Сказка – ложь, да в ней намек…

Самое удивительное, что с годами ее интерес к этой истории не пропадал. Она покупала все новые издания пушкинской сказки и завела на стенке специальную полочку, куда их и ставила. Эта коллекция всегда вызывала трогательное сочувствие знакомых, а некоторые такому неординарному увлечению даже завидовали. Будем откровенны, среди знакомых особы мужского пола не наблюдались, однако она надеялась, что и такие в конце-концов объявятся, только будет ли им интересно ? Ведь ее увлечение ни к футболу, ни к автомобилям никакого отношения не имело. Парень у нее появился, когда она перешла на четвертый курс филфака, причем однокурсник, только из другой группы. Прямо скажем, кавалер видный: спортсмен, накачанный, мускулистый, с голубыми глазами и короткой стрижкой. Причем писал довольно приличные, по его мнению, стихи, которые любил читать в компаниях и со сцены, поэтому подруги Фросе завидовали, когда он начал за ней ухаживать. И тем не менее, у Бориса, так звали парня, имелся один серьезный недостаток: он не мог терпеть, когда кто-то критиковал его стихи – не просто яростно возражал, а даже с кулаками набрасывался на оппонента. Такая особенность характера молодого поэта сыграла с ним роковую роль. Он наставил синяков на лице одного журналиста, который в статье, опубликованной в газете, нелестно отозвался о начинающем виршеплете и его творениях. Разразился страшный скандал, хорошо хоть до суда дело не дошло, но из университета Бориса отчислили, а затем, соответственно, забрали на срочную службу в армию. Фрося горевала, утешая себя тем, что их роман развивался по классической схеме – далее поцелуев дело не зашло. На прощанье она, как многие другие девчата, обещала ждать Бориса, но так же, как и многие остальные, слово не сдержала – объявился новый претендент на ее сердце и руку.

Павел оказался старше ее на десяток лет, состоявшийся мужик, правда, разведенный, но с положением в обществе: приличная работа, трехкомнатная квартира, машина-иномарка… Лимузин сыграл роль свахи – Фрося как-то в одиночестве ожидала автобус на остановке, и вдруг прямо перед ней притормозила блестящая легковушка, водитель которой пригласил девушку в салон. Фрося не испугалась, однако согласилась не сразу, хотя на бандита владелец иномарки абсолютно не подходил, а скорее на аспиранта, такой же худенький, в дешевом свитере, очках и с приглаженными волосами, словом «ботаник».

Самое удивительное, – об этом Фрося узнала немного позднее – к ботанике ее новый знакомый имел самое непосредственное отношение, он возглавлял селекционную службу в области, а сам специализировался на яблоках. В тот раз Фрося приняла любезное приглашение и нырнула в салон, потому как автобус не просматривался, а томиться далее на остановке ей было не с руки – опаздывала на семинарские занятия.

Спустя пару недель Павел сделал Фросе предложение стать его женой. Понятно, что этому событию предшествовали свидания и походы в ресторан и театр, словом, все как у других, только скоротечней – ежедневно. Оказывается, Павел на работе взял отпуск с целью завоевать понравившуюся ему девушку, что ему полностью удалось сделать. Они отнесли заявление в ЗАГС и Фрося, не дождавшись, когда в паспорте появится соответствующий штамп, переехала в квартиру возлюбленного, прихватив с собой полочку с пушкинскими сказками. Мать ее, понятно, была против такого поступка дочери, но затем махнула рукой – сегодняшняя молодежь непредсказуема и мнение старших ее абсолютно не интересует. Что хочу, то и ворочу. А потом локоть будешь кусать, да поздно.

Тем не менее в этот раз ничего непредвиденного не произошло. Штампы в паспортах поставили и свадьбу небольшую сыграли в ресторане. Фрося стала законной хозяйкой трехкомнатного жилья. Вроде бы все отлично и прилично, но все же без ложки дегтя не обошлось и в нашем случае. Супруг Павел слишком часто отсутствовал дома – сплошные командировки и по области, и по стране, и даже за границу. Правда, в своих поездках он скучал по молодой жене и, возвращаясь домой, старался компенсировать разлуку повышенным вниманием к Фросе и подарками, а также чтением вслух любимой сказки о царевне в хрустальном гробу. Супруга немного успокаивалась и вроде бы вновь начинала радоваться семейному счастью, как в их жизнь врывалась новая командировка.

Не нужно забывать: Фрося была пятикурсницей и писала дипломную работу, что несомненно скрашивало ее одиночество, однако по ночам, задумавшись, она задавалась вопросом: неужели всю жизнь так придется куковать ? И вдруг все повернулось самым неожиданным образом – из армии вернулся Борис и позвонил ей по мобильному телефону – откуда он узнал ее номер неизвестно – она уже давно сменила «симку» – наверное, подруги расстарались, хлебом их не корми, только дай напакостить. Бывший возлюбленный ее ничем не укорял, хотя по его тону было понятно как он взволнован, настаивал на свидании. Она само собой отказалась. Он сделал еще пару попыток поговорить по душам, используя электронику, однако ничего у него не получилось, и он перестал отнимать время у Фроси, которая – чего скрывать – в глубине души об этом жалела, хотя и ругала саму себя последними словами.

