Где снег идет из ран небес крестом

Об авторе

Поэт Владимир Борисович Кочнев родился в 1983 г. в г. Чайковский. Переехал учиться в Пермь. Учился в Литинституте, лауреат премии «Дебют 2007», лауреат Студенческой премии им. Максимилиана Волошина (2013 г.). В 2013 вышла первая книга стихов «Маленькие волки» (издательство «Воймега»). Публиковался в журналах (как поэт, прозаик и критик): «Урал», «Арион», «Дети Ра», «Тверской Бульвар», «Октябрь», «Вещь», «Луч» и др. Автор трех книг стихов. Стихи переведены на болгарский и французский языки (издавались во французской антологии).

В 2021 вышла книга рассказов «Таксист и 17 раз» (СПб.: «Скифия-Принт»).

 

 * * *

фантомной болью в облаке пустом

где падает проулок в неизвестность

где снег идет из ран небес крестом

и фонари ощупывают местность

меня ты помяни. я из окна

тем ближе, чем в объеме уменьшаюсь

за тусклой пленкой тонкого стекла

пылинкой из зрачков твоих стираюсь

невзрачным чбм карандашом

пометкой на замыленной картине

дешевым нерешенным чертежом

совсем чужим как все надежды в мире

 

прости меня за все, чем я не стал

и не был чем, и чем я не являюсь

я только сам себя нарисовал

в твоем воображении, я каюсь

пусти меня за эту грань тепла

(воображенья) где в чудесном крае

мы вместе. длятся наши времена

как облако прилипшее к сараю

 

(любовь как зароненный в сердце дар

случайный недоделанный набросок

кто зажигает нас внутри пожар

и гасит словно тень от папироски?)

 

где счастливы мы были навсегда

летя в качелях ночи безопасных

где ночь из глаз в глазниц полей текла

и в тишине безвременья дупла

мы слышали рожденье звонких гласных

 

***

Из всех моих знакомых

Ты был самым чудным

Ты шатался ночью по подворотням

Забирался в подвалы

Разговаривал с привидениями

А мог делать

И более удивительные вещи

 

Мы иногда забирались на крыши пятиэтажек

Там было жутко и здорово

И я все боялся что ржавые лестницы оторвутся

Не выдержат

Но этого не случалось

 

Еще ты писал гениальные стихи

Которые нигде не печатали

(Но это тебя особо не беспокоило)

 

Ты рассказывал мне о городе своих снов

Волшебном городе

В который ты попадаешь, стоит закрыть глаза

«Там все как у нас и они типа мы

Но у них щупальцы и они извиваются»

 

И еще ты говорил о других странных вещах

Типа того, что

Печенье умирает медленно

 

Твои домашние ругали тебя

не каждый выдержит рассказы о смерти печенья

 

Но тебе было пофиг

Ты вдыхал ацетон

И сказочные герои спешили к тебе

 

Ты гулял там куда не забредают даже ошалевшие

кик-боксеры

Я говорил тебе что надо быть осторожнее

Но ты не слушал

И люди стали бояться тебя

Потому что ты не всегда был адекватен

 

Ты бледнел и худел на глазах

Ты устроился работать грузчиком

Где никогда не платили зарплату

Из твоих стихов исчезла гениальность

И они стали просто талантливыми

И я опасался что и талантливость скоро выветрится

 

Врачи сказали тебе что у тебя распад личности

Твой отец сидел в тюрьме

И единственное что ты помнил о нем

Это как вы воровали картошку

В твоем раннем детстве

 

И ты как прежде рассказывал мне про город снов

Но я уже не верил

И когда ты приходил ко мне обдолбанный не открывал двери

 

Последнее что я от тебя слышал, –

Это что в Городе тебя заждались

Ты сказал так в два часа ночи

Балансируя под музыку

На перилах моста

 

А через два дня исчез

 

