В 1996–1997 гг. была редактором городского детского журнала «Петрушка».
Принимала участие в организации творческих вечеров обнинских литераторов, выступала с рассказами о своем творчестве для детей перед школьниками города, участник всесоюзных и международных литературных фестивалей.
Издала три книжки сказок для детей, книгу о птицах «Между небом и землей» (для детей), два сборника прозы, четыре сборника лирических стихотворений. Дипломант Международного конкурса детской и юношеской литературы им. А. Толстого («Сказка о Доброй королеве»), дипломант областного конкурса военно-патриотической поэзии им. А. Твардовского. Дважды принимала участие в Волошинском фестивале-конкурсе. В 2008 году – лонг-лист в номинации: проза. В 2009 году – Диплом конкурса в этой же номинации.
Член Союза российских писателей.
В настоящее время живет в г. Обнинске Калужской области.
Случай – пройдоха, насмешник, шутник или хуже того,
Вдруг разыграет такой балаган, что пойдет кутерьмой все кругом,
Напялит Петрушкин колпак и с улыбкою детской
Все твои срамы, все тайны, обиды разложит как есть, по-простецки.
Что сокровенность? Пещерный рисунок быка, профиль корявый.
Ты никому, никогда и негде не открывал, как жаждал славы.
Даже любимым, чрез джунгли простынь с мастерством проходя,
Пел, что ты не из породы болконских и не рассчитываешь на лавры вождя.
Случай – пройдоха, проказник, обманщик, любитель подножек,
Знал, что слава – славная девка, но – хозяйка прокрустова ложа.
Возможно, зима самый главный чистильщик закутанных в грязь городов
Страны, чьи пространства не меряны. Плюнешь в Калуге,
Плевок затеряется в ягельных плешах, владеньях оленьих родов,
А, может, взлетит, чтоб пристроиться к звездной подруге.
Да, русские беды, увы, от пространств изобилья.
Конечно, когда все поля да угодья накроешь полою кафтана,
Когда все свое, вековое, то уж вылижешь каждую милю,
Попашешь, посеешь, посадишь лозу ли, каштаны,
Шампунем отмоешь проспект городской, деревенский,
А душу прочистит оркестр, замечательный, венский.
Ах, эти красоты Европы и прочих Америк,
Куда им равняться на наши проселки, химеры,
На наши авось и авоськи, таланты и лже-прейскуранты,
А если прибавить к ним звуки кремлевских курантов,
Всех мосек бездомных и зим наших русских причуды,
И спорить не стоит: Бог есть, и Россию он любит.
Поедешь ли в Италию? Зачем? Тарусский берег ближе и свежее.
Ока не море, но песчаный пляж, и русский алфавит латиницы милее.
Весною берега в пушистых вербах млеют, и молодой проблескивает клевер.
Маринин камень от ручья левее. Вдоль берега броди кому не лень,
Мирское все отринувши с души, верти ее стихи хоть целый день.
На мирном берегу скучающая лодка и от нее – скучающая тень.
Наверняка венецианский гондольер от нашей плоскодонки отвернется,
Его гондола по каналам вьется, где зелень вод играет и смеется.
А вот в Оке тяжелая волна, а по холмам в июле земляника,
И глаз художника порою устает не от трудов, от солнечного блика.
Поедешь ли в Италию? Зачем? Тарусский берег ближе и милее,
Ока не море, не лазурный цвет, и ветер северный над нею часто веет.
На день, на два, на сотни тысяч лет здесь русская душа найти приют сумеет.
Полюбив тишину, все осенние травы замолкли.
Отраженья ракиты притаились в речной глубине.
Тишина, за заблудшую душу словечко замолви,
Чтоб забыла она навсегда о невольной вине.
Раскидали деревья по осени желтые листья,
Разлетелись они и коснулись любимой земли.
Это с родины милой моей долгожданные письма,
От того-то, наверное, сердце болит и щемит.
По осеннему лесу брожу я в своем одиночестве,
Паутинкой сентябрьской со мною плывет тишина.
Чем смогу я тебя, дорогая, сегодня попотчевать?
Листья кружат и кружат, и не отвечает она.
Во дворе скамейки у подъездов, горка с детворой,
Во дворе соседки с костылями, воронья прибой.
Во дворе соседки делятся рецептами здоровья,
Все они в годах, пенсионерки, рады суесловью.
Я такая же, на полчаса разделю скамейку с ними,
О цветах, об огородах тянется беседа с ними,
Кто-то мимо, просто мимо, с дальнего от нас подъезда
Поздоровается чинно, разговоры-то у бездны
Что поглотит, может, скоро, может, обойдет кого-то
На денек, а то и дольше, только счет здесь не в почете,
Все там будем, а пока-то, радостям земным внимая,
Огурцами с огорода угощает баба Рая.
Угощает без разбору, щедро, не скупясь, душевно,
И благодарят сердечно Маша, Люба, Вер Сергевна.
Во дворе скамейки у подъездов, пацанва в футбол гоняет, пас!
Интересно все же, на том свете Бог соорудит скамеечки для нас?
Что-нибудь осенью… Что-нибудь в прошлом, месяцев… надцать назад,
Все не упомнишь. Кого там встречала, пряча под челку глаза?
Желтые листья да северный ветер да огородный разор
Мне бы тебя ли, ее бы увидеть – сколько? Да хоть бы разок.
Свет ли мой тихий, месяц ли ясный – все только в этом краю,
Даже прохожего взгляд безучастный вслед на улыбку мою.
Встречи, не встречи, прощанья без проводов, не рассказать, не понять.
Слышно – играют фантазию Моцарта, мир в до миноре опять.
Что-нибудь осенью… Что-нибудь в прошлом – в детстве, не смейся, да, в нем.
Ах, сколько счастья и радости было, да поросло все быльем.
О, как заманчиво желанны те года,
Что жизнь, возможно, подарить захочет,
Прибрежный камень до песочка сточит.
На смену осени зима придти сумеет,
Все сразу станет чище и милее.
Да, русская зима внесет успокоенье
В течение однообразных дней,
С подругой чай подарит в воскресенье,
Беседу умную о сущности вещей.
Зажжет свечу на елке новогодней
И жизнь покажется не скучной, а свободной.
И что с того, что будущего нет,
Что всюду прошлого неугасимый след.
Зато как ночь светла от выпавшего снега….
И сказано давно – «есмь альфа и омега».
Емайлы, телефонные звонки,
Реклама в синем ящике почтовом,
А во дворе – соседские кивки,
Чужая дама в парике лиловом,
Два бака с мусором и колченогий стул,
Раскрошенный для птичек бутерброд.
Я думаю: вот жил бы здесь Катулл,
Сменил бы пыл любви на натюрморт.
Кому же дать перо? Я не Катулл,
Тем боле, не Сафо. Стихи? Читаю.
Но Родину свою не понимаю,
Мне кажется, что дух ее уснул.
Москва – не Рим. И прежних лет урок
Все не идет нам, россиянам, впрок.
Подготовил Василий Артемьев