Тархан и батыр Алдар Исекеев. Часть одиннадцатая

Последний, как свидетельствуют очевидцы, находился в вотчинах Алдар-батыра в сентябре 1707 г., когда туда явился отряд князя И. Уракова с целью его поимки. Однако в некоторых документах в ходе этих событий вместо него упоминается некий «Салтан-Мурат» или «Мурат Салтан». Приведем примеры. Комиссар А. Сергеев писал, что «башкирцы, которые были в Крыму и явились в Уфимском уезде, да с ними кубанцов 5 человек, в том числе один знатной из них Мурат Салтан, и башкирцы де Нагайской дороги Азал абыз с товарищи назвали того кубанца ханом», а далее он утверждал, что Мурат-султан участвовал в разгроме полка Хохлова [Цит.: по Таймасов С.У. Башкирско-казахские отношения в XVIII в. С. 242–243.]. Вторым примером являются слова упоминавшегося выше татарина Зюрейской дороги Казанского уезда Урмета Бимякова о том, что «пришел к ним хан кубанец Салтан-Мурат, чтобы де ему хану государевою землею завладеть» [МИБ. Ч. 1. С. 223.]. Как разобраться в возникшем противоречии?

К счастью, в распоряжении исследователей имеется допрос самого султана Мурада, который дает возможность разобраться в этом запутанном вопросе. 26 февраля 1708 г. во время боя у Терской крепости, что находилась в низовьях р. Терек, был взят в плен «самозваный башкирской салтан». Он был доставлен в Астрахань и 20 апреля допрошен. Уже один это факт отметает всякую вероятность нахождения «Салтан-Мурата» среди башкир во время сражения под Юрак-тау и в Казанском походе, если, конечно, он мог мгновенно перемещаться в пространстве.

Во время допроса выяснилось, что его зовут Мурадом, Кучуковым сыном, а «отец де ево Кучук был каракалпацких и киркиских народов хан…». Это был тот самый Кучумович Кучук, который был провозглашен ханом Башкирии во время восстания 1662–1664 гг., так называемой «Дайчиновщины». В 1669 г. он ушел к каракалпакам, которые, узнав о его шибанидском происхождении, провозгласили его своим ханом, чем вызывали беспокойство у узбекского хана ‘Абдул-‘Азиза [‘Абдул-‘Азиз-хан (годы правления: 1645–1681 гг.) был чингизидом по линии Тукай-Тимура, тринадцатого сына Джучи-хана. Эта узбекская династия носит название Аштарханидов, поскольку в XV–XVI вв. правила в Астраханском ханстве. Аштарханиды пришли к власти в Бухарском ханстве в 1601 году, свергнув Шибанидов.], вероятно, решившего, что Кучук решил восстановить свергнутую в Бухаре династию Шибанидов. Об этом рассказали русские послы Б. А. и С. И. Пазухины: «А ныне Абда-Азиз царь идет, по вестям, в украйные свои городы, что пришел, без ево ведома и безвестно, Кучюк хан Башкирской, и ныне в Караколпаках, в бухарских же улусех» [Наказ Борису Андреевичу и Семену Ивановичу Пазухиным, данный из Приказа Казанского Дворца в 22-й день июня 1669 г., на посольство в Бухару, Балх и Юргенч, для выкупа пленных русских людей, также о собрании сведений о путях в Индию и о мощах священномученика Симеона, и о привлечении бухарцев к торговле шелком с Астраханью и Москвою // Русская историческая библиотека. Т. 15. Ч. VI. СПб., 1894. С. 66–67.].

Как показывал Мурад, его отец Кучук-хан был «убит на войне у Гречанех от Аюки хана, тому назад лет с 30, и после смерти отце ево был ханом брат ево двоюродный Ишим [Имеется в виду каракалпакский хан Иш-Мухаммед или Ишим.]; а он же Мурат спустя после смерти отца своего лет с 20 пошол из Каракалпацкой земли по призыву племянника своего Ибрагима салтана, которой жил у калмыцкого владельца Чагана-Раптана, и жил у него годы с 3 для совету ево, что он у того калмыцкого владельца взят был в полон» [МИБ. Ч. 1. С. 239.]. Таким образом, выясняется, что Кучук-хан погиб на войне с калмыцким Аюкой-тайшей [Ханом Аюка-тайша стал лишь в 1690 г. во время поездки в Тибет, где далай-лама произвел его в ханы. Это было прямым нарушением традиций чингизизма, поскольку не-Чингизид не мог быть ханом.] в 70-х гг. XVII в., а в конце 90-х гг. Мурад ушел от каракалпаков и по призыву своего племянника Ибрагим-султана, будущего башкирского хана, прибыл ко двору джунгарского [Джунгары – западные монголы-ойраты, родственные калмыкам, почему тюркские народы волжских калмыков и джунгаров именовали одинаково экзоэтнонимом «ҡалмаҡ».] правителя Чаган-Раптану (Цэван-Рабдану), где тот находился в почетном плену. Джунгарский улус в это время охватывал не только Западную Монголию и Восточный Туркестан, но также Семиречье (нынешний Восточный Казахстан) и Алтай. Поэтому султаны Мурад и Ибрагим могли обитать, как в Восточном Туркестане (Кашгарии или Синьцзяне), так и в Семиречье.

