Все новости
ПОЭЗИЯ
2 Декабря 2020, 19:30

Русалочка, что учится ходить…

Писатели Земли Калужской Инна Теплова – поэт, вокалистка и автор текстов группы «Aylostera», соорганизатор музыкально-поэтического марафона «Послушайте!»Родилась 5 февраля 1987 года в Костроме, позже её семья переехала в Калугу.

Впервые стихи были опубликованы в 2006 году в литературном альманахе Калужского городского и регионального Пушкинского общества «Натали». С 2010 по 2017 год проживала в Санкт-Петербурге, где продолжала поэтическую деятельность и принимала участие в творческих встречах местных поэтов.
В 2017 году вернулась в Калугу, тогда же стихи были опубликованы в молодёжном литературном альманахе «Зерно». Автор сборников стихотворений «Неслучайно» (2018 год) и «Звучу» (2020 год). Финалистка конкурса среди творческой молодёжи Калужской области проекта «Литературный космодром» в номинации Поэзия, лауреат Литературного молодёжного конкурса имени Александра Чижевского. Работает старшим менеджером по продажам, увлекается посткроссингом.
– "Звучу" – небольшой сборник, но высококонцентрированный. Я думаю о нём как о книжке-визитке, потому что в ней собраны лучшие (смею надеяться) стихи, написанные мной за всё время, – говорит Инна. – В книгу вошли некоторые прежние стихи, поддержавшие композицию из новых стихотворений и коротеньких прозаических зарисовок, которые озаглавлены как "паузы".
Трогательную рецензию написала к сборнику известная в Калуге и далеко за ее пределами поэтесса Марина Улыбышева. Позвольте привести ее строки:
"Кто-то говорит, что душу человека нельзя увидеть, что она невидима. Да, наверное. Но есть отличный способ – сделать фотоснимок души и проявить. Именно это и делает поэзия. И вот мы открываем этот «фотоальбом» и видим хрупкую, очень красивую и тонко чувствующую душу, она пытается как-то найти себя, найти гармонию в этом грубоватом мире. Иногда это чудесно и вызывает восторг, иногда это больно, как Русалочке, которая учится ходить земными ногами. Это и есть стихи Инны Тепловой".
Звучу
Послушай меня. Я пустой человек.
Не спеши возражать. Постарайся услышать.
Голос мой – это звон оцинкованной крыши
Под атакой дождя. Он из тех фонотек,
Где хранятся шумы пустотелых предметов,
Когда в них попадает имеющий вес
Посторонний предмет. Голос мой – это где-то
Заплутавшее эхо, словарный регресс.
Я пустой человек и звучу только если
В меня, словно в гулкий объёмный сосуд,
Льются чистые звуки и новые песни.
Послушай меня ещё пару минут...
Память
Я знаю, память – временно́е решето.
Она не памятник, не крестик на ладони,
Не каменный колодец, что бездонен,
Не просто то, что пребывало до.
Она просеивает время и меня.
Я рассыпаюсь незаметно, постепенно,
Спокойно принимая перемены,
Покорно им навстречу семеня.
Я рассыпаюсь непредотвратимо
На месяцы, недели, дни, часы,
На части речи, слоги, на азы –
На буквы сетевого псевдонима.
Мир распадается, и это не ново́,
Исчезнет всё в решетчатом тумане,
Как исчезает всё в открытой ране
Дырявого кармана моего.
Скоро
В немоте даже дом не дом.
В безмолвии город – не город.
Весна происходит с трудом.
Без труда – только снег за ворот.
Но уже наступают слова,
рвутся в бой, обгоняя друг друга.
Неуступчивые существа
бойко заполоняют округу.
И становится городом дом,
вырастая вокруг человека
(он внезапно так мал, ведом
и растерян). Такая опека
человеку нужна позарез.
Он смущён, он напуган изрядно.
Он привык обходиться без
всяких слов, но белеет тетрадный
разворот, обещая помочь,
обещая защиту, и скоро
наступает весенняя ночь.
Человек подчиняет слово.
Вот бы друга
Вот бы друга такого, чтоб звонить поздней ночью,
А он рад тебе, правда, рад.
Чтобы ночью ему говорить среди прочего,
Чем спокойствие дня твоего опорочено,
Почему ты сегодня весьма озабочена
И зачем за окном снегопад.
Говорить, что стихи получаются постными,
Что тебе неуютно под белыми звёздами,
Что все люди вокруг стали многоголосными,
Что боишься прогулок под птичьими гнёздами,
Что, похоже, вы стали противными взрослыми,
И квартира твоя – это ад.
Вот бы друга такого, чтоб внимательно слушал,
А, дослушав, сказал: «Будь добра.
Ты же знаешь, и я основательно трушу,
Но давай мне сюда свою хрупкую душу,
Я её сберегу до утра».
Жирная, но не очень, точка
Новый год. Новый снег на изломах застывших лужиц.
Я вхожу в новый день, оставляя следов цепочку.
Чрезмерно волнуюсь, как выгляжу я снаружи.
Угол зрения мой превращается в жирную точку.
Ты устал повторять, что наружность – всего лишь наружность,
Это видимость, маска, фасад и тэдэ по списку…
Говоришь, габариты телес (вот как бёдер окружность)
Мерить, помнить и знать – для возвышенной барышни низко.
Я внимаю словам, вынимаю из сумки пряник.
Может, вся эта я, в самом деле, не так дородна?
Может, вечером сделать какао, испечь овсянник
И оставить попытки ложиться в постель голодной?
Я вхожу в новый день. В меня потихоньку входят
Новогодняя детская радость и лёгкость шага.
Так устала перечить я пряникам и природе.
Я с тобой соглашаюсь. Надеюсь, пойдёт во благо.
Мой век
Пока морозен колкий воздух, пока не дарит небо снег,
Идёт размеренно и просто по берегу реки мой век.
Идёт, ни на кого не глядя, идёт, ни на кого не злясь,
Шагами пишет, как в тетради, и за поля выходит вязь.
Идёт, куда не ходят люди, идёт, куда не пустят их,
Туда, где никого не будет, где ветер беспокойно тих.
Его следы то невесомы, то будто налиты свинцом,
Он словно вышедший из комы старик с испуганным лицом.
Подготовил Василий АРТЕМЬЕВ
Читайте нас: