Под Азовом. Часть третья

С юга, со стороны моря, потянуло прохладой, горизонт внезапно озарился всполохами молний, а потом освежающий ветерок донес запах дождя. На смену жаре и липкой духоте, изнуряющим людей и лошадей, надвигались грозовые тучи, изредка озаряемые молниями и сопровождаемые грохотом грома. Начался ливень. Потоки воды потушили костры в татарском лагере. Более удобного момента для ночной вылазки и придумать было невозможно.

Башкиры, скинув тяжелые, пропитанные потом кольчуги-юшманы, с ножами в зубах бесшумно скрылись в бурлящей под струями дождя реке. Преодолев ее без особого труда, Алдар и два его товарища спрятались в прибрежных камышах. В темноте башкиры ориентировались только по голосам дозорных и слабому свету, еле пробивавшемуся сквозь полог летнего шатра крымского мурзы. Ползком, словно змеи, они проскользнули мимо часовых и, оказавшись у тыльной стороны шатра, замерли, прислушиваясь к голосам внутри. Иногда мимо проходили караульные, их чавкающие по липкой грязи шаги были слышны издалека. В такие минуты башкиры старались слиться с землей.

Наконец, дождавшись очередного громового раската, Алдар одним движением разрезал полог шатра и тут же исчез в образовавшейся дыре, за ним проскользнули его спутники. При свете свечи, коптящей на высоком бронзовом подсвечнике, они увидели лежащего на маленьких подушках грузного человека в китайском шелковом халате и двух слуг, спящих у порога. Алдар несильным ударом по голове оглушил мурзу, сорвав шелковую занавеску, затолкал ее в рот крымчанину и быстро его связал. Тем временем двое слуг уже бились в предсмертных судорогах, кровь, булькая, впитывалась в белую кошму. Товарищи вопросительно посмотрели на Алдара, осторожно сняли с ковра богато украшенное чеканкой серебряное оружие и покинули шатер. Алдар, с усилием перекинув пленника через плечо, последовал за ними.

Дождь не прекращался. Сама природа сегодня была на стороне башкир. Они незаметно добрались до реки и поплыли на противоположный берег, стараясь не утопить оглушенного мурзу. Благополучно добравшись до казаков, Алдар скинул свою ношу прямо в воду на дне оврага, все прибывающую от многочисленных ручьев, которые, размывая склоны, постепенно заполняли балку. Дождь начал затихать, и стало светлее. Четверо казаков, еле-еле подняв грузное тело пленника, перекинули его через седло трофейного коня и надежно закрепили живой груз. Все с удивлением посматривали на Алдара, который только что с мурзой на плече бежал по скользкому дну оврага, и всем казалось, что его ноша легка как пушинка. Есаул Лазарев восхищенно покачал головой, широко улыбаясь, прошептал: «Силен, чертяка!»

Отряд помчался обратно. Татарский стан безмятежно спал, не заметив пропажи своего командира. До Черкасского городка разведчики добрались без особых приключений. Посмотреть на крымчанина сбежался весь казачий лагерь. Есаул Лазарев рассказывал о подвиге Алдара, казаки хохотали, не веря, что такого грузного бия мог нести на себе один человек.

Появился атаман – Фрол Минаев. Все затихли. Обращаясь к есаулу Лазареву и сотнику Алдару, он приказал: «Готовьтесь, пленника повезете. Сам Петр Алексеевич хочет увидеть языка!» По всему было видно – атаман доволен.

Единоборство

Пленник оказался ценной добычей. От него узнали, что янычар в крепости семь тысяч человек, пушек на раскатах – не более двадцати, столько же на стенах, отдельно в Лютике-крепости еще тридцать. Конников – крымчан, кубанцев и ногайцев – за рекой Койсуг тысяч десять и у стен Азовских не более трех тысяч. Главное, узнали, что воеводы янычарские Бей Шабан и Хасакислан Ахмет Ага ждут подкрепления. Корабли с подмогой должны прибыть через неделю. Петр решил незамедлительно, до прихода помощи, окружить крепость. Но сначала надо было уничтожить лагерь степняков.

