Школьные годы чудесные…

…Я родилась в Уфе, и выросла в самом обычном – и в то же время самом необыкновенном – дворе. Двор образовывали домики, в которых было всего 16 квартир, где жили в основном преподаватели пединститута. Друг о друге знали все или почти все, и, конечно, обстановка в нашем дворе благодаря таким соседям была самой что ни на есть теплой – даже слова грубого никто здесь не слышал. А по вечерам в беседке мы со сверстниками говорили о путешествиях, о космосе, о других планетах, где, может быть, живут разумные существа… Впрочем, и в женской школе, где я училась 10 лет (обучение было раздельным), обстановка была такой же дружественной и располагающей.

И вот после окончания БГУ я по распределению была направлена в район на три года – такая раньше действовала практика.

Мне – молодой, неопытной учительнице – достались классы, от которых отказались все прочие учителя: математику я должна была преподавать в параллели шестых, а физику – в одном 8-м классе.

1 сентября я вошла в 6-й класс. Сразу стало ясно, что работать будет непросто – ребята просто-напросто проигнорировали мое появление. И тогда я скомандовала: «Встать!». Нехотя встали. Словом, первый урок прошел кошмарно – настоящий праздник непослушания. Впрочем, и у других педагогов ситуация складывалась ничуть не лучше – шум, гам… Более-менее было тихо на уроках русского языка и истории – да и то лишь потому, что их вели директор школы и завуч.

Было ясно – или я их, или они меня. Первым делом созвала родительское собрание, на котором попыталась объяснить, что при таком поведении дети просто-напросто не получат никаких знаний. Это возымело действие – в классе стало сравнительно тихо, хотя группа ребят продолжала мешать. Пришлось применить силу – после нескольких предупреждений главный возмутитель спокойствия буквально вылетел из класса. Я занималась спортом, и рука у меня была тяжелой – в волейболе приходилось «глушить» мячи. Удивительно, но учеников такой поворот событий… восхитил.

Вместе с тем, было ясно, что «силовой» вариант – это не выход. Если бы это стало постоянной практикой, все вернулось бы на круги своя. Поэтому на помощь кнуту пришел пряник. Я организовала экскурсию в ближайший лес – поиграть, побегать, поговорить по душам, так как на лоне природы дети «раскрываются». Экскурсия удалась – особенно ребят удивило то, что они – а их было 36 человек – так и не смогли меня поймать во время игры в догонялки. Еще одним «пряником» стали вечерние посиделки во дворе школы, когда я рассказывала ребятам о созвездиях и далеких планетах, на которых, возможно, есть разумные существа, которые в настоящее время тоже смотрят на небо… Ребята умолкали, зачарованные. После таких посиделок я поняла, что если смотреть на небо, то ты сам становишься добрее, чище. Поэтому я советовала ребятам, если им когда-нибудь будет трудно, смотреть в безоблачное небо, смотреть на звезды – тогда станет легче на душе…

Прошло 40 лет, а я первый свой класс помню пофамильно, помню их характеры и проделки. Были второгодники, неуклюже пытавшиеся кокетничать, были и такие, кто выпивал, как ни страшно об этом говорить… Были в нашем классе и детдомовцы – учились они в обыкновенных школах, а после занятий уходили в детдом. Это, пожалуй, самые «трудные» ученики – привыкшие к нотациям и ругани, любящие устраивать мелкие пакости. Интуитивно я понимала, что их криком не проймешь, решила «взять» их лаской – подходила, обнимала за плечи, помогала решить задачу, хвалила за каждую мелочь, разговаривала с ними по душам… Со временем они поверили мне и на моих уроках вели себя уже прилично. Видели бы вы, как они преображались, когда их обнимали и хвалили. Не хочу никого осуждать, но думаю, что отказ от ребенка оправдывает только смерть матери, все остальные причины несущественны.

С течением времени «пряников» становилось все больше – мы проводили вечера, смотры художественной самодеятельности, различные игры в классе и на улице, ходили вместе в кино, проводили классные часы на интересные ребятам темы. Все это, в конечном итоге, помогло моим ученикам стать лучше.

