Место подвига. Окончание

В чем же причина такой благосклонности Великого императора к простым казакам, башкирам и калмыкам?

Наполеон Бонапарт был в то время на вершине своей славы, не только ближайшее окружение, но и враги считали его «величайший полководцем, политиком, законодателем, администратором и завоевателем, поразившим войска всей Европы, человеком, обладавшим даром неограниченно господствовать над всеми». Его сравнивали с Юлием Цезарем и Александром Македонским.

Европа лежала у его ног побежденная, с Россией он подписал мирный договор, остался только один враг – Великобритания. Никто уже не мог помешать ему расправиться с Англией, и тогда весь мир будет принадлежать Бонапарту Наполеону.

И он снова обратился к любимому предмету своих мечтаний – к Индии. Наполеон еще в 1799 году предпринял поход на Восток. Он, как и Александр Македонский, хотел завоевать Персию, а там уже, как он думал, «достаточно коснуться французской шпагой Ганга, и обрушится здание меркантильного величия Англии».

Но 20 мая 1799 года он снял осаду с крепости Акр и приказал вернуть войска из Сирии в Египет, этот путь не подходил для осуществления его мечты. Англичане в то же время после продолжительных войн покорили княжество Майсур, оплот сопротивления индийского народа, и баснословные богатства индийских колоний потекли в казну Великобритании. Наполеон не мог смириться с этим, но его мечту разделяли моря и океаны, в которых господствовал английский королевский флот. После Трафальгарского сражения, когда 21 октября 1805 года адмирал Г. Нельсон разгромил франко-испанский флот адмирала П. Вильнева, мечта Наполеона о морском пути в далекую Индию потонула вместе с французским флотом в пучине моря. Для осуществления императорских амбиций оставался только один сухопутный путь в Индию – через Россию, Туркестан, Афганистан.

И Наполеон 9 июля 1807 года приглядывался к казакам, башкирам и калмыкам как к воинам, чьи сабли и быстрые кони должны были принести Франции богатства английских колоний на Востоке. К тому же ему однажды удалось убедить отца Александра I послать казаков в поход для завоевании Индии, и только смерть Павла I позволила тогда вернуть полки из этого похода. Он был уверен, что нетрудно будет убедить сейчас Александра I повторить однажды прерванный поход казаков в Индию.

По свидетельству современников, во время приема Наполеон обратился к М. И. Платову.

– Мой милый генерал, – сказал он ему, – я так очарован Вашими казаками, что желал бы иметь их в своей армии, не можете ли Вы сформировать мне хоть 20 тысяч казаков?

– Ваше Величество,– не моргнув глазом, ответил храбрый атаман, – пришлите ко мне на Дон 20 тысяч молодых француженок, и через 20 лет Вы получите 20 тысяч казаков.

Мы не знаем, как оценил шутку Наполеон, но знаем, что он принял подарок из рук Платова – башкирский лук и колчан со стрелами. До этого Наполеону башкиры, во время смотра войск, поднесли еще один символический подарок – лисью шапку, утыканную стрелами...

Постарайтесь представить себе ясный солнечный день 9 июля 1807 года, блеск начищенных труб, тамбурмажора в галунах, в руках у него увитая золотыми нитями и бахромой трость, чуть дальше за оркестром на слабом ветру трепещут боевые знамена полков, под ними батальоны гренадеров, гусары на конях во всем разнообразии парадных мундиров и кавалергарды без привычных кирас, отмененных еще 1801 году.

Великие императоры Наполеон и Александр I в окружении многочисленной свиты скачут перед войсками. Впервые французская и русская армия встретились не на поле брани, а на мирной демонстрации своей силы и мощи. Вот церемониальным шагом проходят перед трибунами батальоны французской Старой гвардии и громкими криками приветствуют Наполеона, после них галопом идет тяжелая французская кавалерия в леопардовых накидках и в блестящих шлемах с конскими хвостами, французские гусары, уланы и мамлюки в тюрбанах на арабских скакунах.