И вдруг Борис заявился к ней поутру домой, хорошо хоть муж был по обыкновению в командировке, поэтому Фрося пустила в прихожую красавца сержанта в ладно сидящей армейской форме. Тот сразу попытался ее поцеловать, но она ловко уклонилась и нарочито сурово спросила, что ему угодно? Тот молча полез вновь целоваться и – о, ужас! – второй раз ему это удалось, скажем, почти насильно. Руки уж больно крепкие, но через мгновение Фросино сердце застучало, и она ослабла. Борис целовал ее неистово: и лицо, и шею, и даже добрался до груди, ловко расстегнув все дамские причиндалы под халатом…

Ну, а далее произошло то, что закономерно случается в подобных ситуациях – они оказались в гостиной на диване. Когда порыв страсти поостыл, Борис спросил Фросю, согласна ли она переехать к нему домой? Оказывается, пока он тянул лямку срочной службы, в мир иной ушла его бабушка, завещав свою «однушку» внуку. Неверная жена обрадовалась такому предложению и тут же согласилась, словно головой в омут. А что другое ей оставалось делать – врать она не умела. Покидала в чемодан свои наряды, сняла полку со сказками, оставила мужу записку и отправилась вместе с ухажером на такси к новому месту жительства.

«Однушка» оказалась приличной квартирой на самой верхотуре шестнадцатиэтажки. Стена, выходящая на проспект, была практически стеклянной, видимо, вначале это жилье предназначалось какому-то художнику, но, как нередко в жизни случается, досталось заслуженной старушке, а затем вот внуку. Осмотревшись на новом месте, Фрося стала прикидывать, куда бы приспособить полочку со сказками, но Борис заявил, чтобы она не заморачивалась, забрал полку со словами, мол, поживем – увидим и место найдем, отнес сказки на кухню и засунул за какой-то шкаф. У Фроси кольнуло в сердце, но Борис вновь крепко ее обнял, поднял на руки и отнес на широкую кровать, с которой они не слезали до самого вечера…

Так началась новая жизнь, в которой одиночеству и места не оказалось. Борис не торопился ни восстанавливаться в университете, не устраиваться на работу. По его словам, после срочной службы нужно немного передохнуть, расслабиться, что он и делал на «полную катушку». С утра к ним по обыкновению заявлялись его друзья и не с пустыми руками, а с коньяком и водкой. Фрося на скорую руку собирала закуску, сама же даже не пригубляла, ссылаясь на подготовку дипломной работы. Захмелев, Борис начинал читать свои стихи, собутыльники восхищенно галдели, называя его гением. А вот Фрося так не считала, стихи ей казались довольно посредственными, но она помалкивала. Затем на такси отправлялись в плавучий ресторан, а вечером в подпольное казино. И везде Борис расплачивался сам – бабушка помимо квартиры оставила внуку скромные накопления, которых, понятно, надолго не хватило. Друзья испарились. Жить стало довольно сложновато. Из всех доходов осталась фросина стипендия. Новый муж попытался напечатать свои стихи, чтобы получить гонорар, но, увы, везде ему отказали.

Тогда он устроился грузчиком в ближайший супермаркет, где отстегивали неплохо, но приходилось «пахать» чуть ли не по двенадцать часов в сутки. Он уставал, временами даже Фрося его не интересовала как женщина. Приходил пьяным, и сразу в постель, путем раздеться не мог. Фрося стягивала с него штаны и гимнастерку. Вместо прежних интеллигентных приятелей к ним на квартиру заявлялись новые коллеги мужа. Его стихи их абсолютно не интересовали, а вот, чтобы стакан был полным – тут самое то. При случае не упускали момента ущипнуть Фросю за ягодицы. Борис делал вид, что не замечает, а его подруге такое поведение гостей абсолютно не нравилось, но она молчала.

Стихи Борис читал только ей одной и каждый раз интересовался, ну, как ? Она пожимала плечами, что ему до поры до времени не нравилось, однако он никак не реагировал. И все же наступил момент, когда он сорвался. Однажды вечером, вернувшись с работы по обыкновению выпившим, но не чересчур, он сел за кухонный столик напротив Фроси и попросил выслушать новый поэтический цикл. Та ответила, что устала и лучше отложить это дело до утра, но Борис с ней не согласился и минут тридцать выдавал «на гора» рифмованные строки. Когда он закончил, Фрося молча встала и ушла в ванную. Борис за ней.

– Ну, как? – спрашивал он. – Ведь в самом деле великолепно ? На работе Нина и Вера, продавцы из гастрономии, даже рты пораскрывали, чуть не заплакали. Стакан налили.

– Фуфло, – в сердцах ответила Фрося.

– Что? – лицо Бориса стало красным, и он с размаха влепил ей пощечину. Она стукнулась о раковину, зарыдала и бросилась вон. Натянула в прихожей куртку и прямо в домашних шлепанцах выскочила на улицу. Через пару кварталов ее вдруг озарила мысль, что она вроде той сказочной царевны, оказалась в стеклянном гробу. И девка-чернавка тут не при чем. Вот ведь какой расклад. Сама во всем виновата. Фрося вновь заплакала и присела на скамейку на пустой автобусной остановке. И тут перед ней вновь остановился знакомый блестящий лимузин. За рулем сидел Павел. Он раскрыл дверцу и пригласил ее в салон. Она, не переставая плакать, забралась на знакомое заднее сиденье. Машина тихонько тронулась, и Фрося уснула. Проснулась уже тогда, когда подъезжали к дому Павла. Он провел ее к себе в квартиру. Сварил кофе, и они долго-долго разговаривали. Им было о чем толковать. Во всем случившемся он винил только себя. Такой вот королевич Елисей.

В дальнейшей их жизни никаких неожиданностей не происходило. Фрося защитила дипломную работу и стала трудиться в школе учителем русского языка и литературы. А Павел возглавил фирму по производству сортовых яблок. Он часто приносил плоды домой, и Фрося с удовольствие ими закусывала. Затем у них родился малыш. Он тоже полюбил яблоки.

Игорь ТУЧКИН