Отработав три года в районе, я вернулась в родной город, где устроилась в одну из только что открывшихся школ. И снова – «тяжелые» классы, и снова шестиклассники.

Напрасно меня пугали коллеги из района, что в Уфе дети избалованные. Как только я вошла в класс, все ученики встали. На столе было много букетов.

Но как только я взяла журнал, чтобы познакомиться с классом, я вдруг услышала: «Цветы не вам!». Оказалось, что цветы предназначались прежней классной руководительнице – она уволилась летом, о чем дети не знали. Цветы я посоветовала детям отнести прежней классной руководительнице домой. Но было ясно, что детей нужно «повернуть» к себе. Я использовала все свое красноречие и эмоции – и вот результат: когда прозвенел звонок с урока, дети окружили меня и сказали, что цветы они дарят мне. «А как же ваша бывшая классная руководительница?» – спросила я. В итоге цветы мы поделили – часть букетов дети вручили мне, а часть отнесли бывшей классной.

Несмотря на успех 1 сентября, нельзя сказать, что работа в школе была легкой. Среди учеников было немало «трудных» подростков, многие после школы выпивали. Нужно было постоянно заниматься ими: периодически ходить по квартирам, проверять, дома ли они после 10 часов вечера. Ведь раньше учитель отвечал за своего ученика едва ли не в большей степени, чем родители, – даже на заседания комиссии по делам несовершеннолетних вызывали классного руководителя.

Определенную помощь в работе с «трудными» подростками – как и с прочими учениками – нам оказала ныне незаслуженно позабытая практика соревнований. Мы с другими учителями придумали УТСК: Учеба – Труд – Спорт – Культура. И в конце каждой недели вывешивали на специальном стенде показатели каждого класса, отмечали лучшие классы на линейке. В результате ученики не только старались занять лучшие места, но и заставляли двоечников заниматься после уроков. А еще проводили генеральные уборки классов и улиц, собирали макулатуру и металлолом, состязались в волейболе, баскетболе и лыжах, участвовали в смотрах художественной самодеятельности… Результат – дети в большинстве были заняты, хулиганить им было просто некогда.

Вели работу мы и с теми учениками, которые водили знакомство с табаком и алкоголем. Особое впечатление на детей произвела лекция преподавателя мединститута профессора Шерстобитова. После беседы он прошел через весь зал строевым шагом и сказал, что сохранил до преклонных лет (а было ему тогда под 90!) здоровье благодаря тому, что не курил и не пил.

Впоследствии я работала в основном со старшими классами. С ними в чем-то было проще – на первом же занятии я выдвигала свои требования, объясняла, чего я от них хочу, и каковы «правила игры». Еще два урока мы говорили о важности математики в жизни – ведь каждая наука в той или иной степени связана с математикой, да и во многих областях жизни без математики просто-напросто никуда. После такого двухчасового рассказа о значении математики даже самые равнодушные к ней ученики начинали проявлять интерес. Кроме того, я всегда упирала на то, что решение задачек – самая лучшая тренировка. Ведь недаром великий один математик говорил: «Математика – гимнастика ума». А еще математика приучает к систематическому труду, что само по себе очень важно.

Было дело – в одной из газет журналист заявил, что в школах работают неумные, плохо разбирающиеся в своем предмете учителя, среди которых множество людей невоспитанных, а то и жестоких. Конечно, он сильно сгустил краски, но есть в этих словах и доля истины. Сложилась такая ситуация, что во многих школах учителя просто-напросто «не держатся». Например, многие умные учителя уходят из-за низкой зарплаты. А преподавателей-мужчин в школе вообще днем с огнем не сыскать. А ведь мальчиков должны воспитывать именно мужчины! Между тем, ситуация складывается абсурдная – дома мальчиков воспитывает в основном мать, в детсаду воспитатель – женщина, в школе учитель – тоже женщина… И как бы женщина ни старалась – она все равно в первую очередь женщина и воспитывает ребенка, пусть и чужого, как мать. Именно в этом – причина инфантилизма сегодняшних мужчин.

То, что мы, учителя, закладываем в душу ученика в детстве, остается на всю жизнь. Примеры, которые иллюстрируют это утверждение, я частенько приводила своим ученикам на наших уроках. Это действовало гораздо лучше, чем нудные увещевания и нотации. Вот пара таких примеров.