Наполеон снисходительно поглядывает на Александра I, пытаясь по его лицу увидеть впечатление, которая произвела его непобедимая армия. Но холодное, непроницаемое лицо молодого царя не выражало никаких эмоций, иногда только улыбка пробегала по его лицу.

Наконец русский царь оживился, услышав барабанный бой и звуки флейт, которые сменились маршем Преображенского полка. Перед трибунами с развернутыми знаменами шли батальоны лейб-гвардии Преображенского, Семеновского, Измайловского полков. 14 июня в битве под Фридландом эти полки понесли большие потери, поэтому они шли суровые и угрюмые, тесно сомкнув свои ряды. Гренадерский строевой шаг, заданный тамбурмажором, был тяжелый, они как будто несли на своих плечах груз ответственности и вины за позорный Тильзитский мир. Командующий армией Беннигсен, еще не оправившийся после ранения, стоял бледный рядом с трибуной, стараясь не смотреть на остатки гвардии, которую он погубил на излучине реки Алле.

Гвардейцев сменили батальоны Таврического, Московского, Фаногорийского и других гренадерских полков. После них перед трибунами появились кавалергарды под началом бесстрашного Кологривова. Всадники в белых колетах с высокими воротниками, в лосинах и черных ботфортах, на головах каски из толстой кожи с пышным волосяным плюмажем, надежно прикрывающие спину от сабельных ударов. Сейчас, даже без привычных кирас, они все равно оставались «блестящими кавалергардами» и под восхищенными взглядами публики, в ореоле заслуженной славы стройными рядами проходили перед трибунами. Летом 1812 года кавалергарды снова облачатся в кирасы.

Следом гусарские полки, не растерявшие присутствия духа в боях, проскакали легко и быстро.

Наполеон с равнодушно-снисходительным видом наблюдал за прохождением легкой кавалерии и оживился только тогда, когда перед трибунами появились казаки атамана М. Платова, калмыки и башкирские полки. Наполеон всегда восторгался лихостью казаков и «лелеял мысль организовать такое же смелое войско у себя во Франции».

Наполеон видел казаков в бою под Фридландом, когда они вплавь перешли реку Алле и бесстрашно бросились на наступающую французскую конницу. Тогда Наполеон воспользовался ошибкой, допущенной командующим русской армией Беннигсеном, который приказал армии переправиться через реку Алле, чтобы опередить французов, направляющихся к Кенигсбергу. На излучине реки на небольшом пятачке сосредоточились основные силы русской армии, которые ждали своей очереди на переправе. Когда Наполеону доложили об этом, он тут же повернул свою армию к Фридланду и, не дожидаясь прибытия основных сил, приказал корпусу маршала Нея врезаться в середину русской армии. Так началась последняя битва, вынудившая Александра I подписать Тильзитский мир.

Битва разгоралась и становилась ожесточеннее по мере прибытия французских батальонов, Наполеон стремился захватить мосты через реку Алле. Когда атаман Платов со своим корпусом прибыл на помощь русской армии из-под г. Веллау, то увидел, что на противоположном берегу гвардия, зажатая на излучине, яростно отбивается от наседавших французов. Вот кавалергарды Кологривова под огнем противника построились для атаки. Горнисты протрубили сигнал, и тяжелая кавалерия хладнокровно, стараясь держать линию, сначала шагом, потом рысью начала наступать и, когда до противника оставалось уже чуть меньше шестидесяти шагов, перешла на галоп. Тысяча палашей сверкнула на солнце, и тяжелая конница опрокинула ряды французов. Наполеон, увидев, как гибнет корпус Нея под копытами огромных лошадей, бросил ему на помощь французскую кавалерию. Больше атаман Платов ждать не мог, так как мосты через реку Алле были забиты нашими отступающими частями, обозами и ранеными, он приказал своему корпусу перейти реку вплавь. И сам первым направил своего боевого коня в реку, за ним последовали атаманский полк, казаки, калмыки и башкиры.

