Муса Муртазин. Часть десятая

Генерал-майор П.А. Белов (Генрих Альфредович Виттенкопф) велел наградить башкир д. Кугунино, которые «вооружившись топорами и вилами, не дожидаясь прихода казаков, избивали в панике отступавших красных и отбивали орудия, пулеметы, снаряды и обозы» [Там же. С. 75.]. Факт грубых ошибок по отношению к башкирам и казакам признавал позже сам В.И. Ленин. В июне 1919 г. он указывал в телеграмме Реввоенсовету: «Обратите сугубое внимание на оренбургских казаков и башкир, ибо при предыдущем наступлении мы наглупили, прозевали и не использовали этих сил» [Там же. С. 196.]. Тем временем 1-й башкавполк вскоре разросся до состава бригады. Муртазин писал: «Закончив к концу июня формирование бригады и сформировав еще пеший дивизион, имея в своем составе около 4 000 чел., Башкавбригада до 10 июля вела сторожевое охранение по берегам р. Белой, не допуская просачивания на этом фронте разведки красных…» [Муртазин М.Л. Указ. соч. С. 89.]

Период вторичного пребывания в лагере белых наименее освещен в источниках, поэтому остается опираться на монографию самого М.Л. Муртазина, а также показания его оппонентов, записанные в ходе разбирательств 1934–1935 гг. Г.Д. Гай писал: : «До конца августа 1919 г. кавполк Муртазина, развернутый белыми в кавбригаду, ожесточенно дрался против частей Красной армии, находясь в составе 5-го Стерлитамакского и 4 корпусов белых. Период вторичного пребывания Муртазина у белых, по имеющимся воспоминаниям, отмечен крайне жестокими действиями его полка, особенно в районе заводов Авзяна, Узяна и Белорецка по отношению к населению этих заводов…» [НА РБ. Ф. 1832. Оп. 3. Д. 162. Л. 18–19.] Хотя утверждения Гая основаны лишь на воспоминаниях ветеранов Гражданской войны, которые могут грешить неточностями и необоснованными обвинениями, боевые действия Муртазина против красных партизан и даже расправы над коммунистами Белорецкого района вполне могли иметь место, учитывая озлобленность личного состава 1-го башкавполка предшествовавшим террором по отношению к башкирам.

По словам самого Муртазина, в июле 1919 г. по приказу командира 5-го Стерлитамакского корпуса генерал-майора А.В. Элерц-Усова его бригада совершила 75-километровый марш и в районе д. Янурусово нынешнего Ишимбайского района РБ атаковала и отбросила назад наступавшие части 20-й дивизии. Но далее, по его утверждениям, несмотря на «неоднократные категорические распоряжения 5-го белого корпуса «отбросить красную 20 дивизию», Башкавбригада, уклоняясь от боев, отошла в район Кагинского завода, где происходили стычки с Восточным кавалерийским полком. Элерц-Усов вызвал Муртазина к себе и якобы ему сказал: «Не офицер ты, а большевик. Мерзавец! Твоя большевистская бригада с тобой во главе не помогает нам, а губит нас. Ты деморализуешь войска и помогаешь красным». Далее процитируем самого Муртазина, чтобы передать всю картинность воспроизведенных им диалогов:

– Да, я большевик и горжусь этим, – спокойно ответил Муртазин. – А ты контрреволюционная мразь, думал на башкирской крови получить себе фельдмаршальский титул? – Выхватив револьвер, Муртазин ранил генерала. Башкирский конвой генерала присоединился к башкирской бригаде. Когда Башкавбригада прибыла в д. Абзелилово, ни одного офицера там не было. Забрав интендантские склады, вооружение (3 000 винтовок) и документы штаба, командование бригады начало переговоры с частями Красной армии» [Муртазин М.Л. Указ. соч. С. 90.].

Сложно сказать, что из пересказанного Муртазиным является былью, а что выдумкой. Вряд ли ссора с генералом Элерц-Усовым, если она действительно имела место, была облечена в столь патетическую форму. В то же время, учитывая крутой и вспыльчивый нрав комбрига, вероятность его резких, импульсивных действий, приведших к окончательному разрыву с белыми, не исключается.

Весть об инциденте быстро дошла до Башревком, как теперь называлось правительство Красной Башкирии. 10 августа в мятежную бригаду в качестве парламентера приехал член Башревкома Тагир Имаков. Муртазин выдвинул условия перехода на сторону Советов: 1) не расстреливать, не разоружать, не подвергать аресту солдат его бригады; 2) во время перехода выставить для гарантии 2–3 башкирских советских полка, так как башкиры не доверяют командирам русских частей. Условия белого комбрига были приняты безоговорочно.

