К юбилею одного из сыновей Башкортостана. Продолжение

Большое внимание уделялось отражению танковых атак, так как была большая концентрация танковых соединений немецкой армии на этом участке фронта.

«Примерно с середины июня нас ежедневно предупреждали о том, что немцы в ближайшие дни начнут крупное наступление. Первоначальной датой было 3 июля 1943 г., но в дальнейшем – назвали 5 июля. В ночь с 4 на 5 июля мощная артканонада возвестила о начале битвы на Курской дуге». Об этом сражении очень много написано, в т.ч. видными военачальниками и историками. Отец знает об этом, поэтому пишет лишь о том, как трудно было воевать с хвалеными «тиграми». Эти танки действительно достойны высокой оценки специалистов (со слов отца). «У них была очень крепкая лобовая броня. О чем свидетельствуют многочисленные вмятины на лобовой части от наших снарядов (пробоин не было), хорошие прицельные приборы, что позволяло вести огонь с дальнего расстояния. Но хваленые “тигры” не спасли немцев. К нам стали поступать специальные бронебойные снаряды, мы нашли уязвимые места в боковой части танков и после каждой атаки «грозные тигры» оставались подбитыми и горевшими на поле боя» (воспоминания).

После отражения наступления немецких войск в результате изматывания их силы и уничтожения большого количества боевой техники советские войска перешли в наступление, в том числе 241-я с.д.

Далее были ожесточенные бои на Украине, освобождение городов Ахтырка, Гайворон. По радио было объявлено об освобождении г. Ахтырка, доложено Верховному главнокомандующему. Но немецким частям удалось отбить город. Советское командование отдало приказ – взять город любой ценой. Были брошены большие силы (для такого города), шли беспрерывные ожесточенные бои в течение 3 дней, но город освободили.

В дальнейшем с тяжелыми боями, преодолевая яростное сопротивление противника, отбивая порой неожиданные контратаки, 1010-й арт. полк, 241-я с.д. дивизия в составе Степного фронта наступали, освобождая один за другим населенные пункты, города Украины. Но эти успехи давались очень нелегко, немало боевых товарищей осталось лежать на украинской земле. С обидой и болью вспоминал отец и о потерях в своих рядах от своих же «Катюш». Случалось это по той причине, когда передовые части уходили далеко вперед и вовремя не останавливались для перегруппировки (как предусматривалось планом операции), а «Катюши» поливали огнем местность, где должны были находиться еще немецкие части.

«К форсированию Днепра советское командование тщательно готовилось. Но перебросить огромное количество живой силы и боевой техники на крутой берег Днепра в районе г. Переяслав-Хмельницкий было очень непросто. Немецкое командование также тщательно готовилось и пыталось сделать берег неприступным. При переправе Днепр кипел от разрывов снарядов авиационных бомб, немцы поливали реку из всех видов оружия. Наша авиация господствовала над Днепром, но вражеская авиация часто прорывалась к реке, шли воздушные бои, обстрел и бомбежка частей, переправляющихся по реке. Немало боевых товарищей нашли в водах Днепра вечный покой».

Вскоре была поставлена задача – вторично форсировать Днепр и перебраться на правый берег. Жаль было оставлять рубежи, отвоеванные в результате тяжелых боев и с большими потерями. Но необходимо было выполнять приказ. При подготовке к вторичному форсированию Днепра 241-я с.д. была передана в состав 38-й армии, которой предстояло освобождать Киев. Армией в то время и до конца войны командовал генерал Кирилл Семенович Москаленко.

В операции по освобождению Киева 241-я с.д. вела наступательные бои в обход города с северной стороны. На этом плацдарме развернулись бои небывалой силы, немцы беспрерывно вели бешеные атаки, но советские войска отбивали их, расширяли плацдарм вширь и вглубь. По приказу Верховного главнокомандующего с 5 на 6 ноября 1943 г. начали мощное наступление по освобождению Киева, и город был освобожден. Немецкое командование ждало это наступление только 7 ноября, и после освобождения Киева боевые действия развернулись еще более ожесточенно, противник пытался вернуть город. Яростные атаки с применением большого количества танков велись вдоль дороги, идущей из Житомира на Киев. В этот период 1010-й арт. полк и вся 241-я с.д. занимали позиции в этом же направлении – под Брусиловым.

