Описание Уфы 1864 года. Часть девятнадцатая

Второй приступ

Второй приступ к городу начался 21 ноября, в день Введения во храм Богородицы, поутру, при сильном морозе. Неприятель явился на берегу; снова устроил на прежнем месте батареи и, сверх того, поставил в двух местах, в недальном расстоянии от неё, по два единорога и мортиры, и начал канонаду. Из единорогов стреляли калёными ядрами, и одно из них ударило в дом отставного солдата, стоящий на самом берегу реки, и причинило пожар, ограничившийся истреблением только этого дома. Канонада продолжалась уже до третьего часу по полудни, как вдруг с маяков, устроенных для наблюдения, дали знать, что неприятель показался и со стороны села Богородского и расположился на северо-восточном возвышении от города(1). То был Губанов с своими скопищами.

Это известие, увеличивавшее опасность, привело в смятение всех жителей города. Раздался звон набатных колоколов; послышались вопли отчаяния — и всё это, сливаясь с криками мятежников и осаждённых и с громом пушечных выстрелов, производило страшный гул, наводивший ужас на всякого. Но как начальники города, так и войска не теряли мужества. Первые тотчас распорядились послать из подвижной батареи два орудия на Казанский и Сибирский въезды на подкрепление батареи, устроенной на месте нынешней Успенской церкви; войска разделились на две части, чтобы быть в готовности встретить неприятеля, подступающего с двух сторон; резерву же велено стоять на площади у собора также в готовности. После этого несколько времени все находились в тревожном ожидании.

Губанов однако ж ничего не предпринимал и находился в бездействии, а между тем наступали сумерки и приближалась ночь. Тогда осаждённые снова решились прибегнуть к прежнему средству — сделать вылазку. Городовая дружина в тройном количестве противу прежнего перебралась незаметно через реку и напала на войска Чики. Мятежники, по обыкновению беспечные и не ожидавшие нападения, пришли в расстройство и опять обратились в бегство, оставя в руках победителей 40 человек пленных. Отразив Чику, обратились против Губанова. Городская конница, зашедшая в тыл врагам, положила много убитыми и захватила 15 человек в плен. Так кончился и второй приступ. Пленные отведены в темницу, а победители, не смотря на ночное время, отправились в собор и отслужили благодарственный молебен.

Рассуждения о пленных и меры против них.

Через два дня в совете воеводы и коменданта рассуждали о том, как поступить с пленными, которых в это время накопилось уже более 100 человек. Так как, вследствие осады, ввоз продовольствия из окрестностей в город прекратился и потому оказался большой недостаток в хлебе и цена на него очень повысилась, то затруднялись продовольствовать не только пленных, но даже и солдат. Сперва хотели было их отпустить, но, во-первых, встречалась надобность в рабочих для расчистки полыньи на реке; во-вторых, освобождением их не желали увеличивать силы противников и без того огромные и, в-третьих, опасались, что отпущенные могли передать неприятелю как о числе войска и орудий в городе, так, главное, о грозящем ему голоде и тем увеличить его дерзость.

Наконец придумали прибегнуть к средству хотя и жестокому, но, как думали тогда, оправдываемому крайними обстоятельствами, и решили: оставя нужное количество пленных для работ, — самых упорных и отказавшихся от признания законной власти утопить в Белой. Но подобная мера, совершённая явно, в виду целого города, могла слишком оскорбить человеколюбие других, и сверх того чрезвычайно раздражить неприятеля, рыскавшего в окрестностях, от которого не могло бы это укрыться; притом же трудно было и отыскать исполнителей такой казни. Поэтому решили совершить это дело скрытым образом, и придумали поставить на льду реки избу под названием тайной тюрьмы. В избе этой вместо полу прочищена была прорубь по самые стены её, так что входящий в дверь прямо упадал в воду и утопал. Таким образом пленные, не пришедшие в раскаяние и отказавшиеся поднять оружие против прежних своих сообщников, посажены были в вечную тюрьму; также поступали и со вновь прибывающими, но ожесточёнными пленными.

Третий приступ

Опять в продолжение двух месяцев после второго приступа город не был тревожим неприятелем. Но вот наступило 25 января 1774 года и утром в этот день огромные толпы мятежников показались на этот раз одновременно с двух сторон. Осаждённые, хотя и были сильно истощены трёхмесячною осадою, не потеряли однако ж прежнего мужества и, приняв нужные меры, готовились смело встретить врагов. В соборе раздался благовест, призывавший на молитву о спасении города; войска разделились на две части и заняли свои обычные места; опять загремели пушечные выстрелы, — и начался приступ на этот раз самый жестокий и опасный.

