезьте наверх. Стреляйте из пистолета только на расстоянии в десять-пятнадцать шагов – ну, это вы и сами не хуже меня знаете... С марсов вас прикроют. Должны прикрыть!..

– Сеньорита, не волнуйтесь вы так, – чувствуя, как у него самого невольно дрожат руки и сердце начинает биться быстрее обычного, попытался улыбнуться Дойли. Эрнеста, оценив его усилия, тоже криво усмехнулась и крепко сжала его ладонь:

– Да, да, конечно. Это ваш первый абордаж? – Эдвард кивнул. – Тогда все в порядке. Новичков никогда не убивают. Идите, мистер Дойли, – хрипло прибавила она, сняв с шеи один из своих многочисленных амулетов и завязав на его запястье замысловатым узлом.

– Зачем это?

– Теперь ни один враг не сможет вас убить, – уверенно заявила девушка. – Идите же!

– Эрнеста! Эрнеста, где тебя носит?! – свесившись в трюм, прокричал капитан Рэдфорд, и ее лицо мгновенно приобрело прежнее спокойно-решительное выражение:

– В абордажную команду пролезть не пытаюсь, не тревожься!

– Еще бы ты попыталась! Весь молодняк отправь к Халуэллу, ему не хватает людей, – показную беспечность Джека как рукой сняло, теперь он тоже уверенно и твердо отдавал распоряжения. – Макферсон останется за старшего канонира; раненые и корабль будут на вас!

Едва взъерошенная голова капитана исчезла в проеме трюмного люка, девушка вновь бросилась протискиваться сквозь толпу снующих повсюду матросов:

– Генри! Генри, черт бы тебя побрал, где ты? Карлито, Чекко, ну-ка бегом к мистеру Халуэллу, вам тут делать нечего! Еще набегаетесь в «пороховых обезьянках»... Где Генри? Генри!..

– Расчеты, огонь! – едва появившись в трюме, сходу прокричал боцман Макферсон. Канониры бросились к орудиям, и спустя несколько секунд раздался грохот первого залпа.

*  *  *

Абордажная команда вступила в бой практически сразу после того, как «заговорили» пушки «Попутного ветра». Памятуя наставления Эрнесты, Эдвард, услышав треск ружей, не выпрямился во весь рост, а наоборот, пригнулся за фальшбортом и, улучив момент, метнулся к переброшенной наподобие трапа доске и сходу врубился в гущу схватки. Его тело, отвыкшее от постоянных тренировок, не двигалось столь же легко и стремительно, как раньше; но на трезвую голову Эдварду хватало времени, чтобы замечать выпады противников и парировать либо уворачиваться от них. Быть может, амулет Эрнесты и впрямь хранил его – сперва с трудом подавивший желание, как подобает доброму христианину, сорвать его с себя, теперь Эдвард даже испугался, когда не заметил на своей руке этого хитроумно завязанного обрывка бечевки, забившегося под рукав. Убедившись, что тот на месте и надежно закреплен, он сразу почувствовал облегчение.

Команда торгового судна оказалась на редкость хорошо подготовлена: когда орудийные порты тяжеловесного галеона открылись, показались черные дула двух десятков двенадцатифунтовых пушек, а еще три вертлюжных, поменьше, уже плевались картечью с юта в наступающих пиратов. Эдвард, едва увидев трупы двоих абордажников и изрешеченную мелкими глубокими ранами грудь третьего, понял, что вывести из строя пушки необходимо во что бы то ни стало. Очевидно, капитан Рэдфорд подумал то же самое: на полуют они взбежали практически одновременно, но тут же Эдварду пришлось остановиться, чтобы задержать бросившихся им наперерез матросов с галеона.

Против него оказались трое: двое крепких, плечистых молодцов и еще один – на редкость худой и тонкий, но проворный, явно знакомый с фехтованием и, в отличие от Эдварда, похоже, занимавшийся им без долгого перерыва. Уворачиваясь от его ловких, уверенных выпадов, Дойли в отчаянии думал, что в одиночку не справится: он сумел уложить двух товарищей своего противника, но с ним самим совладать не мог. Из двух порезов на груди и плече уже текла кровь, и Эдвард с бессильной яростью сознавал, что замедляется все больше. Внезапный выстрел из пистолета заставил его инстинктивно пригнуться; левую руку обожгло болью, но второго удара не последовало. Эдвард поднял голову как раз вовремя, чтобы поймать последний взгляд своего противника, удивленный, как у всех застреленных в спину, прежде чем тот замертво рухнул на палубу. Генри, бледный, взъерошенный, с дымящимся пистолетом в руке, стоял над ним и протягивал трясущуюся ладонь.

