Мать накроет большой стол, с гордостью украдкой поглядывая на повзрослевшего сына, и на радостях созовет всех соседей. Отец обнимет его, видя в нем мужчину, и завяжется у них серьезный мужской разговор. Тут же прильнет к нему младший брат, начнет расспрашивать о морской службе и непременно примерит его бескозырку.
Чем ближе подъезжал он к родным местам, тем больше нарастало его душевное волнение. Его радовало все увиденное, и даже зеленый листочек был ему очень мил, потому как на Крайнем севере он не мог видеть подобной красоты.
Вот и его станция – районный центр, но до его деревни еще оставалось почти тридцать километров.
Вечерело, и последний автобус уже ушел.
Настрой побыстрее попасть в родные края переполнял его чувства, и он без колебаний отправился в путь пешком.
Смеркалось, когда он вошел в соседнее село и, идя по улице, повстречал незнакомого деда. Поздоровались, как принято в сельских местностях, разговорились. Деду приглянулся опрятный морячок, и он предложил заночевать у него, потому что идти в ночь – через лес не очень приятно, а утро, как говорят, вечера мудренее.
Уже входили в калитку, как вдруг из избы выскочила нарядная девица, которая, поздоровавшись, озарила Василия своей лучезарной улыбкой и показалась ему очень красивой.
– Дедуля, я на дискотеку, долго не задержусь.
– Хорошо внучка, твое дело молодое.
Вошли в дом, уселись за столом. Бабулька принялась накрывать угощения.
Деду было все интересно. Когда он узнал, что Василий служил на подводной лодке, да еще на атомной, да еще с баллистическими ракетами, встрепенулся как молодой, и вытащил откуда– то, давно забытую бутылку водки.
За столом, да за бутылкой, разговор пошел более оживленно, в него периодически включалась бабулька, за что дед постоянно ее одергивал.
– Если ничего не понимаешь, не лезь,– говорил он, будто ему из рассказанного было все понятно.
Засиделись допоздна, и дед предложил морячку укладываться на отдельной кровати у русской печки, благо изба была очень просторной. Рядом с кроватью стоял какой-то диван, а за печкой – другая кровать, где устроились дед с бабкой.
Внучка пришла уже за полночь.
Василек, под впечатлением всего происшедшего, долго не мог уснуть, но выпитое взяло свое и он задремал.
Ночью он почувствовал, что кто-то тянет с него одеяло. Он вновь укрылся как следует, но через некоторое время стягивание одеяла повторилось, а потом – еще в третий раз. Он приподнялся. Внучка лежала по соседству на диване и он решил, что она, стягивая с него одеяло, желает с ним сблизиться.
Сонный Василий, как истинный моряк, сразу решил, что не может оставаться равнодушным к подобным подвижкам и должен непременно ответить взаимностью.
Уверенный в своих домыслах, он нырнул под одеяло внучки и начался переполох. Внучка завизжала – сиреной, на звук которой появился дед. Морячку почудилась «боевая тревога», словно пожар на лодке, и он испуганно вскочил.
Дед мгновенно пришел в ярость и с бранными словами указал матросу на дверь.
–Ах ты, неблагодарный паршивец! Вон из моего дома, – кричал дед.
Василий, наспех одевшись, выскочил на улицу в ночь и побрел лесом.
На душе было скверно. Во-первых, он оскорбил своим поведением прекрасную девушку и во-вторых, обидел гостеприимного деда.
Шел тропами, все время думал о произошедшем и вдруг вспомнил, что у его кровати в ногах стояла большая, глубокая корзина, в которой на яйцах сидела гусыня. Сверху гусыня была укрыта каким – то старым одеяльцем и лишь ее голова выглядывала из-под него.
– Так и есть, – подумал Василек, – это ее проделки, это гусыня стягивала, из интереса, с него одеяло на себя.
Даже такой расклад его не устраивал и на душе было муторно.
Домой он добрался с рассветом. Домашние встретили его радостно и тут же был накрыт стол. Василий был не весел и сидел за столом нахмурившись. Вокруг него все щебетали, не понимая настроения морячка.
– Что с того, что меня окружают близкие, родные, радости никакой,– думал он. – Нужно все объяснить деду, попросить у всех прощения за свое поведение и непременно ближе познакомиться с девушкой, одарившей его прелестной улыбкой.
Он встал из-за стола и, ничего не объясняя родственникам, пошел обратно в знакомое село. Возмужав на флотской службе, Василек был готов к серьезной семейной жизни.
Через года, воспитав детей и радуясь внукам, они с бабулькой часто будут вспоминать гусыню, сподвигнувшую их на сближение, и предопределившую их дальнейшую судьбу.