Может, закончились краски?
Облачной тенью взмыли мы:
Встретиться хоть во сне бы!
Слышал я, будто в Таллине
Письма писать ты устала мне,
Может, закончились звуки?
В день, когда на голову мою
Ляжет тень осенней позолоты,
Я грехов своих уже не замолю
Грустью неоконченной работы.
Вложит в руки доброхот-священник,
Я твое святое имя прошепчу
И тебе отдам последнее свеченье.
Кто там смотрит в стекла,
Когда-нибудь, когда войдешь в осень,
Никто не вспомнит, не придет вовсе,
И одиночеством кольнет сердце,
И не найдешь, куда тебе деться.
Тогда вернись, я буду ждать, верить,
На всякий случай не запру двери.
Коль будет темень, я зажгу свечку,
А будет холод растоплю печку.
Взмолюсь: Прости мне, мой Господь-Отче,
Но дай взглянуть в ее глаза-очи,
Останови, не дай пройти ей мимо,
Ну а потом впусти меня в зиму.
И если вдруг осенний день
Дождем войдет в твою обитель,
Прими смиренно, как Спаситель.
Прими счастливое мученье:
Прости, не требуя прощенья.
1. Месяцы и годы покидают нас,
Женщины уходят, проклиная нас.
Вечный виночерпий под вечерним небом
Снова наполняет горестями нас.
2. Может быть, правда, а может быть, нет:
Не избежать предначертанных бед.
Если судьба над тобой посмеялась,
То улыбнись ты ей тоже в ответ.
Чего нам еще не хватает? Осени или зимы?
Быть может, прощенья женщин, в которых мы влюблены
Были совсем недавно? Осталась одна вина.
Осень – это похмелье. А что же тогда зима?
В дождь, в пургу, в непогодицу
Бывает, что люди расходятся –
В дождь, в пургу, в непогодицу.
Бывает, люди встречаются,
И сходит в секунду печаль с лица.
Бывает, что строки рифмуются,
В дождь, в пургу, в непогодицу.
Может, в ненастье ты ждешь меня,
А может быть, и не ждешь…
В дверь вхожу и взором вниз –
Как ногой внезапно в пах –
И не надо твоей мне любви,
Со своей-то не знаю что делать!..
Пришли мне хотя б одну букву!
Где-то путь догорает млечный,
Обрываясь звездой прощальной…
Я любил тебя безначально…
«Люблю» твое – неосторожно,
Я знаю, ты сорвешь наброшенную простынь,
И в глубине больших таинственных зеркал
Мы встретимся с тобой необычайно просто,
Как будто бы никто из нас не умирал.
Я, годы проведя в мучительных агоньях,
Все верил: ты меня, любимая, простишь.
И думал умереть с рукой в твоих ладонях,
А умер, обнимая компьютерную мышь.
«кто она чтобы требовать ласки такой»
злая ночь наполняет морозной тоской
леденит и пронзает нас ветер когда
не горит в замерзающем небе звезда
не спасает не греет давно алкоголь
Безумная сила меня уносила
................................ горячим теченьем Гольфстрима.
судьбы, самой лютой любви,
.................................что в снегах Магадана хранима
апгрейденный монстр, а тело, как бритвой,
.................................бито хирургом голимым.
Всевышний! Я – хакер, взломавший
..................................пароли паскудного мира!
Прости мои строки, орущие невыносимо
Плохо тебе со мной. Обернусь на прощанье
Божественный огонь меня создал из пыли
Лишь для того, чтоб мог немыслимое сметь.
В ладу с самим собой, с заветами простыми
Я в схватке победил безжалостную смерть.
Зачем я рисковал, и странствовал зачем я
В чужих, враждебных мне неведомых мирах?
Но, тихо совершив свое предназначенье,
По слову Твоему вновь возвращаюсь в прах.
Да-нет, ты красива, моя некрасава,
Как Ёко Ягути, жена Куросавы,
Смугла-белокожа, с глазами из ртути –
Сладкая гейша Кэндзи Мидзогути,
Горькая дева юдзё – ангел ада.
Не надо смеяться и плакать не надо.
Коль-если играешь с самой Лики-Чан,
Привыкни к понятным неясным вещам.
Тысячи солнц, устремляясь к Земле, превращаются в звезды –
Просто в далекие в небе холодном уставшие блики.
Разве осмыслить, к чему Омиками беспечные грезы,
Если ответом, вместо тепла, – плач, стон и крики?
Тысячи звезд, отправляясь в поход, превращаются в камни –
Просто в песчинки – простые песчинки, забытые в море.
Разве осмыслить, зачем родилась и живет Омиками,
Если ответом, вместо надежды, – страданье и горе?
В мире огромном, куда не коснешься, – холодные двери
В темные кельи, закрытые напрочь большими замками.
Зачем родилась и живет Омиками в стране недоверья,
Если бессильны перед замками и звезды, и камни?
Подготовил Алексей Кривошеев