Представитель Великобритании в русской армии сэр Роберт Вильямс, который сейчас находился в свите царя Александра I, оставит воспоминания об этом сражении. В частности, он напишет, что «башкиры со стальными шлемами и одетые в кольчугу… только что прибыв в армию, бросились на французов вместе с другими казаками вплавь через реку Алле» и, «стреляя из луков, с большим эффектом атаковали отряды врага». Башкиры разгромили французский эскадрон и захватили много пленных. Несмотря на храбрость русских войск, роковая ошибка Беннигсена погубила армию, остатки которой спешно отступали к реке Прегель в надежде соединиться с резервной армией. Казаки атамана Платова, башкиры и калмыки сражались в арьергарде русской армии, успешно прикрывая обозы и тылы, до тех пор, пока 22 июня Александр I не направил генерала князя Лобанова-Ростовского к Наполеону для подписания перемирия…

Дальше был подписан Тильзитский мир. И сейчас казаки атамана Платова стройными рядами проходили перед трибуной, за ними шел калмыцкий полк Уракова, замыкали строй башкирские полки. Башкиры сменили свои кольчуги на синего и белого цвета суконные кафтаны – чекмени. На них широкие шальвары с красными лампасами, ременной пояс, кожаная портупея и сабля, подсумок-лядунка, у некоторых ружья, у всех луки и стрелы, сапоги из «коневой кожи», только шапки отличались своим многообразием.

Но вдруг пронзительный свист – и гортанная команда отделила из общего строя последнюю сотню башкир. Они закружились перед трибуной, в центр круга полетела шапка. Не успела она упасть на землю, как в нее вонзилась сотня стрел.

Прозвучала команда, и башкиры со свистом и гиканьем помчались догонять строй, а их есаул – командир сотни – на скаку подхватил шапку и подскочил к трибуне. Он резко осадил лошадь и пренебрежительно кинул шапку под ноги одному из французских генералов. Бесцеремонно нагайкой указал в сторону Наполеона, оскалился и помчался догонять строй. Генерал, опешивший от наглости башкира, растеряно оглянулся на трибуну, оттуда уже просили передать головной убор. Лисью шапку, похожую теперь на огромного ежа, положили на стол перед императором. Изумленный Наполеон с интересом рассматривал башкирский подарок. Александр I был доволен, что сумел удивить и уязвить императора, который называл себя «когда нужно лисом, а чаще львом».

После смотра войск Наполеон принял казаков, калмыков и башкир. Эту встречу и запечатлел художник Пьер Бержере, который присутствовал на этом приеме и делал карандашные наброски. В окончательном варианте картину художник закончит в 1810 году. В центре картины в светлом кафтане, с копьем в руках, в высокой войлочной шапке стоит башкир, на нем чикмен-киндер, сотканный из конопляных нитей. За ним – калмык в синем халате с любопытством рассматривает императоров.

Наполеону пришлось отложить свои мечты по завоеванию Индии, он решил сначала наказать Португалию, которая нарушила условия «континентальной блокады» Великобритании. Чтобы добраться до Португалии, французская армия бесцеремонно вторглась в Испанию. Оскорбленные испанцы начали партизанскую войну – герилью, которая разгоралась до больших размеров, и поход в Индию откладывался.

Казачьи полки, в том числе 30 башкирских и 10 калмыцких, сформированные генералом И. Репиным, после подписания Тильзитского мира еще несколько месяцев ждали указа царя о начале похода на Восток и в конце концов были распущены по домам.

ПЕРВЫЙ БАШКИРСКИЙ ПОЛК

В 1811 году отношения Александра I с Наполеоном становятся напряженными. Франция открыто демонстрировала свои враждебные намерения, и Наполеон склонил Австрию и Пруссию к военному союзу против России. Князь Куракин, посол России в Париже, сообщил канцлеру Румянцеву о целом ряде распоряжений Наполеона по военной и административной части, которые указывали на близкое начало боевых действий. И наконец на приеме Наполеон публично высказал свои обвинения и угрозы князю Куракину: «Видимо, Россия хочет таких же поражений, как те, что испытали Пруссия и Австрия… Я объявлю вам войну, и вы потеряете все ваши польские провинции».

