Под Азовом. Часть вторая

В первом походе петровская армия страдала от набегов крымских, кубанских и ногайских татар. Они, располагаясь вне стен Азова, внезапными набегами со стороны кубанских степей опустошали обозы и уничтожали отряды, занимающиеся подвозом провианта, воды, пороха и ядер с Митищевой пристани, что на реке Койсуге.

Легкоконные всадники внезапно появлялись из оврагов, из-за холмов, с визгом прорывались в середину обоза, рубили всех подряд и, захватив припасы, взяв в полон ездовых и солдат, тут же исчезали за пыльным маревом в степи. Казаков, пытавшихся их преследовать, ожидали засады, они, попадая под град тысяч стрел, вынуждены были отступать, неся потери. Огрызаясь редкими выстрелами, преследуемые степняками, казаки спешили под защиту батарей.

Так продолжалось все лето. Для сопровождения обозов пришлось снимать с осады крепости целые полки. Но и это не помогало – так, выделенный для сопровождения обозов полк Сверта погиб под татарскими саблями, сам полковник попал в плен.

Пытались доставлять провиант водным путем, но близ Азова плавни и болота отделяли осадные полки от Дона, а ближе к крепости, где можно было разгрузить челны с провиантом, их легко доставали турецкие ядра.

Петр I, исходя из опыта первой войны, решил выставить против крымчан, ногайцев и кубанцев башкирских конников. Противостоять набегам степняков, по мнению Петра, могли только такие же степные всадники-башкиры. А донских казаков и призывать не надо было, они уже всю зиму готовились к походу. Если раньше их привлекала богатая добыча в турецкой крепости, то теперь они жаждали мести за погибших в первом походе товарищей.

Азов донские казаки брали и раньше, последний раз – в 1641 году, когда под покровом ночи незаметно они приплыли по Дону к крепости и, вырезав янычарскую охрану, распахнули ворота коннице.

Османский султан, узнав, что крепость захватили казаки, отправил на кораблях лучших воинов. Янычары Азов отбить не смогли. Тысячи пушек обстреливали крепость, но казаки продолжали удерживать ее, и только когда у них закончились припасы, прихватив на память тяжелые чугунные крепостные ворота и пушки, они ушли из Азова. Так закончилось знаменитое осадное сидение казаков. Теперь они стремились повторить подвиг своих отцов. Под Черкассами их собралось нескольких тысяч, и все они ожидали подхода основных сил под командованием первого генералиссимуса России Алексея Семеновича Шеина.

Через неделю подошли пешие полки генерала Гордона. Через два дня, в мае 1696 года, на палубе новой галеры под названием «Принкипиум» – флагмана флота, состоящего из двух кораблей, двадцати двух галер и четырех брандеров, только что сошедших с воронежских стапелей, появился возмужавший царь Петр. Если в первом походе он был бомбардиром, то во втором – уже капитаном роты в морском караване. Он был зол, упрям и деловит. Ценой тысяч человеческих жизней, облагая непосильным налогом крестьян и сгоняя их на стапеля, Петр I добивался своей цели.

Неволя и студеная зима заставляли крестьян бежать из воронежского ада. Беглецов ловили, заковывали в кандалы, многих вешали. Но царь сумел построить флот и создать новые полки.

Смелая вылазка

Башкирские конники в сопровождении казачьего есаула Семена Лазарева благополучно прибыли к Черкасскому городку. Больше двух месяцев продолжался их поход. Южная весна встретила всадников по-летнему жаркими днями, только тихий Дон прибрежной прохладой спасал северных воинов от непривычного зноя. Башкиры расположились лагерем на противоположном от Черкасского городка берегу, с ногайской стороны реки. Войска продолжали прибывать, через несколько дней появился и калмыцкий отряд во главе с сыном Аюки-хана Чандыржаном.

Лагерная жизнь для воина, ожидающего начала сражения, всегда тягостна бездельем. И когда атаман Фрол Минаев вызвал охотников на ночную вылазку, первыми откликнулись башкиры во главе с Алдарбаем и есаул Лазарев со своей сотней. Атаман решил отправить их на разведку, а заодно проверить башкир в деле.

После недолгих сборов сотня башкирских воинов и сотня казаков ушли в ночную степь. Южная ночь наступает внезапно. Если луна ущербная, то ночью даже на расстоянии вытянутой руки ничего не видно. Именно в такую темную как смоль южную ночь донские казаки только им известными тропинками повели башкир в сторону реки Койсуг. Где шагом, где рысью отряд, соблюдая осторожность, продвигался вдоль оврагов. Время от времени они поднимались на невысокие холмы и ненадолго останавливались, слушая ночную тишину. Разведчики опасались, что ногайские дозоры обнаружат отряд и помешают выполнению главной задачи – захватить крымчанина, да такого, чтобы мог рассказать, сколько сил накопил на этот раз наместник османского султана Гасан-бей, сколько янычар в крепости, сколько ногайцев, кубанцев и крымчан призвал он под стены Азовской крепости. Эти сведения интересовали самого Петра I, и потому казаки и башкиры, чувствуя важность своей миссии, старались в точности выполнить приказ атамана.