«Наша батарея стояла на прямой наводке и отражала яростные атаки многочисленных танков. На этом небольшом по ширине фронта «брусиловском» участке выползали для атаки до сотни танков, но наша артиллерия с честью выдержала бешеный натиск врага, беспощадно громила хваленые «тигры» и «пантеры». Поле боя превратилось в сплошной дым от горящих танков».

«В этом направлении (на прямой наводке) было сосредоточено столько орудий (от самых маленьких до самых крупных калибров), что при желании установить дополнительные орудия места найти было уже невозможно. Такого количества орудий мне еще не приходилось видеть с начала войны. Кроме того, по этому же участку фронта било большое количество орудий и «Катюш» с закрытых позиций. Был создан непроходимый огневой щит не только для танков, но и для других родов войск. Кроме большого количества артиллерии, порадовали хорошо согласованные действия авиации и наземных войск. В эти моменты мы задыхались от дыма и гари, у некоторых бойцов лопались ушные перепонки. А после боя длительное время не могли прийти в себя, ничего не слышали и ходили «как очумелые».

После таких боев приходилось хоронить боевых товарищей. «Куда ни ткнешь лопату, везде тело покойного» (особенно после форсирования Днепра). Вскоре в боях за освобождение г. Винницы отец потерял лучшего друга А.К. Коняхина, с которым начинали службу в армии в октябре 1940-го, испытывали тяжесть первых боев и горечь отступления в начале войны, а также радость первых побед. С ним пережили самое тяжелое время войны, две зимы (1941–1942 гг. и 1942–1943 гг.) на Северо-Западном фронте. И холод, и голод делили пополам.

В том же бою был тяжело ранен комбат Н.Г. Тихомиров – в голову и в руку. Командиром батареи он был назначен в августе 1943 г., и за это время они с отцом очень сдружились, часто бывали вместе в наступательных операциях и на наблюдательном пункте, где отец, будучи командиром отделения разведки, вел корректировку огня батареи. Комбат называл отца своей правой рукой. Наиболее тесно дружба завязалась после форсирования правого берега Днепра.

Отцу не пришлось хоронить А. Коняхина, после перевязки ран комбата он – по его приказу – был отправлен в штаб дивизиона для доклада. А разыскать могилу друга ему удалось лишь в 1983 году, когда стало известно, что отца приглашают на 40-летие освобождения г. Винницы (в марте 1984 г.). Первый раз он сделал попытку по розыску друга в 1955 г. через Киевский обл. военкомат, но безуспешно, получил сухой ответ «в списках захороненных не значится». Когда отец нашел могилу друга Александра Коняхина в г. Зозово Липовецкого района Винницкой области, он сообщил об этом родному брату И.К. Коняхину (тоже участнику войны), который не знал о месте и времени гибели брата.

Комбат Николай Тихомиров вскоре вернулся в строй, участвовал в освобождении городов и сел Украины и погиб при освобождении Львова.

Отец часто вспоминал после войны боевые действия и своих боевых друзей. Когда я собрался ехать в командировку в г. Киев, он попросил меня посетить военно-исторический мемориал в Киеве и попытаться найти там фамилии своих друзей, погибших в боях за освобождение Украины. Я нашел среди многих фамилий воинов, освободителей Украины, имена его друзей – А. Коняхина и Н. Тихомирова.

Я не случайно уделяю этому факту внимание. В годы существования СССР героям-освободителям была отдана дань, их имена высекли в граните. И в каждый День Победы в Великой Отечественной войне мы вновь должны склонять головы и скорбеть по тем, кто не вернулся с войны, отдал жизнь за свободу нашей Великой Родины. Но, к сожалению, не все так думают. Память коротка у киевских политиков, которые забыли или не хотят помнить о том, что сожженные города и села Украины освобождали от фашистов русские, украинцы, татары, башкиры, чуваши и многие парни других национальностей Советского Союза.