Александр I считал войну неизбежной и предпринял ряд мер по усилению русской армии, находящейся на западных границах. Был объявлен дополнительный рекрутский набор, резервные полки и донские казаки во главе с атаманом Платовым снова выдвинулись к Неману. Дошла очередь и до башкир, указ царя Александра I от 7 апреля 1811 года генералу от кавалерии князю Волконскому предписывал сформировать два башкирских полка «для усиления армии нашей легкими иррегулярными войсками и чтобы приобучить на будущее время к службе…».

Был объявлен сбор башкирских полков, им были выданы маршруты, инструкции, «месячный провиант, на одну лошадь фураж в натуре и прогонные деньги на второго коня, для закупки в тех местах, где казенных магазинов не будет». И в скором времени полки последовали к Симбирску, а копии маршрутов были отправлены к военному министру, чтобы военное ведомство заблаговременно могло подготовить предписания о дальнейшем назначение полков. В апреле того же года было сформировано еще 11 башкирских и мещерякских линейных полков для службы на дистанциях. Итого в апреле 1811 года были сформированы и отправлены на внешнюю службу 13 башкирских полков.

В дальнейшем 1-й и 2-й Башкирские полки в Симбирске получили предписания, новые полковые инструкции, казну, знамена, маршрутные листы и отправились к Серпухову, а к весне 1812 года находились уже на западной границе. Прибывший на западную границу 1-й Башкирский полк вошел в состав казачьего корпуса войскового атамана Матвея Ивановича Платова, находящегося в г. Гродно. 2-й Башкирский полк вошел в состав 1-й бригады полковника Иловайского 12-го, которая находилась в белорусском селе Олеске.

В ночь на 24 июня 1812 года Наполеон приказал французской армии начать переправу через реку Неман, и полумиллионная армия Наполеона вторглась в Россию.

Второй Башкирский полк в составе бригады казачьего атамана Иловайского 12-го начал свой боевой путь с победы под Кобрино 15 июля 1812 года, где был разбит восьмитысячный саксонский отряд, и французский корпус генерала Ранье вынужден был отступить с большими потерями. Это была первая крупная победа русских войск под командованием генерала Тормасова. Второй Башкирский полк отличился в этом сражении, за проявленную отвагу и храбрость пятисотенный старшина Аралбай Аксупанов и походный старшина Аюп Каипов 18 июля были награждены орденом Святой Анны.

С первого дня войны 1-й Башкирский полк в составе корпуса атамана М. Платова вступил в бой с авангардом противника под Гродно, вел арьергардные бои под Миром, Романовым, Смоленском. Наконец, 1-й Башкирский полк вместе с донскими казаками участвовал в Бородинской битве.

25 августа 1812 года отдельный корпус казачьего атамана Платова расположился за войсками правого крыла бородинской позиции в районе Масловой рощи. Корпус атамана Платова накануне Бородинского сражения состоял из 19 полков. В состав этих полков входили 14 донских казачьих, Первый Башкирский, Первый Тептярский, Перекопский и Симферопольский крымско-татарские и Бугский казачий полки.

Битва началась с нападения дивизии Дельзона на деревню Бородино, расположенную на правом крыле русской армии. С пяти часов утра завязался яростный бой и на левом фланге, где у Семеновского оврага стоял Багратион. Начиналось самое кровопролитное сражение XIX века, которое известно каждому под названием Бородинское.