Иду в школу, а во дворе сидит на скамейке мой бывший ученик. Он очень обрадовался встрече, спросил о здоровье. Рассказал о себе – мол, окончил нефтяной институт (спасибо вам за математику!), работает в Сибири, сейчас приехал в отпуск. Дети внимательно слушают. Но тут я говорю, что такое поведение мне не понравилось. Дети в недоумении – почему? Ведь он расспросил о здоровье, был вежлив… Да потому, отвечаю я, что во время разговора я стояла, а он сидел! Даже много лет спустя, встречая своих учеников, я отмечаю – разговаривая со мной или с другими женщинами, они никогда не позволят себе сесть.

А вот другой пример. Проверяю решение задач, иду по рядам. Ученик З. вместо того, чтобы задачу решать, сидит и рисует. «Из тебя художник – от слова “худо”! Ни рисовать, ни решать не умеешь!» Через десять лет после окончания школы З. пришел ко мне на урок: «Помните, Вы мне сказали, что я художник от слова “худо”? Так я пришел сказать “спасибо”! Ваши слова стали определяющими в выборе профессии. Я решил доказать, что могу рисовать хорошо! И сейчас имею свою реставрационную мастерскую в Ленинграде». Вот так наши слова западают в душу ребенка. И поэтому учителю нужно быть очень осторожным в обращении со словом.

Чтоб сдружить детей, узнать их лучше, я с каждым новым классом уезжала в турпоездки. В свое время мы объехали почти весь Советский Союз: были в Прибалтике, на Украине, в Белоруссии, Армении, Грузии, городах Золотого Кольца…

Мне нравилось наблюдать за ребятами в неформальной обстановке. Я наблюдала за ребятами в Эрмитаже – они были потрясены открывшейся им красотой. А сейчас нередко бывает, что совсем юнцы – а уже курят, пьют и никаких других интересов не имеют. Когда с такими людьми начинаешь говорить о красоте – они только смеются. Это печально – значит, их никто не стремился приобщить к прекрасному…

Конечно, в таких турпоездках случалось немало не только приятного или курьезного – бывали и «нештатные» ситуации. То дети «взбрыкнут», то соседи по вагону начинают создавать проблемы – все это требовало от преподавателей недюжинной выдержки, терпения, а порой и решительности.

Так, во время поездки в Армению с одним из классов у двух учеников украли сумки. Граница с Турцией была совсем рядом – можно было видеть детей, играющих на «той» стороне, колючую проволоку, нейтральную полосу… А на одной из остановок в вагон вбежал молодой человек с дипломатом и попытался поставить его между вещами ребят. Мы воспротивились – после кражи сумок все были на взводе. В это время в вагон с обеих сторон вошли солдаты и два офицера и скрутили парня. В его дипломате оказались три толстые книги – страницы были вырезаны, и в образовавшиеся пустоты уложены толстенные пачки сторублевых купюр. На перроне в Сочи странного парня и четко сработавшую группу захвата ждали три черных «Волги». Представляете, насколько детям хватило впечатлений?

Кроме поездок по стране, практиковали мы и вылазки за город. Однажды отец одной девочки, большой начальник, выделил нам два вагончика за городом (летом там отдыхали рабочие одного из заводов) и даже «прикрепил» повара. Отдыхали, катались на лыжах, санках… Детям понравилось не меньше, чем поездки в другие города. Чуть позже практикантка по математике предложила поехать в Кушнаренково – мол, она договорится с директором интерната, и мы можем жить там, так как воспитанники на каникулы разъезжаются. Но когда мы пришли в детдом, нас никто не встретил – оказалось, что и договоренности никакой не было. Я уговорила сторожа пустить нас хотя бы переночевать. Белья не было, топили в дежурном режиме. Хорошо, что сторож дал нам электроплитку – мы вскипятили чай, поужинали. В интернате мы прожили три дня – несмотря на спартанские условия, дети только крепче сдружились и были в полном восторге от такого приключения. Потом, уже в Уфе, мы еще долго вспоминали об этой поездке…