Мои десять лет работы в пединституте, с 1979 по 1989 год завершились, можно сказать, из-за пика тысячапроцентной инфляции времен перестройки. Зарплата преподавателя вуза кормить перестала. Запустили в оборот продовольственные и прочие талончики. Дефицитные промтовары профком института распределял по списку. На одну осеннюю зарплату нечаянно купила свои первые золотые сережки – выпали на мой номер в профсоюзной очереди. Не хотела! Уговорила Канат Сериковна, председатель профкома факультета: «Их же можно потом продать! ДОРОЖЕ, ЧЕМ СЕЙЧАС! Берите!» И я даже сходила в поликлинику и проколола (бесплатно!) мочки ушей у хирурга. Самое время – в 1989 году исполнилось мне сорок. Вот и подарила сама себе сережки – на юбилей…
В ситуации продовольственного кризиса профком пытался нас поддержать еще каким-то образом и договорился с руководством пригородного совхоза о доставке картошки к зданию пединститута. В определенный день и к определенному часу. Сидим с Петром Ивановичем почему-то на большом теплом валуне, единственном в округе, и беседуем в ожидании подвоза картошки на какие-то отвлеченные темы. Принесли свои мешки, как было оговорено заранее. У поставщика тары своей не было.
Проскользнула у Петра Ивановича в нашей беседе и интонация сочувствия и понимания моего положения. Да уж! Хорошо, что хоть кооперативную квартиру успела купить пять лет тому назад. Все-таки своя крыша над головой… И то с помощью родителей, которые добавили к моим сбережениям половину суммы первого взноса. А так – одинокая, в критическом возрасте, почти без средств к существованию. Сижу вот в ожидании мешка картошки! В душе назревал некий протест, еще неясных очертаний, но отчаянный и напористый. Думаю, было это в октябре.
А 14 декабря 1989 года я решительно перешла на другую работу. Зарплату положили в три раза больше, чем ставка старшего преподавателя в вузе. Но в условиях «рынка» и инфляции того времени и новая зарплата была уже мизерной… Стала я ассистентом генерального директора по внешним связям концерна «Космофарм». Звучит, да? Недолгая и очень типичная для того времени история концерна уже изложена в моих записках «Жизнь, жизнь. Не только о себе», опубликованных в «Истоках» с июля по сентябрь 2019 года.
6. Накануне приватизации АТП
Год 1994. Работаю в Торгово-промышленной палате (ТПП) Павлодарской области. Тоже дело случая. По указанию перста Судьбы заведую здесь Отделом переводов и информационного обеспечения. Название отделу придумала сама, в соответствии с предполагаемыми и уже предоставляемыми услугами. Дело было новое. Организация только создана. Идет процесс формирования и становления. Съездила в командировку в Новосибирск, где ТПП работала уже давно. Кое-что нужное записала: по организационной структуре, распределению специалистов разного профиля, видам деятельности, задачам и процедурам. По возвращению в Павлодар села за компьютер и расчертила все усвоенное в виде схемы, заполнив клетки деталями. Так возникли три отдела.
Именно в это время подвернулась мне моя первая в новые времена переводческая работа. Приехал в Павлодар профессор Томас Тимберг, консультант ЮСАИД (Агентство США по международному развитию). Это был пожилой уже человек с огромным жизненным и профессиональным опытом, у которого было, чему учиться. Да еще оказался вегетарианец, что осложняло его пребывание в дальних краях. Тогда же не было у нас ресторанов с вегетарианским или кошерным меню, что для него тоже было актуально.
Техническое задание Томаса Тимберга состояло в том, чтобы изучить на местах состояние автотранспортных предприятий, занимающихся грузоперевозками. Для этого он посещал и осматривал сами объекты АТП и изучал всяческую документацию, отражающую их деятельность. Затем он, соответственно, должен был написать отчет установленного формата, включая рекомендации по приватизации автопредприятий. Меня пригласили в Департамент транспорта областной администрации для собеседования с иностранным консультантом. В ходе нашей беседы он уточнил у меня только сведения, самые необходимые и важные для выполнения его задания, и сразу предложил подключиться к его работе.
Руководитель Павлодарской областной ТПП Райхан Сатабаева без лишних вопросов пошла мне навстречу и разрешила свободный график работы в Торгово-промышленной палате. Тимберг приготовил мне контракт на полгода, как частному лицу. По правилам ЮСАИД, государственные служащие к участию в его проектах не привлекались. Занималась я в ходе выполнения проекта и последовательным устным, и письменным переводом. Переводила, к примеру, статьи из средств массовой информации, в которых отражалась деятельность автотранспортного сектора; различные отчеты специалистов и департаментов соответствующего профиля и прочую документацию, необходимую для оценки деятельности АТП. В ходе встреч и бесед со специалистами и руководителями АТП выясняли, уточняли их организационную структуру, состояние автопарков и прочих активов, уровень квалификации персонала, ведение бухгалтерии и документации в целом.