И я надеюсь там где ты сейчас у тебя все отлично

И я бы очень хотел передать тебе привет

Но боюсь, что существа с щупальцами примут это за галлюцинацию

И это помешает тебе адаптироваться там

так же как помешало адаптироваться здесь

 

* * *

маленькие бабушки

восседающие на уютных скамейках

смотрящие перед собою тихими взорами

не покидающие пределов двора несколько лет

дети которые играют и для которых завтра

никогда не начнётся

а жизнь словно пластинка с

одной бесконечной красивой мелодией

воздушные шары

получившие наконец свободу

летящие выше и выше

влюблённые смотрящие из тени аллей

словно с картин возрождения

деревья что знают всё обо всём

шахматисты заснувшие над королевством

и солнце светит прямо в лицо

и смерть осторожно откашляется

прежде чем прикоснуться

 

* * *

В этой вечности зимней

Я вдруг очнулся

Там где город холодный

Надел кимоно

Ничего не случилось –

Я просто проснулся

И случайно взглянул

В окно.

 

Спит косматая вечность прямо под боком

Пробирается ненароком желтый свет

Под глазком луны

Конвоир сутулый обходит – вечер

И гремит ключами

Заняться нечем

И косится из хрупкой мглы

 

Тридцать лет в тумане

На тихой гребле

Я сошел с ума

От обилья реплик

Но внимал увы

Лишь пустыне снежной

Не гласу бога

От того как холодно

Одиноко

И на небо наложены швы

 

Кинешь душу как перышко

В белой хмари бродит Тот

Как прыщавый усатый парень

Из деревни

И смотрит в синь

На груди его анх

И татуировка.

Он играет на флейте и так неловко

Взгляд стремит в облака пустынь

 

Зарастем все мякишем и порогом

Ничего не скажем

Ни себе ни богу

Как амбары к марту пусты

В наши сны залезет конвой

И фляги

Громыхание

полной зеленой влаги

И щемящий скелет весны

 

* * *

женщины живут с пивными бочонками

с любителями футбола

с теннисными ракетками

с рыбацкими принадлежностями

с бубнящими телевизорами

женщины живут

с продавцами радиоаппаратуры

с торговцами звездной пылью

менеджерами среднего звена

женщины живут

с бурлящими носоглотками

с пятнами продавливающими диваны

с рычащими храпами

нестиранными носками

заношенными футболками

женщины живут

с приносчиками зарплаты

доставщиками яндекс-еды

с поедателями продуктов

женщины живут с кин-конгами бьющими себя в грудь

с беговыми лошадками.

изнуренными и готовыми упасть в обморок

с кроликами зайчатками

с неповзрослевшими сорокалетними

пацанами

с вечно бурчащими стариками

с капризничающими младенцами

женщины живут

с грузчиками и курьерами с

с директорами больших заводов

с огромными брюхами

с сутулыми

спинами

сколиозами

отитами

артритами

инфарктами

инсультами

с налитыми

кровью глазами

женщины живут с цветами по утрам

и без

с кофе постель

и обойдешься

с дымными сигаретами

с взрывчатыми нервами

с давай я уйду и давай я останусь

 

женщины живут

даже с тобой иногда

кретин

 

и ищут ищут ищут

или уже не ищут

настоящих мужчин

 

* * *

а в новый год ты вывалишь из дома

за скорлупою облаков увидишь небо

как будто выси странной незнакомой

промчался витязь и в беду уехал

как это странно и красиво

брести вперед не ведая дороги

и светят фонари вокруг спесиво

в душе прохлада и внутри спокойно

 

игрушка, не сломавшаяся раньше

спит старый заяц в серенькой коробке

а рядом мишка и еще красавец

чьё имя здесь оставим мы за скобкой

так в этом мире от печали синем

как будто навсегда уйдешь из дома

закат запахнет светом апельсина

и в небе тихом мутно и спокойно

 