26 августа в 11 часов 30 минут казаки переправились через реку Колчу в районе деревни Малой и приготовились к бою. Одновременная атака корпусов М. Платова и Ф. Уварова вызвала панику в стане врага. Сильное замешательство на фланге французской армии встревожило Наполеона. Он не исключил, что вслед за казаками Кутузов бросит в бой и крупные силы. Наполеон вынужден был выделить 5 тысяч кавалерии, 10 тысяч пехоты, кроме того, рейд казаков затормозил выдвижение на исходные позиции двух дивизий Молодой гвардии, приготовленных для поддержки фронтальных ударов. Французская атака на время приостановилась, и русская армия получила передышку.

О сражении на Бородино написано много, существуют различные оценки итогов битвы, но интересен вывод самого Наполеона. «Самое страшное из всех моих сражений – это то, которое я дал под Москвой, – вспоминал Наполеон незадолго до своей смерти. – Французы в нем показали себя достойными одержать победу, а русские оказались достойными быть непобедимыми».

Уже через две недели после Бородинского сражения, а именно 14 сентября, Первый Башкирский полк под командованием казачьего полковника И. Ефремова совместно с полками – казачьим И. Андрианова и Симферопольским крымско-татарским – был отправлен для действий на Серпуховской дороге. У села Вышневского они встретились с неприятелем, который втрое превышал их по численности, но отважный атаман Ефремов повел полки в атаку. Засверкали сабли, тучи стрел закрыли небо, казаки ударили копьями, и враг побежал. 500 человек были взяты в плен, остальные лежали убитыми по всему полю, мало кому из французов удалось спастись.

Кутузов, когда узнал о подвиге казаков, написал в приказе по армии: «Таковой подвиг полковника Ефремова и бывших под его командованием чинов, доказывающий рвение их к службе государя Императора, не премину я довести до высочайшего сведения».

После этого боя 1-й Башкирский полк перешел под командование князя Кудашева. Он был зятем Кутузова, вел личную переписку с фельдмаршалом. В своих письмах неоднократно докладывал о своем вкладе в уничтожение французов, в том числе о предотвращении взрыва Кремля и героических действиях 1-го Башкирского полка, который был в то время под его началом.

В Тарутинском лагере у князя Кудашева появилась возможность представить 1-й Башкирский полк лично Кутузову, но, по некоторым сведениям, фельдмаршал принял только командира полка. Предание гласит, что «воины с нетерпением ждали возвращения своего командира от Кутузова». Когда командир вернулся, то воины спрашивали, что сказал Кутузов о башкирах. Тот рассказал своим воинам, что знаменитый полководец похвалил башкир и сказал: «Любезные вы мои башкирцы, хорошо деретесь, молодцы!». Башкиры переложили слова Кутузова в песню, и появился марш конников «Любизар».

В тот вечер у бивачного костра мы вспомнили слова из марша. Заиграл курай, и башкиры дружно запели:

На Москву ходили мы,

Наполеона били мы,

Как французов выгоняли,

Горы разносили!

Любезники, любизар,

Маладис, маладис!

Присутствующие донские казаки, гусары, гренадеры дружно подхватили припев, и даже вестфальский вольтижер старательно шевелил губами, пытаясь включиться в общий хор.

РЕКОНСТРУКЦИЯ

Засиделись у походного костра допоздна. Ахияру Хасановичу нужно было ехать в Москву, завтра у него были неотложные дела, встречи, к тому же в то время без главного редактора отдела литературы народов СССР не выходил ни один номер «Литературной газеты».

Мы с Рустамом проводили Ахияра Хасановича до машины, тепло с ним попрощались. Когда возвращались в лагерь, вспомнили, что прошло уже два года, как мы с Рустамом договорились, что на 180-й годовщине Бородинского сражения обязательно будем представлять 1-й Башкирский полк на Бородинском поле. Наша мечта осуществилась, завтра башкирские конники вместе с донскими казаками будут участвовать в реконструкции сражения. Много было сделано за эти два года, был создан военно-исторический клуб, подготовлены люди, и сейчас 36 башкирских яугир сидели у бивачного костра на Бородинском поле, рядом на привязи позвякивали уздечками наши кони.