Далее Мурад рассказывал: «И в то де время к тому калмыцкому владельцу приехали из Сибири башкирцы в ево в Чагана-Раптана владенье для торговых промыслов, и из тех башкирцов владенья отца ево Бечим Кайбулин и другие башкирцы, человек с 3, по имяном сказать не упомнит, которые почали жить от войны из владенья отца ево близь Уфы города под державою великого государя, и говорили ему, что де им уфинцом чинятся великие налоги от прибыльщиков, которые сидя в Казани из боярских людей и другие худые люди, и в казанских пригородах, и на Уфе, и от тех налог быть им тут под державою великого государя не мочно (…), а ему бы Мурату над ними башкирцами быть салтаном, для того, что них башкирцов особаго владельца не выбрано». Как следует из слов Мурада, башкирские купцы, прибывшие в Джунгарию, предложили ему стать правителем Башкирии. Будучи бывшими подданными Кучук-хана, они признали его законным наследником отцовского титула. Так, султаны Мурад и Ибрагим оказались в Башкирии. Они жили в вершинах Яика у башкир, «которые напредь всего были под владением отца ево, месяца с 3…».

Когда Мурад и его спутники добрались до Волги и стали переправляться через нее выше Саратова, на них напали калмыки. От погони удалось уйти лишь султану и 8 башкирам. Доехав до Кубани, Мурад явился к начальникам едисанских ногайцев – некоему Убе-аге и Аллагу-Бату-мурзе, которые «приняли ево с честию», узнав, что «он ханов сын, и от них выбран он от башкирцов в салтаны, и едет к крымскому хану». Мало того, ага и мурза сказали, что «будет де хан в том откажет, и они с ним на выручку к башкирцам пойдут». Причиной столь неожиданно быстро возникшей привязанности к Мураду и готовности следовать за ним даже в Башкирию был ореол святости, окружавший султана. С.У. Таймасов предположил, что он был суфийским шейхом [Таймасов С.У. Роль суфизма в башкирско-казахских отношениях конца XVII–первой половины XVIII века // Вестник Башкирского университета. 2013. Т. 18. № 3. С. 922.]. Оказав на них, на едисанов, неизгладимое впечатление, он приобрел в их лице первых приверженцев среди народностей Кавказа.

Дав Мураду рекомендательное письмо и двух провожатых, «кубанцы», т. е. кубанские ногайцы, отправили их дальше в Крым. По прочтении письма крымский хан Гази-Гирей III (1704–1707) сказал, что «о приеме ево и башкирцов указу учинить не смеет, для того что живет под властию салтана турецкого, потому что у салтана турецкого и у него хана с царским величеством учинен мир». Поэтому дав Мураду «к салтану турецкому лист и то башкирское письмо» с просьбой о принятии в крымско-турецкое подданство, крымский хан отправил башкирских послов в Стамбул. «И приехал он Мурат в Царьград, и посыльщик ханов в Царьграде объявил о нем визирю Махмету». Через неделю визирь принял Мурада, но высказался в том же духе, что и крымский хан, что «принять и на выручку войска послать для приему башкирцов невозможно, для того что у салтана турецкого и у крымского хана с царем московским учинен мир». Поэтому визирь предложил Мураду и башкирам самим переселиться в Крым, и тогда «салтан де хану крымскому принять их велит и место даст». Выдав Мураду жалование 320 левков, визирь приказал посадить послов «за крепкий караул» [МИБ. Ч. 1. С. 240.].

Дальнейшие события походили на приключенческий роман: «И он де Амурат из-за караула написал своею рукою к самому салтану турецкому челобитную, зачем он прислан и что ево визирь отправил не объявя ему, и с тою челобитною послал из-за караулу башкирца своего, велел купя платье турецкое тое челобитную подать самому салтану; и тот де башкирец ту его челобитную самому салтану на пути подал». То есть переодетый башкир сумел вручить челобитную султану во время его выхода в город. Лишь после этого послы Урала сумели пробиться на аудиенцию к султану. Ахмед III (1703–1730), выслушав их, принял очень противоречивое решение: он велел крымскому хану принять башкир в свое подданство и дать им войско, но при условии, что они не будут чинить «разорения каково и людем обид не будет, потому что де турецкий салтан с царем русским учинил крепкий мир». После этого он дал Мураду халат, 2000 левков и отправил обратно в Крым [Там же.].

__________________________

История башкирских родов. Бурзян. Том 31. Ч.I. / С. И. Хамидуллин, Б. А. Азнабаев, И. Р. Саитбатталов, И. З. Султанмуратов, Р. Р. Шайхеев, Р. Р. Асылгужин, С. У. Таймасов, В. Г. Волков, А. А. Каримов, А. М. Зайнуллин – Уфа: НОЦ «История башкирского народа» ИИГУ БашГУ, 2018. С.127-209.

Салават ХАМИДУЛЛИН

Продолжение следует…

Часть десятая

Часть девятая