Легенда о возникновении города Оренбург
Как рассказывают станичные старики, якобы русская царица Елизавета Петровна позвала своих министров и сказала: «моя страна очень большая, но точных границ ее я не знаю. Я хочу иметь свое ухо в Азии». Министры посоветовались и решили заложить на границы город, который назвали Оренбургом. Слово «Оренбург» по легенде происходит от слияния двух слов: ухо и крепость. Так старики истолковали незнакомые им немецкие корни слова…
Встретились два топора. И хвастают друг другу, что они у хозяев своих – кормильцы.
– Я – говорит один топор – у разбойника в деле. Работа легкая – только иногда на людях показываться… Ну, я уж за это и кормлю его сытно…
– А я – рассказывает другой – у плотника. – С утра до ночи в черной работе, все по бревнам пляшу… Ну уж, за такое со мной обращение – и хозяину не сладко: кормлю-то его впроголодь, так что еле-еле концы с концами сводит…
Легенда о происхождении оренбургского пухового платка
Существует легенда, рассказывающая о том, что много веков пас чабан коз, брал от них молоко, шерсть, мясо. И невдомек было ему, что главная ценность в оренбургской козе – пух. Как-то пришли к чабанам русоволосые усатые казаки, поглядели на отары и говорят: «Что-де у вас такие козы грязные, лохматые, давайте мы их почешем».
Чабаны подивились бескорыстию казаков-добродетелей, разрешили им почесать и увезти с собой очески. На другую весну казаки снова пришли на пастбища и опять за свое: дайте коз почесать. Козоводы догадались, что неспроста казаки к ним ходят. Потом чабаны сами научились чесать пух и возить его в города и станицы2.
Вторая легенда о появлении оренбургского пухового платка…
Якобы первые прибывшие на Урал русские переселенцы были удивлены легкому облачению калмыцких и казахских всадников, скачущих по бескрайним степям бывшей Киргиз-Кайсацкой Орды. Секрет противостояния лютым уральским морозам оказался необычен: в качестве подкладки под свои легкие одежды они использовали платки и поддевки, связанные из козьего пуха. Платки были без каких-либо узоров и служили лишь для сохранения тепла своему хозяину.
Стали казаки выменивать пух и изделия из него на чай и табак. А потом и собственных коз развели…
Были блины длинны; до рта нес – все растрес…
Мелкий слабее, да проскочливее…
Что мышь ест – за то кошку бьют…
Как генерал Кар от Пугачева удирал3
Умственный был Пугачев – страсть. Голова его работала – куда там губернаторской.
Поругался Пугачев с Рейнсдорпом и загнал его со всем войском в Оренбург да полгода и продержал взаперти. Рейнсдорп и так и этак старается выкарабкаться на волю. Не тут-то было. Пугачев подъедет к воротам, погрозит плеткой и скажет:
– Покажи только нос, башку оторву!
Губернатор знает, что Пугачев не любит шуток и строчит жалобу за жалобой царице. Та ух как распрогневалась на атамана! Выписывает к себе из Казани генерала Кара и приказывает:
– Сию минуту поезжай под Оренбург, излови Емельку Пугачева, спервоначалу выпори его кнутом, потом вырви ноздри и положь тавро, чтобы не сеял больше смуту и раздор.
Поскакал Кар в Оренбург и по пути прихватил себе на помощь полковника Чернышева.
Едут дорогой и мозгуют: приедем в Оренбург, поймаем Емельку, снимем с него портки, всыпем ему штук сотню горячих, вырвем ноздри, положим клеймо и в кандалы закуем. Царица обязательно наградит нас. По кресту да по медали на худой конец даст!
Приезжают оба в Сакмару и опять за свое, как ловчее изловить Емельку.
Думали, думали и придумали. Чернышев пойдет на Чернореченскую крепость и овладеет ею. Оттуда он двинет войско на Берды, где у Пугачева находилась зимняя ставка, Кар пойдет на Юзеевку и тем самым все войско атамана возьмет в обхват. Но генеральская хитрость не удалась.
