Когда, в сотый раз подливая в стаканы,
А в воздух пуская табачные кольца,
Любя, ты назвал меня «старым болваном»,
И я ощутил себя старым пропойцей,
Готов отвечать по возможности строже,
Улыбку теряя на дне алкогольца:
«Любезный, ты, явно, болван помоложе,
А я? Я, естественно, старый пропойца...»
Пока возился я со словами – тут солнце пало...
И тут я понял, что мне вдруг стало
День катит дальше свои вагоны в ворота ада...
Еще я понял, что мне не надо
Меня выносят вперед ногами в невнятном шуме...
А тут я понял – вот это нумер!
Естествознанье наших дней,
Смотри на мир глазами женщин...
...Опять несет меня резвей
Когда-то мы нежны, когда-то грубы...
Одно лишь только не могу понять:
Но почему же ты не хочешь дать,
Едва я нежным становлюсь, опять
Целуя твои ласковые губы.....
Я хочу, чтобы выпал снег...
Упираются стрелки в восемь.
Разноцветье осин и сосен,
Только встретятся, верю в чудо,
Без тебя я умру... Но нет –
Я хочу, чтобы выпал снег.....
И сутки опускают занавесь...
Но звезды пробивали крыши жесть,
А в небе кувыркался лунный пудель...
И стены придвигаются тесней.
На простыне – разводы от поллюций,
Вчерашние окурки киснут в блюдце.
Я знаю: ты опять приснишься мне,
И хочется уснуть... и не проснуться.....
В ожидании света и жизни иной
Я стою в предвкушении комы.
Мне тревожно... И голос гудит надо мной:
«Отойдите от края платформы!»
Я не знаю, кто против, но только я за
Простоту ритуального танца...
В полумраке настойчиво режет глаза
Надпись белая: «Не прислоняться!»
Осень канула... Сыплют в окошко снега,
И качается над головою плакат:
Вагон обрыган... Я – тверез,
Хоть литр употреблен на пару.
Я еду в естестве кошмара,
Я, освященный нимбом звезд...
Плевать!.. И пеплом звезды пали,
Вонзив полоску белой стали,
Покажем им!!! Вот так-то, друг.....
– И все… И слов не будет больше…
В вине остались только спирт
И сахар. Испарился флирт.
Мне суждено на мир смотреть И смысл перелагать стихами…
Пусть первый бросит в меня камень,
Я все приму: печаль, наветы,
Желанья, отблески костра…
Чем будет завтра, кто вчера
И в глину превратится стан,
Ответа нет… И только тьма
Из подворотни смотрит жестко
Глазами пьяного подростка…
Глазами пьяного подростка Мир воспринять немудрено…
…Кто не обманут был женой,
Не знает естества притворства.
За каждым словом – ничего,
И в каждом жесте – только нега,
И ревность в ребра, как копье,
До сердца, мясо раздвигая,
Вонзается… Но все прощая,
Ты знаешь, это все пройдет
Всего лишь по сердцу бороздкой.
На небе звезд ненужных горстка…
На небе звезд ненужных горстка, Ищу в дороге … Порт… Вокзал…
И тех, кто дом не покидал,
Я (не без желчности) жалею.
На небе – звезд парад-алле,
Но так как темень на дворе,
Так для чего тогда, ответь,
В кармане – суетная медь?..
В кармане – суетная медь, В желудке – утрешняя водка.
И лишь пустая сковородка –
На кухне… В толчее народа
«О, дайте, дайте мне свободу!»
…Готов долбить полжизни лед
В Сибири на замерзших реках,
Кто «ни вот столечко» не пьет...
В асфальт выдавливая строчки,
Вот летний ход неспешных дней
В ком облетевших листьев смялся,
Но кто Москвой не восхищался,
Тот ничего не понял в ней.
Их осень с золотом смешала…
На площади у трех вокзалов
Когда хожу, от солнца щурясь,
Вдыхая пыль московских улиц...
Вдыхая пыль московских улиц, Где был, где не был никогда,
Где мы с тобою разминулись.
Кто скажет: «Я прошел не меньше,
Но не встречал красивых женщин.»
А я?.. Я чаще не встречал,
На миг опаздывая, на год,
Блуждая меж церквей и пагод...
И тихо прохожу, сутулясь,
Я – элегический безумец...
С самим собой сообразуясь.
В освободившуюся полость,
Сколь часто все теряли, подлость
Приняв за дружеский совет?..
Друг, все разложишь по порядку,
Чтоб тихо записать в тетрадку,
Но, словно от дурной травы,
Я пьян рифмовками... А вы?..
А недовольных били в рожу
Считалось, будет мир велик,
Когда, пройдя через преграды,
Мы будем все равны и рады,
Что каждый молод и ... безлик.
Устав от маршей и желаний,
Когда, склонившись надо мной,
Господь на лоб опустит длани
И скажет: «Ты не прав, мой сын,
А впрочем...» Полночь бьют часы...
А впрочем, полночь бьют часы Для нас с тобой не так уж часто,
Мы, согласись, познали счастье,
Пройдя сначала через стыд...
Друг к другу тянемся несмело...
Кто не желал чужого тела,
Пусть первым плюнет мне в лицо.
(Кому игра, кому и мука) –
Когда часы разбудят, сонно
Давясь отрыжкой перезвонной...
Давясь отрыжкой перезвонной, Не всех нас ждет Йошкар-Ола,
Но примет всех погост спокойный,
Плита могильная всех ждет.
А кто твердит, что не умрет он,
Таким не верьте ни на «йоту»,
Такие пьют за наш же счет...
Но верю я, поверьте, братья,
Тела, погрязшие в разврате,
Они летят на свет зажженный,
Но бьются в переплет оконный...
Но бьются в переплет оконный С настойчивостью Первой Конной.
И этот дождь, в году последний,
Переходящий в мокрый снег,
Уснул на коврике в передней...
Снега в деревьях шелестят,
На улице светло и пусто...
И знаешь, снова стало грустно
И жаль последний плач дождя...
С твоей щеки сниму губами,
А если кто-то бросит камень,
Мгновенье вырвала из суток...
Мгновений суетность живую.
Итак, уста листать устав,
Так жизнь свою перелистав...
Так, жизнь свою перелистав, Поставив кляксу на обложку,
Начну я, выпив на дорожку,
Все снова с чистого листа.
Не бойтесь, открывайте ставни,
Ведь если я бросаю камни,
То только в мутную волну...
«Скорее ставни открывайте! –
Кричу, переходя на хрип: –
Эй, вы! Бросайте же, бросайте!..»
А в небе – вечная звезда.
Усну, не досчитав до ста...
Усну, не досчитав до ста, Застряв на пятьдесят девятом,
А может раньше мысль, изъята,
Усну... Ну а пока считаю:
Двадцать четыре... Двадцать пять...
Но хочется безбожно спать,
И за окном снега не тают.
А белый снег, хотя и светел,
Но он напоминает пепел...
А дальше что? А дальше – тьма...
Через стекла пустую треть
Мне суждено на мир смотреть...
Мне суждено на мир смотреть
Глазами пьяного подростка.
На небе – звезд ненужных горстка,
В кармане – суетная медь...
Вдыхая пыль московских улиц,
Я пьян рифмовками... А вы?
А впрочем... Полночь бьют часы,
Давясь отрыжкой перезвонной,
Но бьются в переплет оконный
Так, жизнь свою перелистав,
Усну, не досчитав до ста.....
Подготовил Алексей Кривошеев