Слетали в Актюбинск и Усть-Каменогорск, охваченные исследованием в рамках Технического задания консультанта. В одной из приватных бесед со мной Тимберг заметил, что в Павлодаре и Восточном Казахстане научно-техническая интеллигенция самого высокого уровня. В самом деле, большинство руководящих работников отрасли, специалисты и инженеры, проявляли себя в ходе совместной работы, как грамотные, компетентные профессионалы. И люди с чувством собственного достоинства. Выпускники вузов советского периода. Учились в Москве, Ленинграде, Новосибирске, Омске, Томске. Упоминали об этом при случае с гордостью.
Похоже, и образованные каторжники и ссыльные времен ГУЛАГа оставили в Казахстане добрый след. Многие, конечно, погибли, но выжившие и их потомки нередко оставались работать в этих краях в сферах образования, науки и техники, медицины, юриспруденции, театра и музыки. Подрастающему поколению было чему у них учиться…
7.Без железного занавеса
Когда в новые времена в стране пошел наплыв иностранных журналистов, бизнесменов, экспертов, консультантов, наши люди, большей частью никогда не бывавшие за границей, иногда все-таки терялись… Кто-то начинал лебезить, суетиться, даже «комплексовать». На местах устраивали вместо деловых обедов или ужинов дастарханы чуть ли не на уровне свадебных. С длинными тостами, которые тоже надо было переводить. Порой было даже немного неловко.
Чтобы скорее завершить застолье, один француз попросил меня: «Скажите им, что я жду звонка от своего босса, и нам нужно вернуться в отель. Или что мне нужно заканчивать срочный отчет. Поблагодарите и извинитесь». Позднее он уже просто говорил: «Завершаем». А весь его отработанный монолог на такие случаи мне приходилось озвучивать самой. Доверял…
Француз по имени Жан-Шарль Кроше тоже был экспертом по транспортной отрасли – только не ЮСАИД, а Всемирного банка. Он семнадцать лет отработал в Африке и, конечно, всякого навидался. Казахстан и Кыргызстан середины 90-х не казались ему бедными странами: «Смотрите, какие здоровые и крепкие детишки играют на улицах! И одеты хорошо…» Это наблюдение француз высказал в киргизском ауле на трассе от Бишкека до Андижана в Ферганской долине. В ходе подготовки и реализации Дорожного проекта Всемирного банка для Центральной Азии я частенько помогала ему в поездках по автомобильным дорогам этих стран. Консультанту удобно, когда проект сопровождает один и тот же переводчик, обкатанный по данной теме.
Когда переводишь различные документы в ходе подготовки проекта, а потом отчеты по периодам его реализации, оказываешься в курсе всего происходящего. Естественно, это помогает в процессе перевода на различных встречах и переговорах. Немаловажен и критерий психологической совместимости эксперта/консультанта и переводчика.
Попала как-то с Жан-Шарлем на получасовую встречу с нынешним президентом РК Касым-Жомартом Токаевым, когда он был еще премьер-министром Республики Казахстан. Жаль, что тогда не вела дневниковых записей. Скорее всего, это был год 1999. Дорожный проект ВБ уже запустили, и эксперт Всемирного банка информировал главу Правительства РК о ходе его реализации. Известно, что К-Ж. К. Токаев, профессиональный дипломат, владеет несколькими иностранными языками, в том числе английским и китайским. Тем неожиданней был его жест в конце встречи по отношению к переводчику эксперта ВБ:
– Хорошо переводите! Где работаете?
Растерялась, конечно! И от неожиданности рассмеялась:
– А где придется! Фрилансер…
У меня тогда даже визитных карточек не было. Вообще! Потом заказала, разумеется, в типографии рядом со своим домом в Алматы. Работала по контрактам с Всемирным банком с сентября 1996 года. В Дорожном проекте к тому времени уже ориентировалась вполне. «Фрилансер» – человек свободный. Индивидуальный предприниматель. Позже оформила этот свой статус (2% от декларированного дохода – подоходный налог в госбюджет плюс отчисления в Пенсионный фонд РК) в Налоговой службе Казахстана и до 68 лет так и трудилась на этом поприще и на этих условиях.
На тот момент просто устала: мозгами, глазами, ушами, сердцем, ногами и т. д. Уже напрягала необходимость хорошо выглядеть, быть в смотрибельной форме с утра до вечера, а иногда и на вечерних мероприятиях. Большие объемы письменных переводов не бралась делать на компьютере уже сознательно, в целях экономии зрения. В Алматы и Астане появились переводческие фирмы, с которыми их постоянные заказчики и практикующие переводчики заключали договора на весь год. Удобно для обеих сторон. Фирмы могли посадить за большой и срочный перевод несколько человек и выполнять экстренные заказы. Естественно, формировался рынок переводческих услуг. Есть спрос, будет и предложение.
Окончание следует…