17 августа М.Л. Муртазину лично позвонил командир 4-го Оренбургского корпуса Русской армии генерал А.С. Бакич и сказал: «Вы – честный офицер, и вам продолжаю верить. Я прошу вас прибыть ко мне и подтвердить свою нам преданность». Но Муртазин сделал вывод, что его хотят заманить в ловушку. На следующий день, 18 августа, вместо ожидаемого прибытия в штаб его бригада атаковала два казачьих полка – 29-й и 4-й добровольческий – у с. Березовка Кваркенского р-на нынешней Оренбургской области и нанесла им поражение. Обстоятельства этого боя с приложением схемы описаны в книге Муртазина [Там же. С. 91, 93.].

В августе 1918 г. оборона белых полностью рухнула. Разложение частей и дезертирство достигли высшего предела. «К этому времени в частях оставались самые надежные, в большинстве башкиры, – пишет неизвестный очевидец тех событий. – Они, безусловно, не захотели оставаться на растерзание красным». Белые командиры башкирских частей бросали своих подчиненных и скрывались кто куда. «Таким образом, – продолжает неизвестный офицер, – мы бросили этих несчастных. В таком положении в голодной степи остались десятки тысяч башкир и другие из-за недальновидности, нераспорядительности и халатности командного состава…» [НГУБ. Т. 2. Ч. 2. С. 65.]

Забегая вперед отметим, что эти башкирские отряды будут с боями прорываться в Омск, затем в Иркутск, наконец, после гибели Колчака уйдут на соединение с атаманом Семеновым в Забайкалье. В Чите будет провозглашено Башкирское казачье войско, чего так упорно добивался лидер этой группы башкир ишан Мухаммед-‘Абдулхай Курбангалиев. По приблизительным подсчетам бывшего командира 3-го башкирского стрелкового полка Башкирского корпуса Галимъяна Таганова, до Забайкалья добрались лишь 2–3 тыс. башкир. Часть из них затем служила в Уфимской дивизии Дальневосточной армии, другая часть – в Азиатской конной дивизии барона Унгерна [НГУБ. Т. 2. Ч. 2. С. 135.].

Вот как объясняет причину вторичного перехода мятежного командира процитированный выше неизвестный белый офицер: «Его переход я по своему мнению объясняю так: наверное, не позволило ему национальное чувство бросить в самую трудную минуту своих сородичей на произвол судьбы, как это сделали другие, а также вести их на голодную смерть, а заставило его быть вместе и пережить вместе с ними все то, что постигнет их…» [Там же. С. 65.]

Данное свидетельство очень ценно с точки зрения моральной оценки поступка Муртазина, данной современником и непосредственным участником событий, причем, по всей видимости, русским человеком. Интересно, что он не ставит ему в вину измену белому движению, отдавая приоритет «национальному чувству». По его словам, перед белым комбригом лежали три дороги: первая и самая легкая – бросить бригаду и бежать в одиночку, «как это сделали другие»; вторая и наиболее понятная в плане перспектив – отступать на восток, обрекая подчиненных на голодную смерть; третья и самая неопределенная – перейти на сторону Советов, а там, как говорится, пан или пропал. Муртазин выбрал последнее, к чему, вероятно, склонялось большинство личного состава бригады.

Главной причиной, подвигшей Муртазина к принятию решения о переходе, было возвращение Башревкома из Саранска, куда тот отбыл с началом весеннего наступления Колчака. К 20-м числам августа 1919 г. его учреждения и аппарат были уже в Стерлитамаке. Возможно, Муртазин специально дожидался этого момента, чтобы, нанеся урон белым, с трофеями перейти на сторону Советов. Во всяком случае, синхронность муртазинского демарша и прибытия Башревкома вряд ли была случайной. Заместитель председателя Башревкома Харис Юмагулов на радостях отправляет башкирским войскам, сражавшимся против Деникина на Южном фронте, восторженное послание: «…полнота власти в БСР принадлежит целиком Башревкому (…). Таким образом, товарищи, наконец-то Башкирия стала полноправной автономной республикой – Советской Красной Башкирской Республикой! Товарищи, не забывайте: все, что вы делаете, обязательно повлияет на нашу дорогую и родную Республику, на весь отныне свободный башкирский народ, даже на весь мусульманский мир и восточный мир. Муртазин 27 августа перешел опять к нам с Башкирской Кавалерийской бригадой и сражается на фронте (в бригаде около 2 тыс. башкир). С мобилизованными частями Муртазина теперь у нас имеется до 20 тыс. войска, надеемся довести до 40 тыс. (…). Да здравствует Башкирская Советская Республика и ее красные герои! Да здравствует РСФСР и Мировая Революция!» [НА РБ. Ф. 1107. Д. 78. Л. 28.]

Салават ХАМИДУЛЛИН

Продолжение следует…

Часть девятая

Часть восьмая