– Надо помочь Джеку, – торопливо проговорил он, и Эдвард не нашелся, что ответить: такой неподдельный ужас от первого убийства светился в глазах юноши. Однако Рэдфорду помощь уже не требовалась: спустя секунду он сам оказался рядом с ними и схватил Генри за руку:

– Идем! Охраняйте пушки, – бросил он через плечо Эдварду. Дойли обреченно скривился: конечно, он ожидал чего-нибудь подобного, но настолько откровенно… Впрочем, подумалось ему вдруг, чего еще ожидать от Джека? Он ведь не сеньорита Эрнеста и будет только рад, если Эдвард не выживет в этом абордаже. Черта же с два он получит, мстительно подумал Дойли, вместе со злостью ощутив прилив сил. На выручку ему уже мчались посланные Морганом Дэнни и Питер, и Эдвард вновь сжал рукоять катласса, встречая контрвыпадом очередного противника – не все еще потеряно!

Джек, держа пытавшегося что-то объяснить юношу за локоть левой рукой, а правой орудуя катлассом, с трудом прорубился сквозь толпу испанцев, втащил Генри на палубу «Попутного ветра» и почти швырнул под ноги выводившей очередного раненого Эрнесте:

– В трюм его! И сама больше никуда не выходи, слышишь? – Девушка открыла было рот, желая что-то сказать, но Джек, молниеносно крутанувшись вправо, вскинул пистолет и в упор выстрелил в уже замахнувшегося саблей испанца, перебравшегося на борт следом за ними. Эрнеста мгновенно умолкла и подхватила Генри под локоть:

– Иди за мной. Иди, ну же! – Юноша, как завороженный, покорно сделал несколько шагов, но тотчас рванулся обратно – Эрнеста едва успела удержать его.

– Тебе что, жить надоело? – рявкнула она и тотчас грубо дернула его за руку: – Ложись!

Над их головами мгновенно прогремели два залпа; корабль ощутимо тряхнуло, а под палубой послышался звук удара и треск ломаемых досок. Генри рухнул на четвереньки, с ужасом озираясь по сторонам: казалось, он ожидал нападения уже с совершенно любых направлений.

– Черт возьми, откуда на торговом судне столько пушек?! – со злостью выкрикнула Эрнеста; при падении она разбила нижнюю губу, и теперь тонкая струйка крови стекала по ее подбородку.

– И что же нам делать? – прокричал юноша, очевидно, оглушенный залпами. Эрнеста перевела на него затуманенный взгляд, однако не успела ничего сказать: снова раздался грохот двух пушек, корабль тряхнуло из стороны в сторону, послышались вопли раненых.

– Идем. Идем, живо! – позабыв обо всем, потребовала девушка. – Помоги мне!

Старый Эйб корчился в паре шагов от них, хватаясь за перебитую ногу и громко зовя на помощь. Генри, плохо соображая, что делать, опустился перед ним на колени.

– Бери его с той стороны, – хрипло велела Эрнеста, подбежав к ним. – Дотащим сами!

С трудом им удалось поднять старого матроса и довести до люка, ведущего в трюм, но тут снова послышался выстрел – Генри инстинктиво отшатнулся в сторону и услышал, как вскрикнула Эрнеста. Пуля вошла в затылок Эйба и убила его на месте.

– Да когда они уже снимут этого чертового боцмана? – громко и яростно выговорила девушка, не сводя глаз с марсовой площадки грот-мачты вражеского судна. Генри посмотрел в том же направлении и разглядел темную фигуру человека, а рядом с ним – большую корзину с мушкетами и ружьями, возле которой, очевидно, перезаряжая их, возился еще кто-то из вражеской команды.

– Здорово подготовились, – со злостью проговорила Эрнеста, сплевывая на палубу кровь из разбитой губы. – Видать, крепко мы им насолили… Он уже четверть часа там сидит и выкашивает наших, а ему – хоть бы что! Не пожалей их капитан денег на хорошие ружья...

Продолжение следует…