Синий волк. Часть вторая

3.

Перед Еринчином в облаках пара и в отблеске костров, горящих здесь, в Нижнем мире, без дыма, появилась фигура аруаха.

Когда пар рассеялся, Еринчин узнал в призраке бывшего сокольничего самого хана Тохтамыша:

– О, великий, это же Кутлы-Кая! – вскричал шаман.

– Говори с ним! – приказал Эрлик аруаху, и исчез, будто его и не было.

– Что привело тебя, Еринчин? – спросил тихо Кутлы-Кая.

– Мне кажется… я так думал, – промямлил изможденный шаман, – не ты ли отец бозкурта?

– Раньше я не сказал бы тебе ничего, опасаясь за его жизнь, пока он был ребенком. Но теперь он вырос и окреп. Хотя от вас, людей, ничего хорошего ожидать нельзя…

– Ты ушел из нашего мира с обидой в душе?

– Я им не прощу… никогда не прощу… – словно преодолевая внутреннюю нестерпимую боль, отвечал бывший шахский сокольничий. – Но он отомстит и за меня… Слушай…

Еринчин пропустил эти слова, и через себя – для людей, стоящих сейчас у дворца эмира, передал только рассказ сокольничего о бозкурте. Для этого шаман специально пошире раздул свои ноздри, чтобы слова получше выходили через его тело из Нижнего мира на землю.

В это время во дворе дворца эмира публика наблюдала, как Еринчин упал на землю навзничь, рассыпав по земле драгоценности. Пот выступил у Ериничина на лбу. Ноздри его раздувались, он глубоко дышал. И вдруг из уст его послышался другой, не Еринчина, голос.

Эмир и его супруга в ужасе вздрогнули, они узнали голос бывшего ханского сокольничего:

– Когда я жил в Сарайшике, как-то на охоте, в лесу, неподалеку от города, я встретил Лесную женщину удивительной красоты. Я полюбил ее сразу и предложил стать моей женой...

Она ответила: «Я тоже полюбила тебя, но я выйду замуж только при одном условии. Условие таково: ты никогда не должен видеть меня обнаженной при лунном свете».

– Я был удивлен, но любовь была сильна, и я согласился. Мы стали жить вместе, и вскоре она забеременела. И вот однажды летней ночью, когда она купалась в реке, я не удержался и стал наблюдать за ней, так она была прекрасна... Жена смело вышла из воды обнаженная, думая, что ее никто не видит. Но вдруг почувствовала мой взгляд из-за зарослей ивы. Тело ее было совершенно прозрачным. Она ведь не была человеком. Она обернулась, увидела меня, своего мужа. Она сказала: «Теперь я не смогу жить с тобой. А ребенка, который во мне, я отдам, ведь он человек, я не смогу забрать его с собой в Лес. Придет срок, я принесу ребенка и положу его на дороге».

После этих слов она исчезла. Я корил себя, плакал, кричал: «Верни-и-и-ись, верни-ись...». Ранней весной на дороге недалеко от города он наткнулся на тряпичный сверток, который шевелился и жалобно пищал. Подняв его, он увидел в нем младенца мужского пола, и понял, что Лесная женщина принесла мне сына.

Шаман продолжал вещать голосом Кутлы-Каи:

– Я назвал сына Эдиге. Теперь ему восемнадцать лет, он живет у моей сестры в Новом Сарае – с тех пор, как я отправился в мир иной... Я умер, и я свидетельствую об этом…

Голос Кутлы-Каи смолк, а Еринчин, обессилев, так и остался лежать на земле, только грудь вздымалась от тяжелого дыхания.

Эмир сделал знак слугам, и те подняли его на руки и пронесли в покои. Там его уложили на постель и оставили подле няньки и у дверей – стражника. Еринчин спал.

Нянька, взрослая крупная женщина, принесла ему изысканные блюда, медовый напиток в кувшине, поставила на стол. Посмотрела на шамана, вздохнула, будить не решилась, села рядом. Потом все же осторожно тронула его за плечо, позвала:

– Еринчи-ин!

Но он не отзывался. Нянька грустно глядела на яства.

Темнело, она заварила тимьяновый настой, как это она делала уже седьмой день, в надежде, что шаман очнется. Поставила на стол подле шамана. Вдруг рука его шевельнулась, нянька вздрогнула. Еринчин открыл глаза:

Она поднесла ему настой, помогла привстать, облокотила на подушки, Еринчин выпил.

4.

В Новом Сарае юного Эдиге вместе с другими детьми кормили обедом тетушка и служанка. Отличало мальчика от других то, что у него была очень светлая кожа, почти белые волосы, бледно-голубые глаза.

– Торопись, Эдиге, учитель пришел, – сказала тетушка.

