Новое об экипажах Уфимских бронепоездов. Часть вторая

Этот упрек отчасти может быть адресован и автору этих строк. Впрочем, я попытаюсь оправдаться, так как, хотя в ту пору также был специалистом-историком, изучал и преподавал совсем другой период зарубежной истории. К тому же обстановка на кафедре истории БГПИ была такой, что заниматься историческими изысканиями можно было лишь в кратких промежутках между отбыванием внеочередных повинностей со студентами на овощебазах и уборках урожая, а также на очистке примыкавших к вузу территорий от снега и мусора. Или же привлекался руководством кафедры к проведению факультетом истории праздничных демонстраций, при этом почему-то от такой обязанности освобождались доценты – члены КПСС, и раз за разом «этой чести» удостаивался беспартийный ассистент, то бишь ваш покорный слуга.

Вероятно, у других историков, стоявших по профилю своих интересов гораздо ближе к данной тематике, находились не менее веские причины не заниматься документами об этом эпизоде в летописи воинской Славы нашей республики. И они имели также веские причины не интересоваться свидетельствами о героях-земляках, заброшенными в местную печать с берегов Волги-матушки. Так или иначе, сегодня мы не знаем не только поимённого списка личного состава экипажей бронепоездов, но даже и полных личных данных 25 из 30 погибших бойцов.

Назрел вопрос о путях поиска имён бойцов бронедивизиона, павших в боях и дослуживших до Победы.

Какими путями можно идти в предстоящем поиске? Путь первый: поиск в республиканских архивах.

О возможной результативности такого пути говорит увенчавшаяся успехом история с поиском сведений о Викторе Николаевиче Панине, полученных в военном комиссариате Советского района Уфы. И поскольку комплектование бронедивизиона личным составом было актом не длительным и даже кратковременным, материалы о Панине должны соседствовать с документами других членов экипажей бронепоездов, призывавшихся в одно время с ним. Итак, для сведения и ориентировки лицам, готовым приступить к поиску в архивах призывавшихся вместе с Паниным Советским (до 1957 года Молотовским) РВК. Дата этого призыва – август 1941 года. Как видим, Панин был призван, когда строительство бронепоездов ещё не началось (ноябрь 1941 года). По свидетельству его сестры, он принимал самое деятельное участие в строительстве бронепоездов: «…день и ночь не спали, торопились выпустить бронепоезда на фронт, так как враг рвался к Москве…».

Вполне вероятно, что одновременно с Паниным призывались машинисты и другие специалисты для формирования состава паровозных бригад, обслуживающих ремонтируемые на ПРЗ паровозы. А обеспечение военных перевозок по важности приравнивалось к выполнению боевого приказа. Поэтому для работы на ПРЗ призывали по такой же повестке, как и в действующую армию. Видимо, в перспективе планировалось использовать призванных «паровозников» в бригадах пока ещё не построенных бронепоездов.

Соответственно, с того момента, когда начали собирать бронепоезда, «паровозники» привлекались и в их строительстве. Таким образом, в числе призванных одновременно с Паниным в августе 1941 года можно ожидать сведения о призыве машинистов, помощников машинистов и кочегаров.

Другую возможность поиска в республиканских военкоматах открывает нам сообщение из воспоминания Мансура Гайнулловича Гайнуллина, призывавшегося Чишминским РВК. Как следует из рассказа этого бойца, вместе с ним тем же военкоматом было призвано ещё 10 военнообязанных. Причём он называет фамилию одного своего земляка-сослуживца, погибшего 3 августа 1942 года, – это Саяпов (Саняпов?). Кроме того, по наградным документам удалось выявить ещё двух бойцов, призванных тем же военкоматом, земляков Гайнуллина, в добром здравии дошедших до Победы. Один из них – ефрейтор Максим Корнеевич Пурик, служивший в бронедивизионе мотоциклистом. Дата его призыва совпадает с датой призыва Гайнуллина – март 1942 года.

Ещё один земляк Гайнуллина, также призванный Чишминским РВК в марте 1942 года и встретивший День Победы в экипаже бронепоездов, Николай Михайлович Вдовин. Это сержант, писарь технической части 25-го ОДБП. В архиве Чишминского РВК хранятся сведения ещё о семи бойцах, призванных одновременно с Гайнуллиным, Пуриком и Вдовиным.

И если считать упоминавшегося выше Саянова, то число неизвестных из десяти призванных из Чишмов сокращается до шести.

Если эти данные недостаточны для начала поисков в архивах этих военкоматов, то их ожидает официальный запрос. И нам остаётся надеяться, что такое официальное лицо или структура найдутся и своё слово скажут.

Другое направление поиска имён павших – это поиск на месте их захоронения.

Поиск на месте захоронения павших бойцов

Речь идёт о поиске той самой братской могилы, о которой говорил в своём донесении комиссар Зотов. Как уже упоминалось, она располагалась на станции Гнилоаксайской Волгоградской железной дороги. Нам удалось получить описание и фотографии современного состояния захоронения павших воинов на территории поселения Аксай. Однако, согласно прилагаемому к захоронению списку, там погребено не 30 бойцов, погибших 3 августа 1942 года, а 66 воинов, погибших в декабре 1942 года, то есть в боях по освобождению территории, прилегающей к Сталинграду. Между тем существование на этой территории захоронения 30 бойцов 25-го ОДБП – факт зафиксированный как очевидцами, так и документами.

В сообщении, дополняющем архивную справку, бывший комиссар дивизиона Зотов называет не только место (площадь вокзала) и дату (3.08.42 г.) захоронения 30 погибших воинов, но и время этого события (12.00). В воспоминаниях Мансур Гайнуллович Гайнуллин, кроме факта захоронения погибших в бою, сообщает о том, что после ремонта бронепоезда «Полководец Суворов» и доукомплектования экипажа бронепоезд, двигаясь к новому месту службы, в составе 3-го Украинского фронта, сделал остановку на станции Гнилоаксайской, где бойцы «…установили памятник погибшим с головками 76-го калибра».

Дочь погибшего в бою Валентина Николаевича Бреева – Галина Валентиновна Бреева (Иванова), после посещения места захоронения в 2006 году, рассказала: «…В 2006 году наша семья побывала на станции Гнилоаксайская, где расположена братская могила, в которой В.Н. Бреев захоронен. Пообщались с местными жителями поселка Тихий, который находится недалеко от станции. Они рассказали, что в годы войны на станции стоял эшелон из Башкирии. Немцы бомбили станцию, местное население пряталось в погребах. Через два часа, как стихли взрывы, люди направились на станцию. Страшную картину они там застали. Месиво из человеческих тел, большинство солдат погибли, не выйдя из эшелона. Всё, что собрали тогда, захоронили в братской могиле. Чьи фамилии были известны жителям, их и написали на могиле. Имена остальных погибших долгое время уточнялись, в основном в послевоенное время.

Мы подошли к обелиску и замерли на несколько минут…».

О том, какие имена павших откроет нам эта «безымянная» братская могила, мы узнаем в следующей публикации.

Фарит ЛАТЫПОВ

Окончание следует…

Часть первая