Пугачев разгадал план и позвал к себе Хлопушу.
– Слушай, дружба, на нас походом идут генерал Кар и полковник Чернышев. Надо так их потрепать, чтоб другим неповадно было с нами связываться. Ты бей Кара, у него силенки поменьше, а я навалюсь на Чернышева – у него войско большое.
– Ладно, – говорит, Хлопуша, – чего-чего, а драться нам не привыкать. Отколошматим!
Чернышев всеми силами грабится к Оренбургу и уж к Маячной горе подбирается. Пугачев его тут и прихватил! Весь отряд закружил, а в нем более двух тысяч солдат насчитывалось. Чернышев струхнул. Видит, что ему не сдобровать, смазал пятки и драла. А его солдаты все до единого перешли на сторону атамана.
Генерала Кара прищучили у деревни Юзеевки. Здесь ему задали такого перцу, что он без оглядки удирал, аж в зад втыкались пятки до самой Казани.
Хлопуша долго за ним гнался, но никак настичь не мог.
С этого времени царские генералы боялись Пугачева, как огня паленого. Не то, чтобы его кнутом высечь, ноздри там вырвать или клеймо положить и кандалы надеть, с малыми силами к нему близко не подходили.
Умственный был человек Емельян Иванович. Редко таких мать – сыра земля родит. Умственный человек!
Пугачев-то был, да под именем Петр III, Петр Федорович. Он только назывался Пугачевым. В конце-то конца он здесь женился из нашего поселка, здесь формировал казаков.
Он сошелся не то с итальянской барышней, не то с княгиней. Она заняла его престол, а его скинула и дала известие поймать его и доставить живым. Его поймали.
Взвод полковников, не полковников, а оборотней казаков устроили выпивку. А Пугачев и жену с собой взял. Ну, вот обратился Пугачев к казаку и попросил чарку водки. А главный-то говорит: “Ему и воды много”. А казак попросил: “Я ему свой пай отдам”.
Когда туда доставили Екатерине Пугачева, сказали, мол, привели. Вышла она, посмотрела и говорит: “Ну что, набегался?” – “Ну да», – говорит.
Сошла она с престола и отдала ему престол.
Этого казака, что водку ему давал, полковником сделала, а полковнику голову велела отрубить.
А у Петра ужу ребенок народился. Жену он отправил в монастырь, а сам на престоле остался. Это все точно было.
(Сказка уральских казаков)
Жили-были отец, мать и сын. Жили они хорошо. Но случилась беда: мать умерла, а отец взял другую жену. Злая была мачеха, не любила она Емелю.
Отец купил Емеле коня. Любил Емеля коня, чистил его каждый раз. Очень любил Емеля коня. Конь знал это. И вот однажды мать задумала от Емели избавиться. Пошла она к своему старому приятелю-колдуну. Рассказала ему, что очень уж не любит она своего неродного сына. И колдун дал ей ответ: “Как только придет Емеля домой, дай ему этого вина”.
Но Емеля никогда не заходил домой, не проведав своего любимого коня. Вот заходит он к нему, а конь – хмурый, грустный. Спрашивает его Емеля: “Что ты так невесел, что головушку повесил?” Конь говорит: “Грозит тебе, Емеля, сегодня смерть”. И рассказал ему, что выдумала мачеха. Приходит Емеля домой, а мачеха такая добрая, как никогда. “На, – говорит, – сыночек, выпей винца”. Емеля как будто пьет, а сам вылил вино в окно. Вино как раз попало на дерево. Дерево вспыхнуло и вмиг сгорело.
Опять пошла мачеха к колдуну. Колдун и говорит: “На вот рубашку и пошли его в баню, да дай ему ее”. Мачеха обрадованная ушла. Пришел Емеля домой, зашел к своему коню, а конь ему опять рассказал замысел мачехи. Вот идет Емеля, а мачеха ему навстречу: “Покушай, сыночек, да сходи в баньку, уж неделька прошла, а ты еще не мылся”. “Ладно, – говорит Емеля, – схожу”. Взял Емеля рубашечку – да такую хорошую. “На вот одень”. “Нет, – говорит Емеля, мне и в этой хорошо”. Мачеха со злости кинула на него рубашку, но Емеля отскочил, и рубашка упала в колодец. От колодца только щепки да лужица осталась.
