Здесь жил инок. По храмовским местам Старой Уфы

Роман уфимского художника Петра Храмова «Инок» стал для меня культовой книгой про Уфу и про людей, живших в нашем городе когда-то. И по иронии судьбы в этом году я поселилась в тех местах в Старой Уфе, где жил герой романа, и которые описал с такой необыкновенной красотой и любовью автор книги. Перечитываю любимую книгу вновь и вновь и часто гуляю по тем местам, которые описаны Петром Храмовым и где происходит действие его романа. Это удивительное чувство – погружение в прошлое наяву. Им я хочу поделиться с тобой, мой дорогой читатель.

Роман начинается с переезда маленького героя в удивительный новый дом, стоящий на берегу реки Белой. И вот как описано впечатление мальчика, впервые увидевшего реку Белая:

«Я впервые в жизни видел реку, тем более ледоход на ней, но не чувствовал ничего диковинного, напротив, все происходящее казалось мне само собой разумеющимся и совершенно естественным. Диковинное произошло позже, когда река очистилась ото льда и я увидел на ней темно-желтенький пароходик, со страшным напряжением шедший против течения и, как мне показалось, против естества – я даже кулаки сжал, привстал на цыпочки и сморщился, вроде бы помогая. Это напряжение почудилось мне излишним и недостойным: я уже был «опытен» и уже знал, что нельзя идти против природы – нельзя насильно кормить щенка или кошку, надо ждать. Странно, но детское это ощущение жизнь постепенно превратила в убеждение – непоколебимое и твердое».

Так автор впервые открывает дверь в детскую душу героя, богатую и чрезвычайно чуткую ко всем проявлениям жизни, жизни послевоенной, жестокой, голодной, нищей и скупой на душевные проявления. Потому и чуткий мальчик с живой душой чувствовал себя в ней иноком, иным человеком из другого мира. Вместе с мальчиком мы влюбляемся в высокий тополь, в щенка Лобика, в чудесный розовый дом, с резными наличниками, а потом и в главную героиню романа Машу Миронову. Влюбленность в эту девочку, потом в девушку, а затем и в молодую женщину проходит красной нитью через весь роман. И это совершенно удивительный образ русской женщины, чье имя и фамилия совсем не случайно совпадают с именем и фамилией героини пушкинской повести «Капитанская дочка»

Но вернемся к Старой Уфе, где и происходит волшебное действие романа. Вот как описывает автор вид из окна школы, где он учился на старинное наше Сергиевское кладбище:

«Прихмурившись от жалости, я стал смотреть в окно. Хорошо было в сумеречном классе – тихо, спокойно, и учительница что-то там журчала, но за окном было лучше. Там была жизнь, хотя видно из окна было просторное, полусельское, освещенное солнцем Сергиевское наше кладбище. Оно все заросло деревьями разного роста, разной породы и разного, как мне казалось, поведения. Одни под ветерком трепетали скромненько и боязливо, другие возмущенно покачивались, а некоторые сильно и горестно склонялись, будто над свежей могилою. Уже и желтизна светилась на них местами, и, когда благородно ее золото касалось наивной лазури небес, у меня в душе, казалось, вздрагивал колокольчик – и сжимались от восхищения кулаки и поджимались на ногах пальцы. Мне смутно припомнилось, что это сочетание голубого и золотистого было как-то связано с церковью. Поглядывая на зелено-золотистое колыхание под нежно-голубой неподвижностью, я стал прилежно вспоминать церковное убранство»

Да именно в Сергиевской церкви, зажатой ныне огромными железобетонными кубами современных зданий, тайно крестили маленького героя романа во времена, когда даже осенить себя крестом и прочитать вслух молитву, было чревато очень неприятными последствиями. Вера была осквернена и затоптана как прекрасная когда-то наша речка Сутолока. Через нее по горбатому мостику каждый день переходил герой повествования, направляясь в школу. Но речка, как и вера, выжили.

Каждый день выходя из домика, в котором сейчас живу я утыкаюсь взглядом в ограду того самого Сергиевского кладбища. Сажусь за руль своего автомобиля и проезжаю мимо мечети «Ихлас», бывшего кинотеатра «Луч». Именно в этом кинотеатре герой романа вместе со своей девушкой Машей Мироновой посмотрел когда-то поразивший его до глубины души фильм «Пармская обитель». И удивился тому, как не соответствует окружающая его реальность той, о которой повествовалось в фильме.

«То с Машей, то один я ходил на этот фильм много раз, как на свидание с чем-то родным, но никогда не виденным. Вероятно, так чувствует себя круглый сирота, впервые в жизни увидевший фотографию своих родителей» – так повествует автор о поразившем его фильме.

Нет смысла пересказывать весь роман, пусть так хочется цитировать и цитировать удивительные строки, написанные великолепным русским языком и испытывать вновь прекрасные волнения души вместе с автором по совершенно разным поводам – мелким, житейским и великим, историческим. Будь то спуск на воду моторной лодки, мотор к которой сосед собирал пятнадцать лет или будь то смерть Сталина или родного дедушки, искалеченного в ГУЛАГе и выпущенного на волю едва живым.

В эти дни я часто гуляю по Сергиевскому кладбищу и ищу ту скамейку, на которой сидел и праздновал свой школьный выпускной герой романа вместе со своими друзьями. Они были так юны и счастливы тогда и еще не знали, кому и что предстоит пережить во взрослой жизни. Я думаю о том, почему мне так дорога эта книга и почему мне так дороги те места, где развертываются ее события? И прихожу к мысли, что самое дорогое и настоящее для человека – это история его души, ее порывов, страстей, желаний, надежд, потерь и разочарований. И такую историю гениально рассказал нам наш земляк Петр Храмов. Потому так дороги и интересны мне те места, те виды и пейзажи родного города, которых коснулась и не обошла вниманием неравнодушная и чрезвычайно чуткая душа автора книги.