Я тогда учился в военной академии в Москве, поэтому вся тяжелая организационная работа легла на плечи Рустама Искужина. Он же с присущим его характеру упорством пробивался через множество препятствий к цели. Четыре месяца он ходил по властным коридорам, и ему все же удалось пробить постановление Совета Министров республики «О праздновании 180-летней годовщины победы в Отечественной войне 1812 года». Сложилось такое впечатление, что чиновники, по старой привычке, ждали каких-то указаний сверху и никак не могли понять и принять инициативу людей снизу. В конце концов постановление было принято, и многие организационные вопросы были разрешены.

Рустам рассказал, что завтра должен прибыть целый конный полк Министерства обороны, который был известен как «мосфильмовский». Часть коней из этого полка должны были выделить для военно-исторических клубов, представляющих конные полки гусар, улан, кирасир и донских казаков. А нам, башкирам, в связи с тем, что мы прибыли со своими лошадьми (знали бы они, сколько сил мы приложили, чтобы достать в Москве лошадей!), отказали в выделении дополнительных коней. Рустам начал спорить с организаторами, и если бы не поддержка донских казаков, заявивших, что если их братьям-башкирам не выделят лошадей, то и они не будут участвовать в реконструкции, неизвестно, чем бы дело кончилось. Нам выделили еще семь лошадей.

На следующий день, когда башкирские конники с саблями наголо пронеслись по Бородинскому полю, зрители просто взревели от восторга. Башкиры, которые прибыли на Бородино, были хорошими наездниками. Мы их отбирали по конкурсу в городских и районных сабантуях. Об условиях конкурса заранее было объявлено через районные газеты. Участники должны были представить организационному комитету снаряжение, одежду и оружие башкирских конников образца 1812 года, а также показать навыки верховой езды. А самое главное, участники должны были знать историю Отечественной войны 1812 года. Рассказывали, что в некоторых районных сабантуях провели настоящую старинную джигитовку – с рубкой лозы, со стрельбой из луков... Более пятисот победителей прибыли на финальный конкурс. Из них были отобраны 36 победителей – представители трех городов и пяти районов республики, они сейчас и находились на Бородинском поле. По некоторым источникам – около десяти тысяч молодых людей, по другим около двадцати тысяч участвовали в этом конкурсе и боролись за право поехать на празднование и реконструкции Бородинского сражения.

Сейчас, когда прошло 20 лет после тех памятных событий, я думаю, что активность башкирской молодежи в начале девяностых была вызвана стремительными преобразованиями и реформами в стране. Это было время не только развала СССР, но и надежд на лучшую жизнь. Тогда все верили, что всё хорошее из прежних достижений останется и дополнится новым справедливым содержанием.

В этих условиях, когда многие республики видели свое будущее в суверенном развитии и «брали суверенитета столько, сколько хотели», массовое участие башкирской молодежи в конкурсе наоборот продемонстрировало стремление возродить исторические традиции башкирского народа, которые заключались в защите вместе с русским народом своего Отечества. Башкиры продемонстрировали на Бородино преданность традициям дружбы и взаимопомощи, которые столетиями складывались между народами России.

Надо просто вспомнить начало 90-х, чтобы понять, в какое сложное и нестабильное время мы жили….

* * *

Я давно знаю и твердо убежден, что любовь к Родине, почитание своих родителей и знание истории своего народа позволяют гордиться своим происхождением. Эта истина помогала мне с честью идти по дороге жизни, преодолевать препятствия и не сломаться в трудную минуту.

Эту истину освоил и мой сын. Если любовь к Родине и почитание родителей даны нам от рождения, то для изучения истории нужно приложить усилия. Знать историю своего народа необходимо не только для того, чтобы удовлетворить любопытство, но и для того, чтобы найти там героические страницы и на этих примерах воспитывать в детях гордость за свой народ.

Человек без гордости и чести не может быть свободным. Только у свободного человека есть воля и право выбора. А для этого необходимо беречь свою историю.