Неприятель, подошедший со стороны Белой, сдвинул свои пушки на лёд, так как полынья уже замёрзла, и сделал сильное нападение на главную батарею; а с Сибирской дороги напирало скопище Губанова. Подвижная городская батарея была в полном действии и быстро появлялась в тех местах, где грозила большая опасность; но, не смотря на все усилия осаждённых и действие нашей артиллерии, враги стали уже показываться на правом городском берегу и, стоя под самой горой, были вне наших выстрелов. Наконец сам Чика появился со множеством мятежников на Усольской горе, а Губанов вломился в Сибирскую улицу. Против последнего выступила городская дружина и, спешившись, начала с ним перестрелку; отставной же сержант Ладыгин, искусный стрелок, с 18 человек охотников, пустился обойти в тыл Чике. Когда последний, вследствие глубокого снега, вереницей медленно тянулся по Усольской улице, Ладыгин, засевший в соседнем гумне, открыл по мятежникам сильный ружейный огонь. Меткие выстрелы его повалили многих из них и убили лошадь у самого Чики; почему последний, оставшись пешим, и сопровождающие его приостановились, пришли в смятение и поворотили было уже назад. Как вдруг Ладыгин, увлечённый жаром битвы, бросился схватить Чику в плен, но тотчас был убит на повал.

Тогда охотники, действовавшие вместе с Ладыгиным, лишившись своего вождя, смутились и пришли в замешательство, а мятежники ободрились. Чика, пересевший на другую лошадь, снова тронулся вперёд, — но здесь уже были приняты меры против него. Одна из пушек подвижной батареи грозно преградила ему путь и начала сильно поражать густые толпы мятежников, стеснённых в улице. Потеряв много убитыми, Чика с остальными бежал оврагом в предместие Золотуху и прекратил наступление. Между тем дружина действовала также успешно против Губанова; вытеснила его из Сибирской улицы и преследовала до самой засеки, потеряв к сожалению при этом 8 человек из лучших своих граждан и наездников. Таким образом отражено было это двойное нападение.

Чика, прекратив перестрелку, перешёл опять за реку, а при наступлении ночи удалился с поля действия; также поступил и Губанов с своими скопищами. Тогда, по распоряжению коменданта, утомлённые войска занялись собиранием убитых, которых поднято было только 18 человек; остальные же, занесённые снегом, уже после были отысканы. Пленных со всех мест сражения приведено было 45 человек. По подобрании убитых, все воины собрались по обыкновению в соборе, где, по выслушании молебна, окроплены были святою водою и тогда только отправились на необходимый отдых. На другой день все убитые с торжественною церемониею преданы были земле.

Бедственное положение города.

После этого страшного приступа было ещё несколько других, более слабейших и также удачно отражённых. В конце февраля и начале марта, по случаю наступившей весенней распутицы, неприятель уже не беспокоил города; но, не смотря на то, он находился в чрезвычайно критическом положении и его ожидало бедствие ещё страшнейшее — голод. В самом деле, продовольственные припасы истощились и цена на все необходимые предметы, по-тогдашнему, повысилась неслыханно; наприм., хлеб продавался по 1 р. 50 коп., за пуд, воз сена 2 руб. ассиг. да притом и этих предметов было так мало, что рогатый скот и лошади кормились по полям с древесными ветвями, а солдатам и прочим военным чинам выдавалось только по полупайку в день.

Между тем помощи ни откуда не было, и Уфу как будто забыли. Сколько ни посылалось донесений к бывшему тогда Военному Губернатору Рейнсдорфу, но от него ни ответов, ни военного подкрепления не получалось. Наконец осаждённые, чтобы предотвратить приближающийся голод, хотели прибегнуть к отчаянному средству — идти всем единодушно в Чесноковку или Богородское и силою отнять у мятежников запасённые ими хлеб, или погибнуть; но, к счастию, до этого не дошло.

(Оренбургские губернские ведомости. Часть неофициальная. 1864 г. 19 декабря)

_________________________

1. Там, где теперь каменная часовня.

Продолжение следует…