и в небе тихом мутно и спокойно

спокойствие в квартирах и витринах

уснули куклы у себя за стойкой

уснул портвейн на полках магазинов

уснули духи в мраморных подъездах

уснули львы кривые на причале

уснули боги в церквях и кадилах

и чайки те, которые кричали

 

уснул иисус на липовой картине

в церквях уже кадилами не машут

уснула льдина на кривом буксире

и трактора полей давно не пашут

уснул шалаш на синем ледосплаве

уснули сторожа в своих каморках

и мониторы в офисных конторках

чертежники где очертили контур

 

уснули нимфы нежные на снимках

уснули генералы с мундштуками

святые, что в молитве были с нами

и ангелы которые устали

и только ты один не отвечаешь

и бродишь в переулках здесь отчаясь

 

так умирать как уходить их дома

так умирать как оставлять надежды

так умирать как просыпаться снова

и открывать измученные вежды

 

и женщина усталая за шторой

седую лампу в окнах зажигает

и теплится холодная истома

а дальше будет что – никто не знает

 

вот так идти без цели и без роли

и видеть гибель в обнаженном смысле

как скрипку обнаженную в ладони

косматого и грубого таксиста

 

вот так идти без цели и без боли

и видеть гибель в обнаженном виде

и с каждым шагом глуше беспардонней

как будто кто-то музыку уволил

 

как пели попрошайки в подворотнях

на перекрестках вышибая мелочь

ты чуешь гибель пахнет преисподней

и с каждым шагом застреваешь между…

 

здесь ангелы седые подыграют

что замерзают в полукруглых нишах

на перекрестка липовом варгане

нам снег свою историю напишет

 

нам тишина ладони приоткроет

ожившие как бабочки в подъезде

и тусклая мелодия растает

волшебная как призрак нашей смерти

 

* * *

и пока поэты падают прочь из окон

словно в попытке спастись, крича харам

жизнь как ненаписанная длинная повесть

или поезд который схватил пожар

ты говоришь мне «что я малышка?»

не пиши мне всякую ерунду

и моя любовь словно старая книжка

застывает в забытом саду

а потом (словно электричка резко уходит налево)

реальность бьет заправски под дых

и тоска прекрасная как Елена

из сердца сделает жмых

я бы хотел жить в мире где поэты не умирают

где день как прекрасная музыка льется из-за угла

где в квадратных дворах играет

бессмертная как Тимур детвора

где мелодия заката как розовая пена

струится из-под пальцев сосен калек

и выходит из городского прибоя Елена

и дольше дня длится век

где жизнь это прекрасная пьеса

а не черная месса с криками «невермор»

но в этом поезде опять не хватает места

когда выходишь на полный простор

 

* * *

трагедия маленького женского сердца

боль, которую ты кормишь с пипетки

пока ты словно маленький зверь

мечешься внутри самой собой ограниченной клетки

и тебе все больней и больней,

и все хуже и хуже

ты нашла у него переписку с ней

словно тайное спрятанное оружие

и теперь хочешь убить его и себя

отомстить, переспать с кем-то

это как кровью накрашенная простыня

над средневековым замком, как флаг над чем-то…

вот оно выстрелило, убило тебя и забрызгало

надорвав душевную жилу коровью

белая-белая простыня, разодранная с ненавистью и любовью

 

* * *

все люди скучны как прошлое

лето, в городе забытых желаний

где закат дымится как потухшая сигарета

где я тебя не знаю

в маленьком городе забытом на карте

где его проиграли в карты

ангелы в синих штанах без крыльев

и вместо памятников на площади ржавые автомобили

в городе где кажется чудо вот-вот наступит

и словно обезьяны прячутся по деревьям и крышам

где только подростки знают как мир непредсказуем

и каждый шаг по тропинке одиночеством вышит

в саду зеленом как твои сны

в городе где я тебя больше не встречу

потому что стала другой ты

будто бы умерла, даже если идешь на встречу

и руки немеют как у того танкиста

что выехал утром, а вечером

вернулся как груз триста