В маленькой полупустой комнате, где висела на стене грифельная доска, учитель уже ждал Эдиге, листая книгу, лежащую перед ним на подставке. Мальчик поклонился и сел напротив него за маленький столик.

Учитель написал на доске по-арабски, прочитал:

– «Книга примеров по истории арабов, персов и берберов и их современников, имевших большую власть»... После распада Римской империи, в семнадцатом году Хиджры войско под предводительством халифа Умара подступило к Иерусалиму... Повтори, Сахарная голова.

Эдиге повторил. Учитель задумался, глядя в окно.

– Учитель, в «Мукаддиме» написано про «асабийя»... Я решил, что это хорошо.

– Почему?

– Это основа военно-аграрных империй...

Учитель написал на доске по-арабски.

– Записал?.. Хорошо и ты понимаешь это? Это нравственная сила, связь боевого духа и солидарность общества... Повтори.

Эдиге повторил в точности и добавил:

– Учитель, Ибн Хальдун пишет, что...

– Теперь вернемся к арабским глаголам, пиши на доске. Итак, как будет «я читаю»?..

Эдиге писал на доске длинный список спряжений. Мимолетом он взглянул в окно: на площадке уже собирались его друзья для кулачных боев. Юноша от нетерпения подпрыгивал на своем месте – так ему хотелось бежать к ним. Наконец, учитель сказал:

– Выучи наизусть третью часть второй главы «Мукаддимы», Сахарная голова. Можешь идти.

Эдиге поклонился учителю, и когда тот покинул комнату для занятий, опрометью выбежал на улицу.

На площадке стреляли из лука по пустым тыквам, торчащим на частоколе. Эдиге натягивал лук, целился. Получилось не сразу, но он был упорен.

Тетушка из окна любовалась им:

– Как будто от пери родился, – сказала она няньке.

5.

Шаман, сидя за столом, разглядывал прекрасную комнату, в которой он находился – резной потолок, колонны, балдахин над кроватью, каменные плиты пола.

Раздался шепот слуг из коридора: приближался эмир. Шаман поспешил встать, еще шатаясь от слабости. «Не вставай, Еринчин», – махнул рукой эмир и присел на край постели:

– Во дворец «Золотой камень» к хану послан гонец со свитком, на котором писарь записал все, что ты говорил о бозкурте... А дождя все нет… – прибавил он, помолчав.

– Не располагает ли временем величайший эмир? – спросил шаман.

Эмир посмотрел на него:

– Говори.

– Прикажите принести комуз! – попросил Еринчин.

Эмир сделал знак слугам, комуз тотчас принесли. Шаман стал напевать, кружиться по комнате. Эмир уже испугался вначале, что тот от усталости выжил из ума, но перечить не стал.

– Помоги, помоги, Хозяин дождя, помоги, Буркут-баба, помоги, богиня Йер-Суб, мы просим вас... мы просим тебя... мы просим тебя... Побойся гнева Тенгри, заклинаю тебя, заклинаю, заклинаю, – шептал Еринчин.

Танец продолжался, потом шаман отбросил комуз, стал вскидывать руки кверху, обращаясь к Хозяину дождя.

И вдруг на глазах эмира и няньки, а также стражника, охранявшего его, на чистом голубом небе стали собираться маленькие облачка, они сгущались, превращаясь в огромные грозовые тучи, и с небес обрушился мощный, сокрушающий ливень! Павлины эмира сложили свои хвосты и спрятались в беседке. Вода заливала все вокруг.

На заднем дворе служанка развешивала белье. Она, удивленно глядя вверх, как бы вопрошая бога, раскинула руки и стала танцевать, подставляя лицо живительным дождевым струям.

Люди в городе оторвались от своих повседневных забот, высыпали на улицы, стали прыгать по лужам и возносить хвалу Всевышнему.

Вода заливала лавки торговцев на городском рынке, стучала по зеркалам, лежащим на земле возле лавки зеркальщика, барабанила по жестяным тазам, блюдам и кувшинам в лавке бондаря, в людских дворах...

Вода в Яике стала прибывать, голуби, кошки и собаки жадно пили воду из луж, стоя рядом мирно, как в раю. Женщины выносили на улицу чаны, ведра, крынки, кувшины, чтобы наполнить их водой.

Эмир, оторвав взгляд от окна, обернулся на Еринчина:

– Почему ты раньше не сделал этого?

– Раньше не мог, великий эмир. Дождь будет идти три дня. А через неделю – еще три дня…

Эмир обрадовано смотрел в окно на дождь, заливавший подоконник.

– Завтра тебя отвезут к хану, – сказал эмир, обернувшись к Еринчину, и вышел.

Продолжение следует…