Сила слова

Сережа писал стихи, но никому их не показывал. В его огромном теле пряталась очень нежная, поющая по утрам и вечерам душа. Впрочем, днем тоже его душа пела. Особенно, когда вспоминал свою ясноглазую одноклассницу Зульфию. Он собирался поступать на филологический факультет университета и устроился работать на ЖБЗ, чтобы лучше узнать жизнь, а потом, может, и книгу написать. Да и на этой работе сразу давали место в новехоньком общежитии со всеми удобствами. Комната была на 2–3 человека, а в ней и туалет, и ванная, что тогда было редкостью. ЖБЗ – это железобетонный завод. Работа там очень тяжелая. Знать, место в общежитии со всеми условиями давали не зря.

Дали Сергею спецодежду – рабочую брезентовую робу. При его гренадерском росте выданная одежка оказалась маловата, и в ней он выглядел даже как-то угрожающе. Но это не такой уж большой недостаток, ведь на этом заводе работали осужденные, так называемые «химики», которым лишение свободы заменили направлением на стройки народного хозяйства. Обычно таких заключенных направляли на самую трудную работу, куда добровольно мало кто соглашался идти. У Сергея же здоровья было хоть отбавляй. Ведь он вырос в курортном поселке, где чистый воздух и здоровая вода и еда. Да и гены не подкачали. Отец у него был еще тот здоровяк. Как-то его отца сильно разозлили, но он был человек мирный и в драку не полез, а то ведь мог запросто кого-то покалечить. Но зато в пылу схватил и приподнял бочку с водой, да и швырнул ее рядом с обидчиками. Тех как ветром сдуло. Больше Сережкиного отца никто не задирал.

А речь-то про первый рабочий день. Работа у Сергея немудреная. На заводе некие рационализаторы вместо мелких бетономешалок придумали единый громадный растворо-бетонный узел, где готовили бетон для всего предприятия. В разных цехах делали разные панели. Где стеновые, где потолочные, где-то фундаментные блоки. А где-то, бог весть еще какие. В эти разные цеха по транспортеру поступал бетон, он сыпался из транспортера в середину приготовленных металлических форм. А затем следовало лопатами разравнивать бетон и закидывать в углы каждой формы, куда из транспортера трудно было попасть. Бетон застывал и превращался в железобетонную панель. Железобетонную, потому что в форму сначала укладывали железную арматуру для прочности, а потом все это заливалось бетоном. Вот и вся вам немудреная технология. Только вот бетон был очень тяжелый, и поэтому махать лопатой было нелегко. А, кроме того, если вовремя бетон не приходил, то после вынужденного простоя махать лопатой и догонять упущенное было еще тяжелее. Ведь для всех существовал план. Для зэков особенно. При перевыполнении можно было рассчитывать на досрочное освобождение. А при невыполнении могли записать в уклоняющегося от работы бездельника и следовало наказание: лишали права на получение посылок и прочего. А злостных нарушителей и вовсе направляли в места лишения свободы, куда, понятное дело, никто не рвался. Конечно же, существовал график подачи бетона в цеха. График позволял равномерно подавать бетон в разные цеха. Да что я вам буду рассказывать про графики. Мы все знаем, где живем. График-то позволял, а жизнь есть жизнь, и она позволяла, или даже порою не позволяла много чего больше, чем какой-то график. А нередко гораздо меньше, чем планировалось и хотелось. Потому приходилось время от времени отправлять гонца на этот самый растворо-бетонный, почти что гордиев, узел, чтобы график подкорректировать.

В этот прекрасный первый рабочий день седой и весь в татуировках бригадир, которого Сергей про себя называл уркой, отправил гонцом самого молодого, коим оказался наш Сережа. Бригада устроилась отдыхать, где попало, а Сергей потопал на бетонный узел. Нашел там бабу Зину, она числилась оператором этого самого узла и могла нажатием кнопок и рычагов регулировать подачу бетона в любой цех.

Сергей одернул спецовку, откашлялся, на входе поздоровался, подошел к операторше и попросил:

– Будьте любезны, не могли бы вы отправить, пожалуйста, сырье для производства панелей во второй цех.

Только что заливисто смеявшаяся необъятных размеров женщина вдруг застыла и глаза ее как-то остекленели. Сергей посмотрел, посмотрел на нее, сказал, спасибо за сотрудничество, и бегом в цех.

Когда он добежал до цеха, бетон еще подавать не начали. Бригада нехотя шевельнулась и стала выжидательно смотреть на транспортер. Сергей уже стоял рядом с лопатой наготове. Но транспортер молчал, как неживой. Прошли десять минут, двадцать минут, полчаса. Бригада начала беспокоиться. Транспортер так и не шелохнулся, хотя Серега его вовсю гипнотизировал. Тишина стала зловещей, хоть похоронный марш заказывай.

Урка обратился к Сергею: «Ты что, салага, поленился дойти до бабы Зины?» Сергей заявил, что у бабы Зины был и устную заявку оставил.

– Эх, ты, заявку, – усмехнулся урка. – Лады, грамотей. Ну все, значит бетонный узел поломался, – подумал старшой.

Но слышалось какое-то отдаленное бурчание.

– А это что слышится? – спросил старшой у Сергея.

– Это… это что-то напоминает морской прибой, – находчиво ответил бывший моряк.

– Прибой, говоришь, – нахмурился старшой. – Прибить я тебя еще успею. А ну пошли к бабе Зине.

Вдвоем дошагали до растворо-бетонного узла. Там грохот напоминал больше шторм. Баба Зина спокойно и даже как-то царственно восседала на своем месте.

– Ах, ты, стерва! – озлился вдруг на нее старшой. – В другие цеха бетон подаешь, а на нас… – тут он выдал явно непечатную тираду.

Оператор обернулась и улыбнулась:

– А, здорово, Седой! Давно не виделись.

Седой загнул еще многоэтажнее.

– А-а-а, понятно, бетон, что ли, нужен, – дружелюбно откликнулась она, откидывая прядку волос.

– А что, разве к тебе этот пацан час назад не подходил?

Урка подвел Сережу к оператору бабе Зине. Вроде как очная ставка, получается.

– Приходил к тебе этот?

– Приходил, приходил…

– Ну что ж ты, твою душу за ногу, тогда нам бетон не отправила? – далее Седой урка добавил еще более непечатные выражения.

Зина всхлипнула:

– Так он не за бетоном, а поизгаляться над одинокой женщиной приходил, оскорблял меня всяко.

Сергей удивился:

– Я не оскорблял, я бетон просил.

– Как ты просил? А ты помнишь, какие ты слова говорил, нелюдь?

Сергей опять начал оправдываться:

– Так я бетон просил, говорил, будьте любезны, пожалуйста, во второй цех, пожалуйста…

– Вот-вот, опять начал? Я сразу подумала, вот негодяй-урка, издевается сволота такая, сразу видно, убивец какой-то или еще хуже – извращенец… лапищи из робы так и вылезают… не мог, что ли, сразу по-русски сказать, че надо?

Махнув рукой и что-то невнятно пробормотав про себя, Седой пошел прочь из растворно-бетонного узла, пиная по пути подвернувшиеся застывшие комья бетона. Сережа рванулся за ним.

…Когда вернулись в цех, бетон уже пошел.

Урал МУЛЮКОВ