Ночью, выдвинув пушки на удобные позиции, казаки, башкиры и калмыки напали на татарский лагерь и выманили противника под выстрелы орудий. Под градом картечи орда начала в панике отступать. Конникам оставалось только преследовать врага. Окончательно разбив ордынцев по степи и взяв в полон до тысячи вражеских всадников, они победоносно вернулись в свой лагерь.

Весь Черкасский городок ликовал и бурно отмечал первую победу. Только для Алдар-батыра эта победа была не в радость – его старший брат Давлетбай погиб от ногайской стрелы.

…Теперь обозам никто не угрожал. Петр I, уверенный в победе, направил армию к турецкой твердыне. Ночью казаки на стругах незаметно спустились к Азову по реке, захватили караульные башни, находящиеся на острове напротив крепости, и освободили устье Дона от цепей, перегораживающих фарватер. Как только башни были захвачены казаками, а цепи перерублены, корабли, обстреливая крепость из пушек, прорвались к морю, и Азов был блокирован со всех сторон.

20 мая турки, пытавшиеся доставить в Азов подкрепление и боеприпасы, встретили русский флот и в морском бою потеряли 2 корабля и 10 тунбасов (грузовых судов). Петр I одержал первую победу на море.

После недели бомбардировки Петр I, призывая султанского наместника к благоразумию, предложил сдать крепость на милость победителю и тем самым сохранить людей от бессмысленного истребления, а город от разрушения.

Турки парламентеров приняли хорошо, но османский наместник отказался сдавать город и предложил решить спор древним способом – в единоборстве батыров, тем самым пытаясь отсрочить свое поражение. И вот теперь огромный великан-черкашенин стоял на крепостной стене и, сотрясая оружием, звал на бой, обещая разорвать на куски любого. От казаков вызвался на бой есаул Лазарев, от башкир – сотник Алдар. Атаман Минаев, вспомнив, с какой легкостью он нес на плечах крымчанина, отдал предпочтение Алдару. Генералиссимус Шеин здраво рассудил, что в конном бою горцу может противостоять только башкирец, и выбрал для единоборства сотника Алдара, при этом спокойно, даже как-то буднично сказал ему: «Надеюсь, ты понимаешь, что в твоих руках – честь всей Рассеи!» Алдар приложил руку к сердцу и без слов склонил голову.

На ровную площадку медленно выехал черный всадник. Вороной аргамак, закусив удила, пританцовывал, глаза коня в бешенстве косили в сторону, изогнутая шея и грива вздрагивали; повизгивая и храпя, он рыл подкованными копытами землю. Всадник был под стать коню. На голове Алдар-батыра была богатая шапка – колаксын черно-бурой лисицы с длинным хвостом, одет он был в темную куртку из шкуры вороного жеребенка, сшитой так, что черная грива шла по швам середины спины и рукавов. Всадник в одной руке держал кистян (кистень) с острыми шипами, кривая сабля-кылыч и ханьяр-кинжал были в ножнах.

Турки, увидев необычного всадника, одобрительно загудели, не скрывая восхищения, но их возгласы потонули в громком «Ура!» со стороны русской армии. Тут отворились турецкие ворота, и под вой и восторженные крики янычар из тени арки вышел огромный черкашенин – без коня, голый по пояс, с одним кинжалом в руках. Огромные мышцы бугрились при каждом шаге, бритая голова, широкая волосатая грудь и длинные руки, смазанные маслом, блестели на солнце. Он встал перед башкирским батыром, и зубы его в презрительной улыбке блестели сквозь коротко постриженную черную бороду и усы. Турки, видимо поняв в последнюю минуту, что черкашенину не одолеть башкирского всадника в конном бою, выпустили своего воина пешим. На нашей стороне все замолчали: никто не ожидал, что черкес предложит пеший бой на ножах. Вызов был брошен, и все ждали решения Алдар-батыра.

