«Пеший Махмут». История одной легенды

В «Пешем Махмуте» героя, имевшего «славу отменного кураиста», с детства обуревала мечта и едва ли не навязчивая идея увидеть русского царя – увидеть не для того, чтобы рассказать о нуждах башкирского народа, как это обычно делали башкирские посланцы в XVII–XVIII вв., а просто, «чтобы взглянуть на царя». Сев на коня, подаренного жителями одного из башкирских аулов, он отправляется в столицу. Слава об удивительном кураисте бежит впереди него. До царя доходит известие, что некий чужестранец желает лицезреть монарха. Заинтригованный, он велит привести странника к нему. Но при встрече Махмут лишь смущенно произносит фразу: «Великий царь, я башкир, пришел тебя увидеть». Его желание заключается лишь в том, чтобы представить царю в своем лице весь башкирский народ, каковы они есть, а также сыграть ему на курае.

Сыграв на курае и погостив в царском дворце, Махмут отправился на родину уже на тройке лошадей. Когда он ехал обратно, народ, глядя на его богатые одежды и гордую осанку, приобретенную после общения с царем, дивился: «Наверное, это какой-нибудь большой начальник, посланец самого царя». В родном ауле богачи и начальники сразу же изменили к нему свое отношение, стали кланяться и даже предложили жениться на любой из дочерей местных баев. Но Махмут отверг это предложение, решив обручиться с дочерью своего бедного соседа, которую знал с самого детства. Оскорбленные «байские отпрыски» добились того, чтобы Махмут был отдан в солдаты. Легенда завершается неуклюжим объяснением, что песня «Пеший Махмут» была названа так потому, что она родилась во время долгого пути ее автора к царю. Однако, как гласит само же предание, свой путь к царю Махмут совершал верхом на лошади, а обратно ехал на великолепной тройке.

Фабула легенды «Караковый конь» больше соответствует теме о «пешем Махмуте» в прямой коннотации. Здесь Махмута сначала ссылают в Сибирь, откуда он сбегает и объявляется в столице перед генералом Циолковским, некогда являвшимся командующим Башкиро-мещеряцким войском. Генерал приводит беглеца к царю. Последний, выслушав жалобу на несправедливого кантонного начальника, сославшего Махмута в Сибирь, приказывает одеть его в мундир полковника и отправить домой на почтовых лошадях. Появление в Бурзянской волости башкирского графа Монте-Кристо приводит Сибай-кантона (вероятно, имелся в виду начальник 6-го башкирского кантона в 1858–1863 гг. Шагиахмет Утарбаевич Сибаев) и других чиновников в смятение. Желая избавиться от разоблачителя, они подсылают к Махмуту отравителя, который успешно выполняет данное ему поручение.

Известно, что легенды не возникают на пустом месте. Безусловно, у цикла преданий о «пешем Махмуте» должна быть реальная историческая основа. И таковая, по всей видимости, есть. Кем же был он на самом деле? На наш взгляд, на этот вопрос отвечают документы, хранящиеся в Оренбургском областном архиве. Согласно им, башкир Бурзянской волости Махмут Ермяков (1721 г.р.), подозреваемый в соучастии в убийстве каменотеса Ивана Брагина, был бит плетьми и 16 октября 1755 г. вместе с родственником Суракаем Айсиным (1717 г.р.) был отправлен солдатом в остзейские полки. Сбежав из Риги, он пешком добрался до Урала. Здесь был схвачен и 25 августа 1761 г. вновь отправлен служить солдатом, но теперь уже в Кронштадт, откуда бежать было практически невозможно. Однако, весной 1762 г., бросив ружье, мундир и амуницию, Махмут сумел сбежать вторично. Пешком, следуя через Санкт-Петербург, Москву, Казань, он снова дошел до родных мест. Некоторое время проживал в оставленных на лето пустых башкирских аулах. Чтобы избежать нового ареста, Махмут решил легализироваться. На трех конях он попытался скрытно пробраться в казахские степи, чтобы через несколько дней вернуться обратно под видом лица, находившегося в казахском плену. Однако утром 23 сентября, при пересечения границы между Курасанским и Челобейскими форпостами, расположенными между Петропавловской и Уклы-Карагайской крепостями Верхнеуйской дистанции, его настиг сторожевой дозор. Махмут отстреливался из лука, но будучи окруженным со всех сторон, вынужден был сдаться.

В оренбургской тюрьме его, как закоренелого преступника, ожидала суровая кара. Согласно правительственному указу от 20 декабря 1743 г., находившиеся под судом «иноверцы», в случае принятия православной веры, могли рассчитывать на снисхождение. Тогда Махмут решил принять крещение, вероятно, чтобы вновь попытать удачу. Вскоре башкир под именем Михаила Леонтьева в кандалах и под конвоем был возвращен в остзейские полки. У Махмута были родственники – старшина и тархан Туган Кучуков из д. Унгарово и сотник Умит Еникеев из д. Умитово, умершие в 1755 г. в оренбургской тюрьме. Умитово являлась родственной деревням Назарово, Мустаево и Исяново, располагавшимся вокруг озера Талкас.

Как видим, история Махмута Ермякова, затерявшаяся в глубине веков, прошла процесс фольклоризации и дошла до наших дней в неузнаваемом виде, превратившись в известные ныне легенды о «пешем Махмуте». Судьба прототипа была несравненно трагичнее, а его невероятные тысячекилометровые переходы удивительнее существующих фольклорных переложений, которые своими мелодраматическими пассажами лишь исказили фабулу событий с точностью до наоборот, превратив мятежного башкира в верного престолу исполнителя народных мелодий. Реальный «пеший Махмут», участник башкирского восстания 1755 г., вряд ли стремился увидеть царя, чтобы сыграть ему на курае. Напротив, свой эпитет «пешего» он получил за бунтарский дух и неистребимое желание бежать от власти царей на горячо любимую родину, за свободу которой поплатился собственной свободой.

Салават ТАЙМАСОВ, Салават ХАМИДУЛЛИН