Сегодня им, киевским политикам, милее обещания «сладкой жизни» лидеров западных стран. Но я не уверен, что все так думают на Украине. Я сам служил с достойными парнями из Винницы и надеюсь, что они не забыли о нашей службе, дружбе. Хочется верить, что они воспитали своих детей нормальными людьми, которые должны помнить свою историю. Она была тяжелой, временами трагической, но с Великой Победой нашего народа. Это наша история.

Я кратко рассказал о самых значительных эпизодах на боевом пути фронтовика Т.Р. Рамазанова, приводя выдержки из его мемуаров. Более подробно о тяжелых боях, о жизни и смерти боевых товарищей и командиров в тяжелейших условиях двух зим (1941–1942 и 1942–1943 гг.) на Северо-Западном фронте изложено в книге Талипа Рамазанова «Воспоминания солдата Победы». В газетной статье рассказать об этом непросто.

О том, как сложилась дальнейшая судьба Т.Р. Рамазанова. После тяжелых боев на Украине командование полка предложило отцу поехать на учебу в Севастопольское училище зенитной артиллерии. Отец отказывался, не желая оставлять своих боевых товарищей. Но когда узнал, что это училище находится в родной Уфе, сердце его дрогнуло, и он согласился. На учебу он уехал 19 января 1944 г. Когда приехал домой, были слезы радости родителей, братьев, родных и друзей. Брат Халим вернулся с фронта с тяжелым ранением, полученным в Сталинградском сражении. Руку хотели ампутировать, пугая гангреной, но он не испугался, объездил многие лечебные учреждения, победил болезнь и в дальнейшем стал одним из лучших часовых мастеров г. Уфы. Отца (т.е. моего деда) на фронт не забрали, хотя Ленинский РВК дважды его призывал, но командование военных лагерей в Алкино его оставляло через Башвоенкомат. Раян Рамазанович был мастером по хлебопечению и изготовлению дрожжей и кормил хлебом военнослужащих. Брат Фарит 15 лет помогал ему в этом деле, как когда-то отец. Младшему Закию было всего 9 лет.

Однако были не только слезы радости при встречах в Уфе, были и горькие слезы от потерь друзей. Погибли лучшие школьные друзья: Рашит Кашафутдинов и Рашид Хисамутдинов. Погиб самый младший брат Раяна Рамазановича (деда) – Тимерзян, двоюродный брат отца – Ахтям. Помимо родного брата Халима, инвалидом вернулся двоюродный брат Лябиб.

Конечно, погибшие и инвалиды были не только в семье и родне отца. Пока он учился в Уфе, ему пришлось видеть много калек (в Уфе в то время размещалось несколько госпиталей). Люди были одеты плохо, в старье, многие (взрослые и дети) в телогрейках. С питанием также было очень трудно.

Приходилось бывать у проходных заводов по окончании смен. Выходили одни женщины и подростки. Не верилось, что они, работая по 12–14 часов, производили все необходимое фронту. Отец видел, что народ, несмотря на трудности и лишения, не унывает, не было жалоб. У всех на устах был разговор о скорой Победе. После всего увиденного забывалось о двух зимах, когда замерзали в снегах Северо-Западного фронта, голодали по нескольку дней, и хотелось вновь на фронт.

Было одно желание – скорее добить врага, чтобы эти женщины и подростки могли увидеть лучшую жизнь. Но желание отца скорее вернуться на фронт, к боевым товарищам, не сбылось. С 8 на 9 мая 1945 г., когда еще курсанты спали, разнеслась весть о Победе. «Радость была неописуемая, все обнимались и целовались, выскочив во двор училища. Играл оркестр. В городе творилось что-то невообразимое – незнакомые друг другу люди обнимались, плакали и смеялись. Это была долгожданная Победа!»

Продолжение следует…