Турки, облепившие стены крепости, бесновались. Черкес напомнил Алдару того огромного медведя, которого он добыл одним ножом, а затем спустился с огромной тушей на плечах с гор. Эти воспоминания придали ему уверенность. Спокойно улыбаясь, он отбросил в сторону кистень, отстегнул саблю и спрыгнул с коня. Снял куртку и взял в руки ханьяр. На земле Алдар оказался почти на голову ниже своего противника.

Под яростный вой тысяч голосов началась кровавая схватка. Они кружились в яростной борьбе, блестели на солнце кинжалы, кровью обагрилась земля вокруг, и непонятно было, кто из них ранен. Вдруг черкашенин зашатался и рухнул. И в наступившей тишине все услышали победный клич Алдара-батыра: «Абла-а-а-й!» Наступив одной ногой на повергнутого врага, он воздел к небу окровавленные руки. «Брат! Ты отомщен!» – шептали его губы. И тысячи ликующих людей подхватили в радостном крике клич Алдара. Потрясенные османы молчали. Батыр наклонился над раненым черкесом, поставил его на ноги и, подсев под него, с усилием взвалил эту глыбу на себя. Спокойным шагом он пошел к русским войскам.

Петр I и генералиссимус Шеин, а вслед за ними Лефорт, Гордон и Головин крикнули: «Виват!» Преображенцы и семеновцы подхватили крик. Теперь уже никто не сомневался в победе.

Но турки не открыли ворота – наоборот, несколько выстрелов прозвучало со стен. «На штурм!» – скомандовал царь, и сотни пушек ударили по крепости.

Вскоре Азов был взят.

19 июня 1696 года комендант крепости встретил Петра Великого – своего победителя. Стоя на коленях, он поднес на серебряном блюде ключ от города. Петр одержал важную победу. Не только Азов сдался Петру – царь одержал победу над боярами. Вскоре он будет учить их европейскому «политесу» и рубить им бороды.

Петр I наградил отличившихся при взятии Азова. Он лично вручил Алдару Исянгильдину саблю в золотых ножнах и своим именным указом объявил о присвоении ему тарханского звания, подтвердил своей грамотой вотчинные права на земли. Указ Петра зачитали перед всей армией. Он начинался словами: «Тархану Алдарбаю Исянгильдину за бытие им, Алдаром, в Крымском и Азовском походах, и за три полученные им раны, также и за убивство сразившегося с ним черкашенина, за поимку языка крымчанина…»*

После празднования и награждения отличившихся Петр распустил казачьи полки по домам, а сам, переименовав турецкий город Азак в «Новозавоеванный город», оставил крепость князю Петру Львову с гарнизоном в девять тысяч стрельцов, сам же направился в Москву.

В сентябре народ встречал в столице победоносную азовскую армию. С великой пышностью под гром медных труб въехал в Москву приземистый и напыщенный генералиссимус Шеин, за ним волокли по земле шестнадцать турецких знамен.

Тысячи пленных понуро плелись по московским улицам. Отдельно в цепях вели черкашенина – богатыря Алатыка. Алдар-батыр не стал его добивать, и тот, несмотря на раны, выжил и теперь шел, пугая людей, – пучил глаза и бешено щелкал зубами, а народ в ужасе от его вида шарахался в сторону, радостно смеялся и улюлюкал.

* * *

Зимой 1733 года в Санкт-Петербурге Алдарбай Исянгильдин был принят ее императорским величеством Анной Иоанновной и обласкан наградами и почестями, а также были подтверждены его тарханские права на вотчинные земли. Ему именным указом за заслуги перед Отечеством было установлено пожизненное содержание в размере 75 рублей, что было на 5 рублей выше оклада губернатора Уфимской провинции, чем сопровождающий его на приеме наместник был весьма сильно уязвлен…

________

* В. В. Вильяминов-Зернов. «Источники для изучения тарханства, жалованного башкирам русскими государями».