Летняя ночь коротка. Разведчики, так и не обнаружив врага, решили укрыться в густо заросшей кустарником извилистой балке, чтобы следующей ночью снова выйти на охоту за языком. Напоив лошадей и выставив дозор, они устроились на отдых. Только молодому сотнику Алдару не спалось. Ночное напряжение взбудоражило его. Он понимал, что для разведчика главное – терпение и спокойствие. Сотник усилием воли заставил себя закрыть глаза. Спал он чутким сном охотника.

Знойное полуденное солнце пекло так, что казалось, все живое в округе спряталось от его испепеляющих лучей. Вдруг дозорные заметили верстах в трех ногайский разъезд примерно в двадцать всадников, понуро следующих в сторону Азова. После ночной разведки они возвращались в свой лагерь. Есаул запретил казакам использовать ружья и обратился к Алдару: «Твой час настал, сотник! Постарайся действовать бесшумно – арканами и стрелами, старшину бери живьем. Трудно будет – подсобим. Балка длинная. Они обязательно пройдут через нее, там мы их и подождем». Незаметно для противника отряд помчался по дну оврага наперерез ногайцам.

Без опаски ногайцы спустились в овраг. Вдруг их кони заволновались. Молодой жеребец забил копытами и, внезапно нарушив тишину, призывно заржал, что было недопустимо для боевого коня. На его голос никто не ответил, но вдруг из-за поворота появились башкиры, засвистели пущенные на скаку стрелы, аркан взвился над головой командира и выдернул его из седла.

В один миг с отрядом было покончено, башкиры ловили ногайских коней, собирали стрелы и трофейное оружие. Слегка придушенный арканом и оглушенный падением десятник сидел на земле и не мог понять, что с ним произошло. Есаул, довольный легкой добычей, слез с коня и слегка встряхнул пленного. Присев возле него на корточки, не спеша на сносном татарском языке начал с ним беседовать. Сотник Алдар внимательно прислушивался к беседе. Ногаец сначала путался в словах, дрожал, потом, придя в себя после падения, начал ругаться, грозить. Постепенно они поняли, что недалеко отсюда, за рекой Койсуг, верстах в десяти, расположился лагерем передовой отряд ногайцев и кубанцев, что их больше трех тысяч и они обязательно изрубят казаков и башкир на мелкие куски, что еще недалеко от крепости Азак стоят станом десять тысяч крымцев, они скоро будут под Черкассами и никто на этот раз живым не уйдет. При этом ногаец смачно сплюнул под ноги есаула, но, получив в ответ хорошую оплеуху, притих.

Решили оставшихся в живых ногайцев отправить в сопровождении двадцати казаков к атаману Минаеву. Уже вечерело, но прохлады не было, стало душно, словно перед грозой. Решили, не дожидаясь ночи, пробраться к ногайскому стану и проверить полученные сведения. Опасаясь конных разъездов, отряд двигался по дну оврага вдоль небольшого ручья, который то появлялся, то снова исчезал в камышах и небольших кустах. Есаул объяснил, что балка тянется до самой реки Койсуг, и наверняка где-то впереди расположился вражеский дозор, охраняющий проход к лагерю.

Скоро посланные вперед казаки подтвердили предположение есаула. Они доложили, что человек десять ногайцев беспечно, никого не опасаясь, готовят на костре еду. Было решено захватить их врасплох. На дело вызвались казаки, они исчезли в сумерках. Через некоторое время послышался еле заметный условный свист – с дозором было покончено.

Связанные и оглушенные дозорные с кляпами во рту, ничего не понимая, таращились на всадников. Они рассказали, что лагерь недалеко отсюда и что сегодня к ним прибыл крымский мурза с десятитысячным отрядом. Рассказали также, что они готовятся к набегу в тыл русской армии и дня через два, дождавшись остальных, нападут на лагерь казаков, расположенный на ногайской стороне Дона. Допросив пленных, узнали их ночной оран – пароль и отклик. Переодевшись в ногайскую одежду, есаул и Алдар направились к лагерю.

Освещенный сотнями костров вражеский стан на противоположном берегу реки гудел как улей. Несколько ханских шатров были поставлены под тенистыми ветлами на берегу. Видимо, прохлада реки в эту душную ночь была предпочтительнее личной безопасности, и вопреки правилам шатры из центра лагеря были перенесены к воде. При виде такой беспечности у башкирского сотника мгновенно созрел план захвата языка.

Но вдруг в темноте появились несколько всадников – это был ночной дозор. Прозвучал оран, требующий немедленного ответа. Алдар спокойно откликнулся, и татарский разъезд, удовлетворившись ответом, так же внезапно исчез в темноте. Вернувшись к своим, есаул и сотник возбужденно обсуждали вылазку за языком. Алдар решил с двумя своими испытанными соратниками переплыть реку и, дождавшись удобного момента, проникнуть в шатер крымского мурзы. Если повезет, то по балке можно будет незаметно уйти. План был дерзкий и смертельно опасный, но у всех зародилась азартная уверенность в его благополучном исходе.

Махмут САЛИМОВ

Продолжение следует…