Опять мачеха идет к колдуну. Колдун на этот раз говорит: “Есть у твоего Емели конь, и если не убить его, не избавиться тебе от него; а для этого притворись, что ты больная. А меня вели позвать за врача, а я уж знаю, что сказать”. Так все и произошло. Лежит мачеха, охает. Пришел врач, послушал, посмотрел и говорит отцу: “Есть у вашего сына лошадь, так надо у нее взять сердце, сварить его и чтобы она съела”. Отец согласился, сказал об этом сыну. Сын долго просил отца не убивать его последнее счастье. Но отец любил мачеху и не послушал сына.
Приходит Емеля к коню, а конь уже все знает и говорит: “Теперь я ничего не могу сделать, только одно попроси, чтоб отец разрешил тебе проехать по двору на мне три раза в последний час”.
Отец разрешил. Едет Емеля третий раз. Дернул за ухо коня – взлетел вверх. Мачехе послал он проклятье, отцу – ничего. С тех пор он не возвращался в эти места. И жил себе, поживал со своим добрым конем.
Пословицы оренбургских казаков
Когда ветер гонит тучи пыли, это оренбургский дождик.
Утиного зоба не накормишь, а господского кармана не наполнишь.
Никогда не увидишь ногу у змеи и угощения у врага
Слава казачья, а жизнь собачья.
Царская служба у казаков чистит дворы.
Не спеши языком, торопись делом.
Хозяйство вести – не подолом трясти.
Выбирай жену не в хороводе, а в огороде.
Верблюду дай соли, а казаку – воли.
Мать о детях беспокоится, дети в степь смотрят.
Пошла кишка по урядью (затянулось дело по степеням).
Широки степи, а людям на них тесно.
Атаману первую чарку и первую палку.
Неладно скроен, да крепко сшит.
Наряди пенек – будет паренек.
Хороша Аннушка – хвалят мать да бабушка.
Варил бы чак-чаки4, если бы был мед, да муки нет.
Всяк спляшет, да не как скоморох.
Не родит свинья бобра, а все поросеночка.
Орь на четырех ногах и то спотыкается5.
Голому собраться, только подпоясаться.
Не смейся, горох, над бобами, сам будешь под ногами.
__________________________
1 http://www.knizhnyj-larek.ru/news/aleksandr-leonidov-skovorodka-skorogovorok/
2 У калмыков и казахов вязка изделий из пуха была «глухой». Уральские же казачки, знавшие кружева и вышивание, стали использовать в вязке растительный орнамент – живые мотивы природы. Под тихий треск лучин длинными зимними вечерами вязали они нежные шали и тонкие, как паутинки, белоснежные ажурные платки.
3 Правительственные войска под командованием полковника Чернышева вступили 3 ноября 773 года в Чернореченскую крепость и продвинулись до Маячной горы, где были окружены войсками Пугачева и в полном составе взяты в плен, причем сам генерал Кар бежал.
4 Чак-ча́к (башк. сәк-сәк, каз. шәк-шәк, кирг. чак-чак, тат. чәк-чәк, узб. chak-chak/чак-чак) – восточная сладость; изделие из теста с медом, относящаяся к кухне тюркских народов; национальное блюдо на Оренбуржье.
5 Орь – «конь», уральск. (Чернышев, Сб. Соболевскому 27), а так же и др.-русск., цслав. орь – «жеребец» (Георг. Амарт.; см. Истрин 3, 277). Чеш. оř «конь» (Брюкнер, «Slavia» 12, 178). Так же оревина – это «бык», (Герасимов); см. Маценауэр, LF 18, 256; Соболевский, РФВ 65, 416.